Владлен Юфряков - Агава Супсова

Утренняя прохлада быстро делала свое дело. Судя по всему, поспать мне удалось не больше часа, но и этого, в сочетании с утренней свежестью, оказалось достаточно, чтобы по-новому взглянуть на события, происшедшие несколько часов назад.

Вчера я был заворожен странным поведением хозяина, неприятно поражен "живой" аллеей, испуган агрессивной агавой; как кролик, метался по этой самой веранде. Согласитесь, событий чуть больше, чем надо для того, чтобы их нормально переварить.

Стоило открыть дверь дома и переступить его порог, как вспомнился свистящий шепот Олега Николаевича: "Теперь вы убедились, что она имеет желания?.." "Чушь", - мысленно ответил я и огляделся. Ничто не изменилось. Только в нос ударил какой-то резкий запах. Не закрывая дверей, я поторопился распахнуть окно. Передвигаясь по комнате, невольно покосился на массивные изрубленные стебли - лежат, как лежали. А может, и двигались, разве запомнишь. В лаборатории что-то тихо гудело. Когда прислушался повнимательней, различил еще легкий треск и глухие удары капель. Входить туда без света небезопасно, а притрагиваться к выключателям... Прежде, чем приступить к осмотру лаборатории, я отключил ввод электроэнергии на участок - так надежнее. Вооружившись мощным фонарем, снова приблизился к двери. Теперь только редко падающие капли нарушали тишину в мертвом хаосе проводов, подпорок, опрокинутой мебели.

Луч сразу же выхватил из темноты подставку, на которой стояла агава, а вот и перекладина, за которую она ухватилась. Я припомнил, где стоял сам, где находился Супсов. Как удалось мне избежать острых шипов? Пульт справа от меня, подвеска для ламп над моею головой, система труб подачи раствора с левой стороны, силовая разводка на стене, сзади, за моей спиной - все это оборвано. Что только можно, агава тащила за собой к двери. На пути остались целыми только три мощных стойки, которые выдержали напор массивных листьев.

Два куска зеленой массы, отброшенные лопатой, лежали сейчас у моих ног, в луже какого-то вонючего раствора. И я посмотрел на них хладнокровно, без вчерашнего содрогания, потому что сегодня не верил в их кровожадность и сверхъестественные способности, выработанные Супсовым. Я согласен был приписать все это бреду, временному психическому расстройству, но у нас с Супсовым не хватило бы сил, даже в бреду, учинить такой разгром.

Еще раз тщательно оглядев помещение и убедившись, что ни пожара, ни потопа не произойдет, я снова устроился на веранде.

Торопиться было некуда.

Тем более, что на улице появились люди, и мой наряд мог вызвать не только удивление, но и кривотолки.

Взгляд невольно возвращался к разбросанным стеблям. Неужели они соображали, что делали?! Агава двигалась к двери и тащила все за собой. А Супсов? Он согласился назвать ее своим именем! Может быть, это вовсе не агава...

Я поднялся с кресла, подошел к зеленому листу, осторожно перевернул его носком ботинка.

И снова неприятные ощущения начали туманить мозг.

Только теперь я понял, как далеко зашел Супсов.

На веранде уже солнце и ясное чистое утро.

А в лаборатории - вонючий раствор на полу, оборванные провода я поломанные трубы. Агава порублена. Супсов в больнице.

Знает ли он, что я сделал с его красавицей? Как ему объяснить? И как самому себе объяснить агрессивность и попытку агавы выбраться из лаборатории?

Супсова я посетил только на следующий день. Передал ключи от дома, рассказал, что там творится. Поделился своими впечатлениями об эксперименте.

Выслушав все до конца, Олег Николаевич почти шепотом сказал:

- Вы убили ее...