Николай Гомолкo - Шестой океан

Что там на Луне? Удастся ли найти погибшую «Анаконду»? Какая судьба постигла Поля Арноля и Роба Питерса? Конечно, трудно предположить, что они живы. Бедняги! Катастрофа до сих пор остается загадкой. Быть может, мы разгадаем ее?

Прошло шесть дней, как наш корабль покинул Землю. И мы могли погибнуть трагически и неразумно. Сколько неожиданностей подкарауливало нас, сколько преодолели мы опасностей! Бдительность, настойчивость и выдержка уберегают нас.

Уже заметно вырос диск Луны. Правда, мы видим только узкий, продолговатый серп.

Земля все время ведет для нас передачи. Скоро она возьмет на себя управление кораблем.

29 июня. 3.00.

Хотя Земля затянута дымкой туч и облаков, по едва заметным очертаниям мы видим, что она повернута к нам восточным полушарием. Вон там должна быть Москва.

Я включаю телевизофон и, хотя на экране никого пока что не вижу, вежливо улыбаюсь и докладываю:

— Земля! Земля! «Вулкан» вступил в зону притяжения Луны. Двигатели выключены. Скорость падения 2 километра в секунду. Через пять часов посадка!

Серп Луны растет, увеличивается. Никто не спит. Мы ждем встречи с неизвестным миром. Беги скорее, время! Цель близка!

29 июня. 7.00.

Луна — под нами. Ее уже нельзя назвать Луной. Это серая каменная чаша, которая занимает большую половину неба и уже совсем не светится. Отчетливо и ярко видны вершины небольших гор, очертания разбросанных цепями кратеров.

Корабль ускоряет падение. Вскоре будут пущены двигатели в носовой части. Мы заблаговременно устраиваемся на диванчиках. Ровно и точно работают контрольные приборы. Мы не сводим с них глаз: хоть бы не подвели! Нет, не подведут…

29 июня. 8.00.

Тормозим. Ракета, совершив маневр, летит параллельно поверхности Луны. Скорость — 1 590 метров в секунду, высота — 200 километров. Мы восторженно приветствуем суровую планету. Панорама ее раскрывается перед нами во всех подробностях.

Вон Море Облаков — ободы застывших кратеров, Я узнаю их. Это — Питат, Пурбах, Вернер, Понтан, Альманун, Полибий…

Дальше рубеж света и темноты. Минута — и корабль окутывает мрак. Но мы по-прежнему хорошо различаем необычный для глаза ландшафт, залитый зеленоватым отсветом Земли, «Вулкан» летит над полушарием, которое прежде человек мог видеть только на телеэкране да на фотоснимках, доставлявшихся на Землю автоматическими ракетами. Нигде ничего нового. Те же широкие щели, провалы, островерхие утесы, горы кратеров.

— Олег, включи дозиметрические аппараты. Живей! — приказал вдруг мне Денисов.

— Зачем? — не понял я приказа.

— Мы должны отыскать «Анаконду». Аппараты нам сразу покажут: где радиоактивное излучение там и ищи ее..

— И в самом деле!

Теперь Виктор и Денисов следили за Луной через иллюминатор, а я — по показаниям аппаратов. Прошло всего несколько мгновений — смотрю, а на стекле рентгенометра закачалась стрелка и медленно поползла вверх. Есть!

— Иван Иванович! — кричу я взволнованно. — Смотрите! Ракета близко. Мы попали в зону мощной радиоактивности: 50 рентген в час!

Денисов неотрывно смотрит в иллюминатор. Он, должно быть, надеется заметить не только место катастрофы, но и членов экипажа ракеты.

Неужели Поль Арноль и Роб Питерс валяются трупами где-нибудь под обломками своего корабля? Мы должны отыскать, увидеть их живыми, спасти!

Гляжу на шкалу рентгенометра. Что это? Здесь, над этой местностью, и вдруг — 100 рентген в час! Нет, даже разбитый атомный реактор «Анаконды» не может дать такой радиоактивности да еще на большой площади…

Денисов в тот же миг, точно почувствовав что-то недоброе, оборачивается к пульту управления и бросает пытливый взор на шкалу аппарата. Хмурит брови.

— Какое открытие! Однако нам оно может дорого стоить, — говорит он сдержанно. — Таких мощных залежей урановых и ториевых руд нет нигде на Земле…

Пока мы принимали меры предосторожности против невидимых лучей, корабль миновал зону опасной радиоактивности.

29 июня. 10.00.

«Вулкан» совершил круговой облет вокруг Луны, покрыв расстояние в 12 177 километров. Еще в трех местах были обнаружены зоны высокой радиоактивности. Мы их сфотографировали и нанесли на карты.

29 июня. 10 часов 20 минут.

Ура! Последнее торможение! «Вулкан» идет на посадку. Мы с затаенным дыханием следим, как ракета постепенно приближается к поверхности Луны. Иван Иванович ведет репортаж для Земли, рассказывает, уточняет данные о ландшафте. Интересно наблюдать за горизонтом. Он мало-помалу суживается: горы вдали и по сторонам исчезают, как бы врастают внутрь планеты. Внезапно иллюминаторы и широкое окно обсерватории затягивает непроглядным мраком.

Я схватился за штурвал и невольно зажмурился. Что делать? Дать полный вперед?

На мое плечо вдруг легла рука Денисова. Я обернулся. Иван Иванович погрозил мне пальцем.

— Что такое? — выдохнул я с трудом и, робея, с недоумением посмотрел на окна: за ними по-прежнему стояла темень.

— Неужели не догадаешься? — сказал Денисов, — Мы попали в облако пыли.

Вот оно что! Напрасны были все мои опасения.

В этот момент мы ощутили толчок. Двигатели выключились, и сразу же унылая тишина воцарилась вокруг нас. Луна!

Экипаж «Вулкана» начал готовиться к высадке из ракеты.

29 июня. 10 часов 40 минут.

Иван Иванович Денисов закончил репортаж. Перед нами вспыхнул экран телевизора. Раздвинулась занавеска — и мы увидели президента Академии наук. Президент поздравил нас с удачным прилунением, затем, потрогав усы над пухлой губой, шутливо спросил:

— Иван Иванович, какая погода там у вас?

— Ожидается град, Алексей Гаврилович, — в тон ему ответил начальник экспедиции. — Из камушков и валунов. У нас здесь дырявое небо…

— Если так, то остерегайтесь, — уже всерьез сказал президент. — Ждем от вас новостей. За вами следит весь мир. От души радуемся вашим успехам! Наш народ гордится отважным экипажем «Вулкана».

Никогда еще я не видел таких счастливых лиц, как у Денисова и Виктора. Верно говорят — сила наших переживаний зависит от силы наших желаний… Не совсем складно, зато верно сказано. Однако все остальное я выражу стихами:

Мы выходим из ракеты по узкой капроновой лестнице. Мы наконец-то ступаем на почву Луны, ступаем осторожно, сначала пробуя ее ударами ботинок, чтобы неожиданно не провалиться, как в трясину. Ничего, почва как почва. Удерживает нас, удерживает ракету.