Челси Ярбро - Отель Трансильвания

Графиня, казалось, не слушала. В своей светло-голубой амазонке с военной кокардой на модной шляпке она выглядела молоденькой барышней, ее старили только морщинки на лбу.

- Удовольствуйтесь своим выигрышем, Жервез,- произнесла наконец Клодия.- Почему бы нам не покинуть Париж? Мы могли бы поселиться в вашем анжуйском поместье. Вы всегда говорили, что это ваша мечта.

- Но ты же любишь Париж, дорогая,- возразил он с оттенком упрека.

- Конечно,- согласилась она.- Но мне не особенно нравится денно и нощно пребывать в ожидании, что нас выселят из дома за какие-то там долги. Я с удовольствием предпочту всему этому жизнь без подобных волнений, правда вдали от света,- но что нам суетный свет?

- Но я же тебе говорю,- произнес Жервез терпеливо,- что у меня сейчас пошла светлая полоса. Вот увидишь, теперь все будет иначе.

- Ах, Жервез,- обреченно вздохнула графиня, опять ощутив, что жизнь ее входит в привычную колею.

- И так всегда,- закипятился вдруг граф.- Ты постоянно одергиваешь меня, не доверяешь. Не удивительно, что удача мне изменяет. Она не любит тех, кого вечно клюют.

- Это неправда,- возразила графиня, зная, что он не услышит ее. Она обернулась к парочке, державшейся в отдалении.- Мадлен, эй, Мадлен! Если тебе не терпится устроить свою сумасшедшую гонку, этот участок как раз для нее. Сен-Жермен, вы поскачете с ней?

Мадлен обратила к своему компаньону сияющее лицо.

- Хотите проветриться? Скажите, что да. Не дожидаясь ответа, она закричала:

- Вам лучше бы съехать с дорожки, тетушка! Моя испанка очень резва.

Она бросила на Сен-Жермена насмешливый взгляд, пришпорила свою андалузскую кобылу и перешла в галоп.

Сен-Жермен выждал с минуту, затем погнал своего жеребца. Обгоняя графиню, он махнул ей рукой.

С одной стороны к тропе подступал лес. Листва уже почти облетела, и обнаженные ветви деревьев отбрасывали длинные тени на воду мелкой речушки, бежавшей с другой стороны тропы. Парк был хорошо спланирован и ухожен, дабы созерцание дикой природы не пробуждало тревоги в сердцах чувствительных барышень и дворян, облюбовавших эти места для загородных прогулок.

Стоял холодный осенний денек - из тех, что в каждой детали пейзажа таят обещание скорой зимы. Воздух был абсолютно недвижен, будто осень невольно придержала дыхание, пугаясь близости холодов. По небу вычурной вереницей текли облака, в нескольких лье за рекой к ним поднимались дымки. Пахло сыростью и грибами.

Тропа, по которой неслась Мадлен, была идеально ровной. Желтое платье наездницы развевалось, щеки пылали, разгоряченные быстрой ездой. После охоты в Сан-Дезэспор она долгое время не садилась в седло, опасаясь, что верховые прогулки станут теперь вселять в нее тихий ужас. Но ничего подобного не случилось, и Мадлен желала лишь одного - чтобы скачка никогда не кончалась.

Пепельный бербер ее нагонял. Топот копыт делался все громче. Мадлен не оглядывалась. Послышался окрик:" Поберегись!"

Девушка покорно сдала вправо, освобождая место рядом с собой. Всадник и всадница какое-то время неслись галопом бок о бок, холод жалил им лица

- Остановимся возле моста! - предложил Сен-Жермен.- Нам надо дождаться ваших.

Мадлен не хотелось никого дожидаться - общество графа вполне устраивало ее; но она чувствовала, что лошадка устала. С легким сожалением девушка придержала свою кобылку и перешла на легкий галоп, затем на рысь. Наконец, она пустила испанку медленным шагом и бросила повод. Сен-Жермен спрыгнул с седла, взял жеребца под уздцы и повел по тропе, давая ему остыть. Арочный мост, переброшенный через речушку, был уже рядом.

- Мне тоже спешиться? - спросила Мадлен, когда ее спутник остановился.

- Только если хотите,- ответил Сен-Жермен, глядя на нее снизу вверх.В любом случае мне доставляет удовольствие ваше присутствие.

Странные огоньки блуждали в его глазах.

- Впрочем, вы всегда со мной, дорогая.- Сен-Жермен протянул руку и снял с ее платья несуществующую пылинку.

- Что вы имеете в виду? Мадлен наклонилась, он потянулся к ней и замер, словно бы натолкнувшись на невидимую преграду.

- Что вы - во мне. Хотя бы своей кровью. Вы были правы, сравнивая это с причастием. Любовь освящает все.

В ее голове внезапно зароились вопросы, она задала первый, пришедший на ум:

- Сен-Жермен, вы католик?

- По обстоятельствам. Мадлен нахмурилась.

- По обстоятельствам? - удивленно повторила она и оперлась на спинку седла.- Что это значит?

- Ну... я, например, не испытывал особенных чувств при крещении, однако потом поддерживал церковь, делал пожертвования... Впрочем, прошло время, и я стал мудрее. Конечно, я не хожу к причастию, но...

Тон его голоса изменился, на губах мелькнула улыбка.

- Но все-таки... причащаюсь.

Она игриво шлепнула его концом повода.

- Граф! - В душе ее разгоралась тихая радость.- Там, в церкви...

Он пожал плечами.

- Это не то, что вы думаете. Только не вообразите, что я принадлежу к кругам Сен-Себастьяна.- Он уже смотрел сквозь нее на быстро бегущую воду, лицо его сделалось отстраненным.- Общее заблуждение ваших прелатов состоит в том, что они относят к слугам христианского дьявола всех, кто способен действовать после смерти. Нас причисляют к ним, но это вздор. Возьмите историю Иисуса. Судя по тому, что о нем говорят, он тоже воскрес из мертвых.

- Сен-Жермен! - Мадлен откровенно шокировало такое кощунство.

- Существует поверье, что люди, рожденные в пору зимнего солнцестояния, делаются вампирами. А когда рожден Иисус? - Он заметил, что девушка вздрогнула, и усмехнулся.- Если все так, то на его воскресение можно взглянуть по-иному. Вы не задумывались, почему в память о нем надо пить кровь? Символическую, согласен, но все-таки - кровь! В этой истории много загадок...

Губы его улыбались, губы - но не глаза.

- Вам с детства внушали, что существа, мне подобные, боятся креста и трепещут пред ликом Господним. Тем не менее многие из нас лежат в освященной земле, под крестами, даже в церквах. Нет такого священного символа, который мог бы остановить нас, Мадлен. Я спокойно могу прикасаться к распятию, не испытывая при том никаких неудобств. Это тех, кто поклоняется дьяволу, страшат христианские символы. Это они, а не мы, не выносят крестов. Это их, а не нас, повергает в трепет один вид знаков силы Господней...

Мадлен направила лошадь к мосту и, когда копыта испанки ступили на замшелые камни, натянула поводья.

- А как насчет воды? - спросила она, повернувшись.- Она ведь должна вас пугать. Он тоже взошел на мост.

- Не беспокойтесь, я защищен.

Граф смотрел на Мадлен. Он снял треуголку, свернул ее и сунул под мышку. В рассеянном свете осеннего дня его волосы приобрели медно-каштановый цвет.

- Да, кое-какие поверья соответствуют истине. Я действительно не могу перейти через бегущую воду. Но смотрите,- добавил он и топнул каблуком по камням моста- Давным-давно я придумал эту уловку - наполнять каблуки и подошвы землей. Пока я обут - ни вода, ни солнце мне не страшны.