Владлен Юфряков - Агава Супсова

Закончив манипуляции у пульта управления, Олег Николаевич покинул беседку и начал осторожно укладывать гибкие стебли, освобождая аллею. Видимо каждый из них имел свое определенное место: отсюда все эти странные сооружения.

Я покинул убежище, когда было освобождено пространство, и можно было выйти, не боясь на что-либо наступить или за что-нибудь зацепиться.

- Вам помочь, Олег Николаевич?

- Что вы, что вы! Ни в коем случае. Прошу ни к чему не прикасаться.

Я вернулся и вновь занял свое место.

Вскоре Супсов закончил работу. Сел напротив и принялся меня разглядывать. Смутить меня таким образом довольно трудно, и я дал возможность Супсову полностью удовлетворить свою нежданную и странную любознательность. По тому, как он вновь начал разговор, мне показалось, что он не понял своей бестактности.

- Георгий Владимирович, я решил показать вам все. Сегодня у меня очень важный день. Очень хорошо, что именно вы будете присутствовать при моем решающем опыте. - И вдруг без всякого перехода: - А почему вы не спросите меня про агаву?

Я пожал плечами, сразу и не сообразив, причем тут агава.

- Теперь я согласен назвать ее Агавой Супсова, - наступал на меня хозяин. - То, что вы увидите, нигде больше не существует...

"Боже мой, неужели он настолько злопамятен!" - мысленно воскликнул я, вспоминая нелепый эпизод с неосторожно оброненной фразой. Я бросил беглый взгляд на аллею. О чем он говорит? Агавы в саду нет.

- Не ищите, - перехватил мой взгляд Супсов, - ее здесь нет. Эти опыты слишком грубы, чтобы оживить растение...

Оживить? В каком смысле? Я люблю точные формулировки!

- В каком смысле оживить? Оно у вас погибло?

Олег Николаевич смотрит удивленно:

- Более здорового растения у меня нет! Оживить! Ну... - Супсов даже затряс руками, чувствуя мое непонимание, - дать ему свободу движений... движений по желанию...

- По чьему желанию?

- Да по его желанию! Куда хочет, туда и двигает.

- А ваши растения имеют собственные желания?

- Боже мой, да все всегда чего-то хотят, - Олег Николаевич на мгновенье задумался. - А, вон вы о чем. Если хотите, то это - кто как понимает, - он резко поднялся и пригласил меня следовать за собой.

Супсов решительной походкой направился к дому. Наблюдая за ним, я не переставал удивляться. Движения энергичные, во всех действиях чувствуется уверенность. А может, я сам за последние три года кое-что порастерял?

В доме Олега Николаевича изменения были прямо противоположны тем, что в саду. Подчеркнутая строгость сменилась творческим беспорядком.

Супсов распахнул передо мной дверь во вторую комнату. Раньше тут была аккуратная, скромная спальня; большое, всегда открытое окно, делало ее просторной. Теперь, глянув внутрь, я подумал, что мы просто ошиблись дверью. Но это только показалось.

Комната была ярко освещена большим количеством самых разнокалиберных ламп. Насыщена она была различными загадочными сетками, перекладинами, стойками настолько, что сад по сравнению с ней выглядел пустыней. На стенах красовалась масса всяких приборов. Окно изнутри было заделано наглухо. Пол в доброй сотне мест продырявлен - там, где проходили трубы, кабели, провода. И в центре этого царства приспособлений стояла агава... Это был великолепный экземпляр, с мощными, правильной формы листьями, яркой окраски.

В углу комнаты находился пульт управления приборами, к которому мы с трудом протиснулись.

- Здравствуй, красавица. У тебя сегодня гости. Не подведи, приветствовал Олег Николаевич свое подопытное растение. - Как у тебя с реакцией? - он нажал какую-то кнопку. Один из нижних листьев агавы вдруг дернулся и начал медленно изгибаться, как будто хотел обхватить какой-то невидимый предмет. Грозный мощный шип на его конце описал в воздухе плавную дугу.

- Неплохо, - заключил хозяин. - Пожалуй, можно приступить.

- Что вы хотите делать, Олег Николаевич?

- Сейчас только смотреть, слова потом, - хозяин победно улыбнулся и кивнул в сторону агавы. Я посмотрел на растение, и мне показалось, что агава тоже кивнула мне, как и ее хозяин.

- Вы готовы? - спросил Олег Николаевич.

Почему он меня всегда спрашивает, готов ли я? Как будто мне надо к чему-то готовиться, а не просто смотреть. Но я ответил, что готов, и с опаской покосился на агаву. Быстрая реакция при первой пробе насторожила. Сразу стало понятно, что здесь будет что-то поинтереснее, чем в саду.

Супсов с минуту молча постоял над пультом. Посмотрел на агаву, на меня и опустился на стул. Опять небольшая пауза. Затем, как пианист, взметнул руки...

Тишину нарушили приборы. Глаза ослепил дополнительный свет. Получилось эффектно. Меня охватило нетерпеливое волнение. Все внимание на растение. Супсов повернулся вполоборота, не снимая рук с пульта. Секунды текли, напряжение росло.

Агава пришла в движение вся сразу. Мягким, ленивым движением листья поплыли вверх... но вдруг замерли и, словно обессиленные, опустились на массивную подставку. Неудача? Олег Николаевич сразу потерял всю свою торжественность, отвернулся от растения и беспокойно задвигал руками.

А агава! Поникшие листья вновь обрели силу. Но характер их движения изменился. Те, что касались подставки, вздулись, словно напрягшиеся мышцы, и, опираясь на массивное основание, грозились опрокинуть алюминиевый куб, в котором находилось растение. Верхние листья распустились веером и плавно покачивались, словно ощупывая пространство.

Супсов склонился над пультом и не видел, что происходит за его спиной. Я не мог оторвать взгляда от мощных напряженных листьев, готовых вот-вот нащупать одну из многочисленных перекладин или стоек. Было чуть-чуть жутковато. Но стоило ли обращать на это внимание Олега Николаевича? Наверное, он не однажды проделывал подобные опыты и знает возможности своей подопечной. Пока я рассуждал так, один из листьев нащупал массивную трубчатую перекладину, обхватил ее и начал напряженно вздуваться, наклоняя на себя весь куст. Те листья, что упирались в подставку, помогли, и массивный куб, потеряв равновесие, съехал с подставки. Упасть растению не дал лист, мертвой хваткой зацепившийся за перекладину. Но вес оказался слишком велик, перекладина прогнулась и алюминиевый куб, описав дугу, с глухим стуком опустился у моих ног. Супсов вскочил со стула и широко раскрытыми глазами непонимающе уставился на клубок подрагивающих стеблей. Такой исход опыта не входил в его планы. Олег Николаевич растерялся.

Листья с острыми шипами на концах продолжали что-то разыскивать. Нащупав какой-либо предмет, они медленно обхватывали его и с недюжинной силой тянули к себе. Нижние уже прижимались к алюминиевым стенкам, подтаскивая все, что попадалось на пути. Средние раскинулись широко и вели себя наиболее агрессивно. Один захватил стул, другой зацепил край пульта. В их объятья попали несколько труб, проводов и массивный кабель. Все это начало гнуться и трещать. Ярко вспыхнув, перегорело несколько ламп. Из лопнувшей трубы ударила струя красноватого раствора.