Вениамин Яковлев - Дневники Трюса

Но наш грешный мозг привык к болтовне и словоблудию, так что подлетим поближе и рассмотрим детали, детали человеческой судьбы.

В инквизиторской N не прижился. Там однажды до полусмерти избили одну несчастную за то, что она ступила ногой в плевок сына начальника тюрьмы. N не спал три ночи потом от кошмаров (женщину била машина) и напросился на казнь, ему предстояло последнее испытание. А напротив инквизиторской находилась Комната Смеха (для персонала), а напротив Комнаты Смеха - нет, не инквизиторская, не угадали, а маленькая каморочка даже, а не камера. Нежная такая комнатка, утлый чёрный чёлн к вечности. Привет, Харон. Пароль: Тетраграмматон...

Туда и поместили N: "Я умру от духоты" - нет стен, нет дверей, нет пола и нет потолка. Угадай, что это?

Правильно... человек на своём истинном месте. Здесь не было запахов, но зато стояла духота. "Господи же, воздуха живого глотка бы..." Потому что надо сказать, так ловко была реконструирована тюрьма, что в дворовой воняло сортиром, в парфюмерной - дворовой, а в инквизиторской - духами Магов. И только в Каморке Обскура пахло духотой; тут просто сдавливало мозги - и не дыши, не думай, спи себе - блаженство...

В Обскуре висела самая издевательская на свете плакатная надпись - и на чём, интересно, она висит? На ниточке, свисавшей сверху - "Самоубийство воспрещается". N висел в маленькой люльке, в детской коляске над миром: он падал, цеплялся о доску и опять проваливался. И кружилась голова, и цепенело тело. Но: не наш жанр психологическая проза.

Если бы не врожденный такт и уважение к этикету хозяев, Энн, конечно же, нашел бы способ покончить с собой: на это у него хватило бы ума и опыта предыдущих воплощений. Хотя в арифметике он был по-прежнему слаб и как-то неудачно сходился с женщинами.

"Не могу, делайте со мной всё, что хотите!" "То-то же, подпиши бумажку, что мы вправе распоряжаться тобой по своему усмотрению". - N подписал. Начальник сделал садистский жест: губы в трубочку умильно вытянул, и при этом у него подернулся правый глаз, всегдашний тик тиранов. - "Ну, милый, ничего страшного... Эй, есть кто там? Накормите молодого человека. И получше".

Что было потом? Да ничего не было, не любопытствуй праздно, читатель. Никого не было и ничего. Брак сплошной, брак времени. N ли начальника побил, начальник ли N застрелил. Какая разница, кто кого? Один ноль вычел другой. Давай поговорим о чем-нибудь поинтереснее. Я рассказу, как одевались в графстве Толки-Бестолки, в округе Харя Каюжная, в деревне Тоска смертная.

"Голову причесывать - не хвост лошади крутить. Голова как может, правда, но мыслит, и мыслей в ней столько, что порой места не хватает", - писал в философском руководстве к действию прима-парикмахер Шикловитый. Он ввел, следуя принципам своей теории, уникальную прическу "задние мысли". Волосы укладывались на голове так, что можно было некоторые мысли прятать прямо в волосах. Мужчинам шла прическа "я за мыслью в карман не полезу" или "я за словом в карман не полезу": с ушей свисали два старых кармана. "Голова моя полна мыслей или золотых; берегись, я мужчина сильный", - как бы говорили эти парусиновые рога. И женщинам полюбились моды Шикловитого. Сам Шикловитый был женат на жене совершенно лысой, хоть и молодой. Не подумайте, что некогда жена Шикловитого запаршивела с тоски. Нет, просто Шикловитый примерял ей периодически различные модели, а для этого "стояк", т.е. голова Шикловитой, должна была не мешать, и так приятно было, когда на лысую, блестяще выбритую поверхность Шикловитого гладкого черепа примерялась новая мода. Ничего, не жалейте Шикловитую. Ночью она надевала парик, ей было приятно ощущение, что волосы касаются подушек.

- Будет меньше задних мыслей в голове, - оправдывался Шикловитый перед друзьями за исковерканную голову жены.

Вот и всё об одежде, усвойте: смирительная рубаха, магическая и что в голову придет - мода в дворовой. Так одевались сан-йоханцы.

Пришла пора открыть вам истинное название места действия: тюрьма Санта Йохо-Антенна Дель Космос, или: человеческая душа - святыня (санта); йохо Божия (от Яхве Йегова - облегченная фонетика); душа - антенна космоса: антенна дель Космос - принимать сигналы откровений и кошмаров... и весь сор вселенной принимать в себя. И мусорное ведро, и урна, и сосуд Духа Святого - чем только не бывает душа, пока живет...

Писал N кому-то, будто другу: "Меня зашили в мешок. Я живу в мешке. Как котенок, прозревая в темноте... Даст Бог, скоро всё это кончится, и кому-нибудь хватит ума утопить меня в речке". Но ума не хватало: "Какой котеночек!" - с детства котенкова говорили взрослые пантеры, гиены и шакалы вынимали, рассматривали, ласкали и бросали обратно в мешок.

Догадались, что за аллегория? Мешок есть дом смертного. Сиди, не давай знать, что ты есть. Придет бессмертный Смертный Кащей и заберет.

Приступы тоски были у N такими, что ему нужна была медицинская помощь. Кто-то приходил, ставили градусник. Ничего - и опять зашивали в мешок и бросали. А вот где, в каком месте, этого N уже не знал, потому что он ведь был в мешке и к тому же плохо ориентировался в темноте.

И был он один-одинешенек - что там дома, что там по службе-дружбе, что там на земле: во всей вселенной был он один, потому что до проклятой планеты Мезо-Зойи не доходят сигналы иных миров, а если и доходят, то только дергают нервы, и не поймешь, что к чему: чувствуют люди - что-то есть, какая-то посторонняя сила, но в толк не возьмут.

Уж начинал было забывать N свой прежний мир, дом, родных... и тоска лепила свое тело, свое особое защитное тело в этом существе; изумительной красоты тело, помещавшееся где-то между эфирным и астральным, тело тоски. Не будь его мощной защиты, N погиб бы от микробов злобы, зависти, задохся бы в миазмах планеты... Но тоска, как панцирь, спасала от всего. Глубоководный мир - тоска! Так только в могиле холодно лежать, как было холодно жить Энному.

Липок клей тоски, милый друг. Мы меняем свои формы и контуры, лепимся из разных тканей, волос и ногтей, а тоска бережно склеивает нас, как разорванную с отчаяния бумажку - потом, когда отойдешь... И она же, липкая тоска, приклеивает нас друг к другу, так что не будь её, не понадобился бы вовсе человек человеку, потому что не склеивался бы с ним. А так N наблюдал у людей стремление соединиться в одно, для чего Силы небесные и выпустили новый столярный клей "Тоска". И - у меня подозрение! - уж не затосковал ли N там и сбился с траектории. Когда мы становимся рассеянными, некие силы творят с нами всякие пакости, и потом не оберешься хлопот, пока дом свой отыщешь прежний.

Вот и мы, милый мой собеседник, не составим исключения: чем роман не живая жизнь, а значит, склеивать главы будем опять-таки той же глиной - тоски. Не удивляйся, что блестящей этой нимфе уделяем мы столько места. Надо же чем-то склеивать разорванные клочки жизни.