Александр Матюхин - Абсолютное правило

— Может, и не сложное, но что-то ты с одним лаптем уже третий день возишься, — заметила старуха с печи, щурясь от света стоявшей около свечки.

Ветер за окном все усиливался и уже начал тихо подвывать сквозь неприкрытую ставню.

Правда, пробраться внутрь лачужки все еще не решался. И ведь действительно казалось, словно ходит кто-то вокруг и ломает ветки и кусты.

— А туч никаких не было, — заметил старик, — вот выходил совсем недавно и смотрел на звезды. Красота, да и только. Все видно. А луна какая, углядели?

Паренек рассеянно кивнул. Он никогда не любил глядеть на небо.

Шум деревьев слился в один громкий, неразборчивый гул. Что-то с треском упало, совсем рядом, и это заставило паренька насторожиться. Он замер на своем месте, прислушиваясь.

Глуховатый старик как ни в чем не бывало продолжал помешивать уху. Его невидящий глаз уставился на окно, за которым раскачивалась на ветру плохо прикрепленная ставня. Паренек все собирался заколотить ее, но времени все не было.

— Дед, слышишь? — шепотом спросил парень.

— Что? — дед повернул голову так, чтобы единственным глазом из-под распухшего века разглядеть внука.

— Кажется, идет кто-то… Да, точно идет!

Теперь и дед услышал. Кто-то пробирался к хижине, ломая ветки. Звуки приближались, нарастали, заполняли всю тесную лачужку. Старуха на печке встревоженно закрестилась, бормоча молитву одними губами.

И тут дверь разорвалась! Срывая петли и выворачивая балки, она разлетелась на тысячи кусочков, осыпав всех сидящих мелкой трухой и пылью! Дед с криком упал на пол, опрокидывая кипящий котел рядом с собой. В воздух с шипением поднялись огромные клубы пара. Старуха закричала во всю силу своих легких, пытаясь скрыться в глубине своего ложа, ближе к стене! Она была почти уверена, что это таинственные злые силы пришли, чтобы забрать их всех! Паренек же резво соскочил с лавочки и как был босиком, так и помчался в другой конец лачужки, где под половицами у него было припрятано оружие — стальной клинок, выменянный им у одного старика за небольшой кусок чистого золота из ручья. Клинок лежал у него уже три года, но за это время даже не потускнел — настолько хороша была сталь.

Парень выхватил меч и, развернувшись на пятках, выставил его вперед, сжимая обеими руками и ожидая нападения.

Дым и пыль рассеивались, открывая дверной проем.

В образовавшемся отверстии стоял человек.

Хотя нет… не совсем человек. Похожий, но не сильно. Скорее кто-то (или что-то), пытающееся притвориться, стать похожим на человека.

Он был одет в какой-то странный костюм, обтягивающий его с ног до самой шеи. Причем паренек так и не смог разглядеть ни единой пуговицы. Только одна-единственная тонкая полоска посредине, делящая существо ровно пополам. На ногах — блестящие сапоги, сшитые, наверное, из чистой кожи, которые сейчас могут позволить себе лишь избранные и особенно приближенные к царю-батюшке. Паренек о таких только слышал.

Подобие человека стояло совершенно недвижимо, скрестив руки на груди и ожидая, пока пыль осядет полностью. Было в этой его позе что-то нечеловеческое,

странное какое-то.

— Господи ты боже мой, а уши-то, уши, — захрипела с печки старушка, не перестававшая креститься.

Парень разглядел, что уши у существа какие-то короткие, словно обрезанные, и неправильной формы — резко закругленные на конце. Да и глаза — пустые были, только внешняя оболочка, надетая лишь для сходства.

Меч в руке парня мелко задрожал. Он уже не мог справиться с волнами атаковавшего его страха. Тем не менее, за его спиной сидел, облокотившись о лавочку, дед и молчаливая старуха, которых он должен был защищать, и поэтому паренек спросил:

— Кто ты такой, что посмел сломать дверь и зайти в мое жилище? — Как же дрожал его голос! Сильнее, чем тело, не приученное к дракам.

Человек, точнее, тот, кто хотел выдать себя за человека, не ответил ничего, продолжая молча стоять и наблюдать за парнем. Словно выжидал чего-то. Или кого-то. От этой мысли парню стало еще страшнее. Он подумал, а вдруг здесь поблизости ходят еще несколько таких же, как этот? Ходят в темноте, выискивая их лачужку, для того чтобы… чтобы…

— Убирайся отсюда, пока не поздно! — срывающимся на детский визг голосом закричал парень. — А не то сам пожалеешь, что приперся!

По лицу существа скользнула какая-то странная усмешка. Он расцепил руки и совсем неожиданно вскинул их над головой.

И тут что-то произошло…

Паренек вдруг понял, что меч больше не подвластен ему. Стальное лезвие вдруг изогнулось и Связалось в узелок. Рукоятка выскользнула из его ослабевших рук, и меч взмыл в воздух, выписывая под потолком какие-то странные пируэты.

Сухо треснуло лезвие и со звоном упало к ногам деда, который тут же испуганно отполз в сторону.

Человек повернул голову, и теперь взгляд его упал на паренька. Пустые глаза впились в тело, парализовав его, и парень с ужасом понял, что теперь настает его очередь. Подобно мечу…

Невидимые силы приподняли его в воздух. Закричать он уже не мог! Даже дышать было нечем — что-то с невероятной силой сдавило его грудь! Он задыхался, открывая и закрывая рот, как рыба, повисшая на крючке. И одновременно с этим, чувствовал что куда-то плывет. Прямо по воздуху.

Старушка пронзительно завизжала, заперхал старик, пытаясь что-то сказать…

В глазах парня потемнело. Все земные звуки померкли, и только какая-то непонятная речь зазвучала в ушах громко и отчетливо. Говорил, без сомнения, тот самый человек, который теперь повелевал его телом. Только вот что он говорил? Паренек и не старался понять.

Мозг его словно раскололся надвое, и теперь мысли текли из него и поглощались существом. Жадно, ненасытно, словно он все никак не мог насытиться тем, что ему мог предложить паренек, а взамен давал другие знания, другую информацию, которая впитывалась в кожу парня как губка. Звуки заполнили все его сознание, проникали в каждую клеточку! Он уже начал понимать, что происходит вокруг и что от него хотят…

Но тут темнота окончательно поглотила его, и паренек уже ничего не смог поделать…

Черешенка. Одна-одинешенька.

Висит на ветке, склонившейся почти над самой землей.

С ее тугого, чуть коричневатого бока стекает капелька росы.

Тоже одна. Больше ничего.

Стекает, оставляя за собой тысячи мелких капелек, и вдруг срывается и летит. Куда-то вниз, в пустоту, в неизвестность…

И звук ударившейся о дно раковины капли окончательно разбудил меня.

— Ты полон загадок, парень! — Акоп завистливо похлопал меня по плечу. Я, еще не до конца пришедший в себя, вяло пошевелился и понял, что лежу в своей комнате (как странно, всего один раз переночевал здесь, а уже считаю ее своей). Рядом стояли Вероника, Вася и Евгений Валерьевич.