Зиновий Юрьев - Быстрые сны

– Ну-с, начнем, друзья мои. Никита Алексеевич, вы эксперт. Берите бразды правления в свои руки. Задавайте вопросы. Юрий Михайлович опишет вам все, что смог увидеть.

Эксперт слегка развел руками. Жест извинения.

– Ну что ж, начнем, как говорится, с самого начала. Юрий Михайлович, о какой стране идет речь?

– Это-то мы как раз и пытаемся выяснить, – сказал Павел Дмитриевич.

– Простите… гм… – На лице специалиста по банкам появилось удивленное выражение. – Я понял, что… Юрий Михайлович видел какой-то банк…

– Совершенно верно, – сказал Павел Дмитриевич, сердито пристукнул по полу палкой и нетерпеливо задергался на своем стуле – вот-вот взлетит. – Я вам об этом уже говорил.

– Я понимаю, я понимаю, – торопливо кивнул Никита Алексеевич, и было видно, что он привык бывать на совещаниях, где лучше всего было соглашаться со всем.

– Прежде всего, речь идет о стране, в которой говорят по-английски, – сказал я. (Никита Алексеевич что-то записал в такой же аккуратной и пухлой книжечке, как весь он.) – Я видел медную табличку. Слово «банк» я смог рассмотреть, а вот само название…

– Вы входили в банк?

– Юрий Михайлович… гм… не совсем был там, – сказал Павел Дмитриевич. – Я думаю, не в этом дело, и мы не будем этим заниматься.

– Я понимаю, понимаю, – закивал эксперт. Удивительное дело: как только он окончательно потерял всякое представление, что происходит, он успокоился, и на розовом его личике появилось деловое, будничное выражение. – Само слово «банк» было написано по-английски? Вы знаете английский?

– Да. Безусловно по-английски. «Би-эй-эн-кей».

– А сколько слов до или после слова «банк»?

– Одно слово.

– Одно? Без артикля в самом начале?

– Без. Я насчитал в нем семь букв. Так, по крайней мере, мне показалось.

– Понимаю, понимаю. Английский язык. Семь букв… – Никита Алексеевич закрыл глаза, губы его что-то беззвучно шептали.

– Я не уверен на сто процентов, – сказал я, – но мне показалось, что первая буква первого слова похожа на последнюю букву слова «банк». То есть английское «кей». Теперь, когда мы заговорили об этом, мне даже кажется, я понимаю, почему обратил внимание именно на букву «кей».

– Почему же? – спросил эксперт.

– У нее в обоих случаях была очень высокая вертикальная палочка.

– Понимаю, понимаю, – кивнул эксперт, полез в карман и вытащил сигареты.

– Мы же договорились, молодой человек! – сердито сказал Павел Дмитриевич.

– Да, да, конечно, – поспешно согласился Никита Алексеевич, но сигареты не убрал и даже вытащил из пачки сигарету, выбив ее элегантным щелчком. – Киферс. Банк Киферс. Средний провинциальный банк в Шервуде. Капитал на первое января прошлого года составлял двести двенадцать миллионов. Сорок два отделения. Президент Джеймс Перси Аллейн.

– Шервуд? – переспросил Павел Дмитриевич.

– Шервуд, – кивнул Никита Алексеевич. – Вы разрешите?

– Что?

– Курить?

– А, конечно… А вы в этом уверены?

На пухлом лице эксперта промелькнула едва заметная улыбка превосходства.

– Вполне.

– В слове «Киферс» шесть букв, а не семь… Хотя, может быть, после «кей» идут две буквы, «дабл и»?

– Совершенно верно.

Павел Дмитриевич взлетел со своего места, пожал руку эксперту и выпроводил его из комнаты.

– А знаете, Юрий Михайлович, я даже рад, что ваша мисс Каррадос живет в Шервуде. Там есть коллега, с которым у меня недурные отношения. Я был у него дважды. В прошлом году он приезжал в Москву. Старик чудаковат, но честен и услужлив. Гм… Конечно, просьба моя должна будет показаться ему безумной. Узнать, не проводят ли в Шервуде эксперименты с некой мисс Каррадос по установлению контактов с внеземной цивилизацией. Гм!.. Но, с другой стороны, если действительно такие эксперименты проводят, без него не обойтись. Он такой…

– А если мисс Каррадос действительно существует, но никаких опытов никто с ней не проводит? – спросил я испуганно. Я поймал себя на том, что уже начинаю волноваться за судьбу мисс Каррадос.

– Тогда старик Хамберт ответит мне, что я рехнулся.

– А сколько лет вашему Хамберту?

– Он всем говорит, что семьдесят четыре, но, по-моему, ему сильно за восемьдесят. Сильно. Сумасшедший старик, но дело с ним иметь одно удовольствие.

Через три недели, когда я начал уже потихоньку забывать о мисс Каррадос и банке Киферс, во время урока дверь класса приоткрылась, и в щель на расстоянии метра от пола просунулась совсем детская мордочка.

– Простите, – пропищала мордочка, – вы Юрий Михайлович?

– Я, прелестное дитя. А ты кто?

– Я Штыканов Сережа. Вера Константиновна велела вам срочно прийти к ней в кабинет.

Мордочка исчезла, а я посмотрел на ребят:

– Ребята, чтоб без шума. Идет?

– Идет, Юрий Михайлович! – довольно загалдели ребята. – Только вы не торопитесь…

– Здравствуйте, Вера Константиновна, – сказал я, входя к ней в кабинет.

– Добрый день, – сурово сказала она. – Садитесь и пишите.

– Уже?

– Что – уже?

– Заявление об уходе?

– Не понимаю ваших шуток, Юрий Михайлович. Садитесь и напишите заявление о том, что просите отпуск на месяц без сохранения заработной платы.

– Я?

– Вы.

– А зачем?

– А вы ничего не знаете?

– Нет.

– Действительно не знаете?

– Нет.

– Мне позвонил академик Петелин и сказал, чтобы вам срочно оформили отпуск на месяц за свой счет и дали характеристику для выезда за границу.

– Мне?

– Вам. Я решила, что все это глупые шутки. Чтобы академик Петелин звонил к нам в школу… Я извинилась на всякий случай и сказала, что на основании только телефонного звонка не могу, и так далее. Этот человек начал кричать и бросил трубку. Через пятнадцать минут позвонили из районе. Сама Клавдия Васильевна. И повторила просьбу насчет вашего отпуска. А потом из райкома. Насчет характеристики. Чтоб сегодня же привезли им. Я, конечно, сказала, что не возражаю… Но в середине учебного года…

– Клянусь, Вера Константиновна, это не моя инициатива. Я, конечно, догадываюсь, о чем идет речь, но я и думать не мог…

Вера Константиновна посмотрела на меня неодобрительно, но с уважением.

– А что все это значит? – спросила она.

– Да так… Гм… Ну как вам сказать… Понимаете, просто подвернулась туристская поездка…

– И поэтому звонят из райкома, чтобы мы сегодня же привезли им вашу характеристику? Юрий Михайлович, может быть, кое-кто в школе считает меня человеком несовременным, – Вера Константиновна обиженно поджала губы, – но я не настолько глупа, чтобы ничего не понимать. Что же делать, поезжайте и постарайтесь не уронить честь нашей школы.

– Постараюсь! – сказал я пылко. – Честное слово!

Повинуясь какому-то импульсу, я взял руку Веры Константиновны в свою, нагнулся и поцеловал.