Алексей Язычьян - Мертвая вода (Агрессия ада - 2)

Кирша понял, в лагерь вошли Псы Господни. Он развернулся и кинулся вниз.

Совершенный сидел на том же месте, где и оставил его ученик.

- Учитель, в лагере псы христовы!

Он коснулся плеча старика и тело того опрокинулось на бок. С широко открытыми глазами, не веря тому, что он видел, Кирша попятился. Теперь он был совершенно один. Совершенный был мёртв, Скар возможно еще сражался на верху, но и его уже не было рядом.

На лестнице послышались шаги. Мальчик поднял полные слёз глаза и увидел воинов.

Это были враги. Их было много и они были безжалостны.

Кирша поднял корзину с шариками и, в последнем порыве отчаянья, швырнул её на ступени.

Нападение было внезапным. После ухода отряда Ярополка, слишком мало оставалось людей в городке, что бы можно было наладить грамотную оборону. Заставы в лесу были вырезаны молниеносно. Никто из сторожей так и не смог упредить об опасности. И хотя в посёлке оставались отборные воины, но и в первых рядах карательного отряда христиан шли волки войны - Варяги. Заморские наёмники о которых говорили, что они и рождаются с мечом в руках. Как снег на голову свалились они на, занятых сбором в дорогу, людей Совершенного.

Разгорячённый воин заскочил в избу Скара:

- Враги уже внутри частокола!

Скар сосредоточенно стягивал натуго ремень лубка на сломанной ноге.

- Всех, кто поблизости, к дверям моего дома.

Воин выскочил. Надев рубаху из толстой кожи и сверх неё кольчугу, Скар, опираясь на два меча, вышел на улицу. Возиться с застёжками тяжёлого доспеха не было времени. Десятка полтора защитников прикрывали подступы к дому.

- Отходим к пирамиде!

Шум боя слышался рядом, хотя ещё свара и не вылилась на центральную площадь.

Окружённый плотным кольцом охраны Скар двигался к пирамиде.

И тут из примыкавших улочек выплеснулись нападавшие. Члены маленького отряда дружно опустились на одно колено и приняли на щиты град стрел.

- Вперёд! Быстрее!

Скара подхватили с двух сторон, и отряд побежал. Пирамида была уже рядом, когда перед бегущими вырос строй воинов закованных в железо. Не славянские рогатые шеломы мелькали тут и там. Маленькая группа врубилась в этот строй и пошла заруба. Лязг стали опускавшейся на сталь перемежался руганью, нёсшейся со всех сторон и на разных языках. Рогатые давили. В плотной мясорубке дело пошло не на уменье, а на количество. Отряд Скара таял на глазах. Бурным течением схватки его, наконец, выбросило к самому входу в пирамиду, и тут земля содрогнулась.

Все бывшие в это мгновение на площади попадали. Не миновала участь сия и его самого. Наконец, когда ему удалось всё-таки выбраться из под трупов, он поднял глаза и обомлел. Пирамиды больше не было. Жалкие обломки брёвен загромождали то место, где она стояла. Это были её обломки. Скар обвёл взглядом площадь. Он остался один. Весь его маленький отряд лежал рядом, вперемешку с рогатыми. Но врагов меньше не стало. Всё новые и новые "Псы Господни" выбегали на площадь.

Скар поднялся. Стена врагов окружала его со всех сторон.

- Ну, что, вражины? Поглядите на мой последний перепляс!

И используя лишь свою здоровую ногу, он мощным толчком прыгнул в гущу киевлян.

Обе его руки, с зажатыми в них мечами, как крылья бабочки запорхали вокруг.

Взмах - труп, взмах - труп. Мечники врага накатывались на него словно волна и тут же откатывались, оставляя на земле мёртвых. И, наконец, не выдержав, они побежали. Он рванулся следом, а на встречу ему понёсся рой стрел. Как изувеченный кузнечик он допрыгал на одной ноге до конца площади и только там остановился. Удивлённо посмотрел на стрелы, вонзившиеся в тело и которыми он был истыкан как ёж иголками. Ещё мгновение постоял осознавая, что уже мёртв и, наконец, рухнул лицом в снег, на удивление мало истоптанный в этом месте.

***

В 1285-м году великий князь Дмитрий, сын Александра Невского, разбил в сражении карательное войско "ордынского принца". Уцелевшие, после разгрома, части орды отступали "облавой", широким фронтом небольших отрядов, которые в отместку за поражение, разоряли и опустошали русскую землю. Одним из таких отрядов был род половецкого бека Сарчака. Род не понёс урона в сражении. Сарчак поберёгся сам и поберёг своих воинов, подоспев лишь к самой развязке. Видя разгром орды, половцам лишь оставалось повернуть своих быстроногих степных коней и не дать догнать себя рассвирепевшим русичам. Но позором для них было бы возвращаться в родные степи с пустыми руками.

Беспощадная свирепость, свойственная монголо-татарским завоевателям, не была присуща половцам. По условиям этого жестокого времени они, если можно так выразиться, были даже гуманны. Те населённые пункты, где им не оказывали отчаянного сопротивления, они огню не предавали. Возможно воспоминание о битве при Калке, где их предки бились плечом к плечу, сдерживало кочевников, хотя, скорее, здесь имели место мысли другого плана. Если искоренить народ, кто будет платить дань и поставлять рабов?

Когда Сарчак дошёл до реки Псёл, половцы гнали с собой уже целый табун пленённых урусутов.

Два человека с нетерпением ждали остановки на берегу этой речки. Толмачу рода Акберды эта остановка сулила богатство, а пленнику Микею свободу.

Микей был пленён всего лишь днём раньше и, сразу же, начал предлагать откуп.

Акберды один понимал, что он говорит и воспользовался этим. Микей говорил о подземелье с сокровищами, дорогу в которое обещал показать в обмен на свою свободу.

Разбогатеть, всю свою жизнь Акберды лелеял мысль об этом. Хотя он был половцем, но не чувствовал себя таковым. Его прадед был одним из тех сорока тысяч воинов, которые, после разгрома полученного от Золотой орды, с ханом Отроком во главе, ушли в Грузию к Вазгену четвёртому. Половцы использовались как наёмники в борьбе грузин с тюрками-сельджуками.

Мальчиком пяти лет, Акберды был украден сельджуками. Куда его только не забрасывала жизнь до того момента, когда он вновь очутился в Половецких степях.

Довольно за дёшево, толмач выкупил Микея у хозяина. Сразу же он попытался узнать подробности о подземелье. Кроме местонахождения, Микей рассказал, не утаивая, всё, что знал.

- Я ещё от бабки слышал, что где-то у речки, в подземелье, колдун жил. Бабка рассказывала, что мог он, будто, камни в золото превращать. Решил я то подземелье найти. Долго искал и нашёл-таки вход, да заваленным он оказался, И совсем уж я духом пал, но господь сжалился. Показал мне второй путь. Целый сундук я там золотишка нашёл. Может и ещё там есть, только один я поопасся искать. Уж больно большое подземелье.

Юрту поставили только для бека. Простые воины привыкли к ночёвкам около костров. Вход в подземелье, по словам Микея, был не особенно далеко от этого места и Акберды намеревался за одну ночь добраться туда и вернуться обратно.