Челси Ярбро - Отель Трансильвания

"Ваша душа подобна клинку - отточенному, сияющему, рассекающему покровы лжи и отверзающему дорогу к правде. Никогда не поддавайтесь сомнению, когда слышите этот голос, Мадлен!"

Она бросила взгляд через плечо, пришпорила коня и поскакала во тьму вслед за быстрой белесой тенью.

Сколько времени длилась эта странная скачка, Мадлен не могла бы сказать, и, когда впереди замаячил смутный силуэт какого-то обособленного строения, девушка облегченно вздохнула Она натянула поводья и осторожно подъехала к темному зданию, стараясь не поднимать шума, могущего растревожить его обитателей.

С неба упали первые капли дождя. Мадлен чувствовала себя смертельно уставшей. Она с удивлением поняла, что видит старинную церковь заброшенную, но еще достаточно крепкую. Тяжелые арки и приземистые колонны указывали, что ее строили много веков назад.

Беглянка соскользнула с коня, нервно оглянулась через плечо и толкнула тяжелую дубовую дверь.

Мрак придела был непрогляднее окружавшей ее | темноты. Повинуясь внезапному импульсу, она потянула повод. Обмотанные копыта коня не нарушали царившую вокруг тишину; англичанин фыркнул, переступая порог.

Мадлен прикрыла входную дверь, привязала поводья к засову и двинулась дальше. В основном помещении храма было чуть посветлее, и она могла там кое-что разобрать.

Несмотря на запустение, алтарь оставался на месте, а в затхлом воздухе витал слабый аромат ладана. Она поднялась на клирос и механически склонилась перед распятием, бормоча несвязную благодарственную молитву.

Выпрямившись, она увидела его.

- Мадлен,- выдохнул он с тревогой, но улыбка, затаившаяся в темных глазах, наполнила ее сердце радостью.

- Сен-Жермен! - воскликнула она и упала ему на руки, готовая разрыдаться.

- Тише, милая, тише,- прошептал взволнованно граф.- Мадлен, дорогая, вам нечего больше бояться. Здесь вы в безопасности. Сен-Себастьян не ступит на освященную землю.

Эти слова смутили ее, и она встрепенулась.

- Если вы здесь, значит, это место не освящено. Добрые сестры мне говорили...

Сен-Жермен с горечью усмехнулся.

- Они не всеведущи. Освященная земля нас приемлет. Многие мне подобные в ней и погребены. Он почувствовал, что Мадлен напряглась.

- Ну вот, я вас напугал.

Граф высвободился из объятий беглянки и подошел к алтарю.

- Зажигать здесь огонь небезопасно. Хотя окна довольно узкие и находятся высоко, нас могут заметить снаружи.- Он достал из-за обшлага дорожной тужурки кремень и огниво.- Впрочем, я полагаю, мы можем затеплить лампадки на хорах.

На мгновение бледная вспышка озарила его. Костюм из узких бриджей и полувоенной тужурки цвета бутылочного стекла придавал графу весьма решительный вид, однако лицо Сен-Жермена было осунувшимся и усталым. Оно выдавало в нем человека, изнуренного долгим путешествием.

В свете лампад на стене храма проступили очертания фресок. Главная изображала Христа, умиротворяюще простиравшего руки. Из ран, оставленных на его ладонях гвоздями, сочилась алая кровь. Спасителя окружали святые и мученики. Их одеяния принадлежали одиннадцатому столетию. Чуть в стороне располагалась еще одна крупная фреска. Благообразный старец строго взирал на Мадлен. В одной руке он держал перо, в другой - открытую книгу в кожаном переплете.

- Святой Иероним,- прошептала девушка,- Очень красиво, правда?

Сен-Жермен неотрывно глядел на нее.

- Очень,- кивнул он. Мадлен обернулась.

- Как случилось, что вы оказались здесь?

- Я же обещал защищать вас.- Он шагнул к ней и поднес ее исцарапанную руку к губам.- А защита сейчас вам более чем нужна.

Мадлен вспыхнула.

- В лесу я неплохо справилась и одна. Мне удалось убежать и добраться до этого места...

Она запнулась и вдруг с большим подозрением покосилась на графа.

- Тот волк?..

Сен-Жермен утвердительно наклонил голову.

- Я просто не мог оставить вас без присмотра,- сказал он виновато.Вы, конечно, отважны, находчивы и прекрасно управляетесь с лошадью, но...

Мадлен схватила его за руки и крепко их сжала.

- Благодарю вас, Сен-Жермен. Не хочу даже думать, что могло бы случиться...

- А разве с вами уже ничего не может случиться? Вы ведь знаете, кто я такой. Разумно ли вести себя столь беспечно, когда опасность близка?

Граф с вызовом глянул в лицо Мадлен и, заложив руки за спину, отошел к алтарю. Она издала негодующий возглас.

- О нет, Сен-Жермен, пожалуйста, нет! Зачем вы ушли, зачем говорите все это? Похоже, вам нравится мучить меня.

Не зная, как выразить всю глубину своего возмущения, Мадлен топнула ножкой. Граф продолжал следить за ней исподлобья. Руки его по-прежнему были сцеплены за спиной.

- Спасти, а потом оттолкнуть! Очень мило! Зачем же вы тогда утруждались? Отвечайте, я жду!

- Вы же знаете: то, чего я желаю, к спасению никак не ведет,- заметил граф, пытаясь быть ироничным, однако голос его предательски дрогнул.

Она сделала к нему шаг и остановилась.

- Но это вовсе не так, Сен-Жермен! Вы ходите по освященной земле. Значит, на вас нет проклятия.

- В обыденном смысле, наверное, нет,- ответил он с деланным безразличием.

Мадлен еще раз шагнула и, протянув руку, коснулась его губ.

- Причастие - это вкушение крови и тела Христова. Ведь так?

- Вам это известно лучше, чем мне,- глухо пробормотал он, стараясь с собой справиться. Прикосновения ее пальцев воспламеняли его.

- Если кровь священна, значит, и то, что мы однажды себе позволили может считаться священнодействием, так?

Как защититься от этих пылающих глаз?

- О Боже,- выдохнул Сен-Жермен.- Мадлен, вы не знаете, чего добиваетесь. Ведь то, что мне хорошо, опасно для вас.- Он крепко, словно клещами, стиснул ее запястья.- Мадлен, я умру за вас, но погубить не хочу!

- Здесь холодно, Сен-Жермен. Я дрожу, я замерзла. Я точно погибну, если вы оттолкнете меня.

- Нет,- уронил он, но рук не разжал. Она рассмеялась.

- Я в ваших объятиях, неужели вы сможете устоять?

Несколько долгих секунд он молчал, и в церкви был слышен лишь приглушенный шелест дождя.

- Мадлен, это безумие, но... Она закрыла ему рот поцелуем.

- Не надо слов, я слабею, у меня кружится голова...

Он подхватил ее на руки и понес к широкой скамье, надежно укрытой от строгих взоров святых завесой ночного мрака.

Отрывок из письма аббата Понтнефа к Мадлен де Монталье, пребывающей в имении Сан-Дезэспор.

"28 октября 1743 года.

...Я чрезвычайно рад известию о скором приезде вашего батюшки и надеюсь провести в его обществе немало счастливых часов. Я знаю, сколь ценны для Вас его внимание и забота, ибо разумная дщерь всегда приветствует проявления той мудрой опеки, коей отмечена истинная родительская любовь.

Несомненно, отдых в имении дядюшки доставляет вам удовольствие. Вы, конечно, проводите много времени в конных и пеших прогулках. Хотя мне самому не пришлось побывать в тех краях, но я слышал, что тамошние пейзажи достойны всяческого восхищения. Вы должны быть благодарны своим родичам за предоставленную возможность собраться с силами перед большим празднеством. /Далеко не всякой юной особе выпадает счастие иметь такую заботливую родню.