Александр Матюхин - Абсолютное правило

— Какая показуха, Виталик! Какой фарс! — тотчас воскликнул Евгений Валерьевич со свойственной ему прямотой. — Нет, ты видел, как они зарабатывают деньга на своем даре! В открытую смеются над правилами Игры, над Создателями!

— Тебе что, еще не рассказали? — удивился я.

— О чем? О том, что больше нет никаких правил? — Евгений Валерьевич ткнул мне пальцем в грудь. — Так я в это ни капли не верю! Не может быть такого! Создатели вечны! И наши четыреста пятьдесят лет для них всего лишь пара часов. За такой короткий период времени Игра не может им наскучить!

Мы пошли по коридору в сторону лестницы.

— Знаешь, Виталик, что я думаю? — продолжал старик, то и дело поправляя повязку на голове. — Мне кажется, что Создатели специально убрали Исправителей, чтобы посмотреть, как будут развиваться действия! Представляешь, как им сейчас нравится ход событий? Это же не так предсказуемо, как игра-стратегия, в которую мы играем! Верно я говорю?

— В общем, верно, — согласился я. Столь неожиданная разговорчивость Евгения Валерьевича немного меня озадачила. Я-то думал, что увижу больного старичка, который еле передвигается и у которого сломаны все кости. А оказалось совсем наоборот.

Мы поднялись на третий этаж, и я немного притормозил перед своим номером. Евгений Валерьевич продолжал идти вперед. Пришлось последовать за ним.

— Я партизан всегда не уважал! Мы им предлагаем все в обмен лишь на одно — строго соблюдать правила! А они что делают? Забирают и дар, и денежки и, вдобавок, не выполняют никаких требований. Разве что убивают сумеречных! Нет, я согласен, что дело правильное, но мы же не звери! У нас есть свой кодекс, иначе у нас бы была не Игра, а самая настоящая резня! А здесь что мы видим?

Я пожал плечами. Евгений Валерьевич этого моего жеста, судя по всему, не заметил. Он был полностью по-

глощен монологом, обрадовавшись, что у него появился молчаливый собеседник. То есть я.

Мы подошли к двери его номера, и старик некоторое время возился с ключами (интересно, у меня дверь снаружи не закрывалась, да я и сам как-то не сильно этому противился). Наконец дверь открылась, и он впустил меня внутрь. Зажег свет, и я увидел точно такую же комнату, как и у себя. Только не было полок с книгами. Может, Евгений Валерьевич сам их снял?

— Присаживайся. — Старик бросил пиджак на спинку кресла, оставшись в одной рубашке, и сел на диван. — Скажи честно, тебе понравилось то, что ты видел сейчас на сцене?

— Не знаю, — честно сознался я. — Обычное представление. У нас в городе тоже такое было. Только там не постоянный Театр Теней, а приезжий. Они еще шатер расстилали на центральной площади.

— Я не о Театре Теней, — отмахнулся Евгений Валерьевич. — Тебе понравилось то, что игроки откровенно показывают людям, на что они способны? Причем заметно принижают свои достоинства. Заставляют смотреть на них с жалостью!

— Но это же все делается для прикрытия! Я, конечно, не знаю, сколько лет они уже здесь находятся, но, согласитесь, даже вы ничего не знали об этой штаб-квартире!

Евгений Валерьевич недовольно кашлянул, отведя глаза. Что-то ему сильно не нравилось. Уж не знаю, почему.

— Они не такие, как мы, — сказал он наконец. — Мне это не по душе! К тому же, это именно я выбираю будущих игроков, отделяю их от обычных людей. Я предлагаю им Игру и наделяю даром и властью…

Так вот оно что! Старика просто совесть замучила!

— А они предают… Меня же первого и предают, понимаешь? По сути, я им доверяю, оказываю им такую честь — стать игроком, а они?.. Тот паренек, что стоял у дверей, — это ведь мой последний Игрок; В начале этого столетия я лично предложил ему Игру, когда он лежал в больнице. Жизнь паренька висела на волоске. Он перебрал наркоты и чуть не откинул копыта. Он с радостью принял то, что я ему сказал, но уже через месяц после обучения неожиданно исчез из города. И никто его не смог найти, даже Вася со своей новейшей системой слежки. И вот где он обнаружился! А я-то думал!

— И что же вы хотели от человека, который умирал? — удивился я. — Он бы согласился на что угодно, лишь бы ему пообещали бессмертие! Извините, Евгений Валерьевич, но это ваш промах. И нечего винить партизан в том, что они прячутся таким способом. Они спасаются не только от сумеречных, но и от вас, и от Исправителей одновременно. К тому же сейчас партизаны — единственные, кто может нам помочь в начавшейся войне!

— А мне говорили, что ты — единственный, — улыбнулся Евгений Валерьевич.

— Все мы чего-то стоим, — ответил я.

Дверь приоткрылась, и в комнату зашел Акоп. Даже не вошел, а запрыгнул, чуть пригнувшись. Видно, он сильно торопился куда-то.

— Вот ты где! — воскликнул он, увидев меня. — А я тебя по всему Театру ищу1 Ты чего ушел так быстро, мы же уже почти заканчивали?

— Я решил немного развеяться. А потом повстречал старого знакомого, и заговорились.

— Понимаю, — Акоп рассеянно кивнул. — Вы неплохо выглядите, Евгений Валерьевич. Честно признаться, я не ожидал, что вы так скоро восстановитесь!

— Не надо меня списывать, — ответил Евгений Валерьевич, — я еще поживу пару столетий, прежде чем отброшу копыта!

Акоп кивнул, соглашаясь, и облизал губы, не сводя с меня глаз. Определенно хотел мне что-то сказать. Но почему-то не решался. Евгения Валерьевича стеснялся, что ли?

— Виталий, тебя можно на минутку? — наконец спросил он.

— Конечно. — Я поднялся. — Евгений Валерьевич, вы заходите, если что. Знаете, где мой номер?

— Да-да, — закивал старик, — обязательно заскочу. Ты интересный собеседник, Виталий!

— Вы тоже, — ответил я, выходя в коридор вслед за Акопом.

Как только дверь закрылась, Акоп взял меня под локоть и молча повел в мой номер. Мы зашли. Он отпустил меня и сел за стол:

— Мы закончили расшифровку и инициирование твоего дара, — произнес он, — и, так уж получилось, составили историю твоего рода почти за пятьсот лет! Мне кажется, именно я должен тебе рассказать все. Вероника с Сомом и Васей слишком устали, чтобы сейчас вести разговоры. Они пошли отдыхать, ну а я прямиком к тебе.

— И много узнали? — Я присел рядом, чувствуя, как начинает дрожать мой голос. Наконец-то что-то важное! Я узнаю, кто я такой на самом деле!

Акоп вместо ответа выудил неизвестно откуда две бутылки водки и глухо стукнул ими о крышку стола. — Новости не слишком утешительные. Стаканы есть?

— Наверное. — Я поискал стаканы и нашел два. Правда, сначала их надо было хорошенько сполоснуть: после долгого стояния без всякого применения они изрядно покрылись толстым слоем пыли.

Едва я поставил их на стол, Акоп наполнил оба наполовину и залпом осушил свой. Лицо его передернулось, но он занюхал рукавом своей рубашки.

— Мы не смогли инициировать твой дар и узнать, что он вообще из себя представляет! — сказал он наконец, громко выдохнув.