Николай Гомолкo - Шестой океан

«В погоне за долларом еще раз доказав авантюризм планов некоторых боссов Штатов. Мы не должны были так рисковать. На совести Уолтера и К° жизнь загубленных людей».

Сенатор, прочитав это, затянулся сигарой и удовлетворенно захохотал:

— Тысяча чертей! Не всегда, оказывается, ослы бывают глупыми. Пишут, как в воду смотрят.

Газетные статьи заинтересовали его. Он оживился, стал более внимательно просматривать их. Развернув газету «Трибюн», — орган Союза рабочих «Республиканцы за мир», — он насторожился. Заголовок на первой странице гласил: «Загадочное убийство экипажа космического корабля «Анаконда». Нечистая игра Уолтера. Удивительная ситуация на корабле. Поль был бедным, нелюбимым зятем».

Нет, это уже наглость! Он, Уолтер, заставит этих болтунов пожалеть о том, что они взялись за перо. За клевету и оскорбления они будут сидеть за решеткой. Слово джентльмена — он им не простит.

Отбросив в сторону газету, сенатор начал одеваться. Бледное лицо со сжатыми губами было непроницаемым, холодным. Уолтер был готов дать бой. Нужно заткнуть глотку этой газете, иначе ее выдумка будет подхвачена другими, и тогда… Тогда катастрофически упадет курс акций, компания понесет миллионные убытки и его, Уолтера, действиями может заинтересоваться сенатская комиссия. Нет, этого он не допустит!

Войдя в кабинет, сенатор снял трубку телефона, набрал номер.

— Мистер Коллинг? Это вы? Хэлло, сэр! Нужна ваша помощь. Вы читали, что выдумала газета «Трибюн»? О, вы догадливый человек. Сегодня же будет переведен чек. Завтра на обед? Вери-вери гуд!

Уолтер, заложив руки за спину и выпятив живот, взволнованно зашагал по кабинету. Блеклые его глаза вспыхнули, засияли — это говорило лучше слов: он был доволен.

Вызвав слугу, Уолтер спросил:

— Мисс Элси дома?

— Да, сэр, в своей комнате.

— Скажите, пусть зайдет ко мне.

Элси вошла в кабинет притихшая, задумчивая. Она села на диванчик, положила на колени атласную подушечку и с надеждой посмотрела на сенатора.

— Есть новые сообщения, па?

— Элси, — посматривая в раскрытое окно, с нескрываемой злостью проговорил Уолтер, — перестань думать о нем. Не будь наивной — он не вернется. Ты дочь бизнесмена. Будь равнодушной к судьбам черни.

— Я его люблю, па, — сказала тихо Элси. — Вам этого не понять…

— Элси, я знаю: это ранило твою душу. Перестань волноваться. Я постараюсь залечить ее.

— Я одинока. Мне никто не мил, па, — опустив голову, сказала она.

— Ты, детка, просто безвольная. Неужели ничего не унаследовала от меня? Я умею править судьбами миллионов людей, а ты владела сердцем только одного человека, теперь уже мертвого! Научись быть жестокой, Элси. Таков мир…

— Па, не говори так! — затопала ногами дочь. — Ты унижаешь меня!

— Нисколько, голубка. Я преподал тебе небольшой урок жизни.

— Это и все, что ты хотел сказать?

Уолтер подошел к диванчику, сел рядом с Элси. Она положила свою руку ему на плечо, он поцеловал ее пальцы.

— Ты любишь своего старого отца, любишь? — спросил он, заглядывая в широко раскрытые глаза дочери. Немного помолчав, сказал: — Есть новость. Мы с тобой приглашены к Коллингу на обед. Домой возвратился его сын. На Мадагаскаре военные действия окончены. Он станет видным советником в Главном штабе. Ты, Элси, должна произвести на него впечатление. О, я буду доволен вашей дружбой…

— Он свободен? — тихо, нерешительно спросила Элси.

— Да. Обо всем остальном забудь. Договорились?

Она утвердительно кивнула головой, поднялась с диванчика и вышла из кабинета.

Сенатор закурил сигару и теперь уже окончательно успокоился. Дела налаживались. Завтра неожиданным налетом неизвестных людей будет разгромлена редакция газеты «Трибюн», завтра он будет присутствовать на обеде в загородной вилле Коллинга, завтра Элси должна полюбить другого…

Необъятная пустота раскинулась вокруг. Километр за километром пролетали с молниеносной скоростью, но никаких новых горизонтов не открывалось. Спокойно в тоскливом мраке сияли звезды, едва-едва двигались Солнце и Земля.

Зато Луна, огромная, выпуклая, занимавшая в этой дикой черной пустыне самое большое место, быстро меняла свои фазы. Серп освещенной ее части то на глазах сужался, исчезал, то вдруг рос, ширился, и ночное светило вставало тогда во всей красе — яркое, сияющее, как будто отлитые из металла.

Любуясь пейзажем Вселенной, еще и еще раз обдумывая свой необычайный поступок, напоминающий поступок озорного мальчишки, который на полном ходу автомашины цепляется за ее борт, Макс не заметил, как отстал от ракеты. Он спохватился, включил моторчик.

Но что это? Сзади вспыхнул огненный клубок газов и тотчас погас. Сила отдачи толкнула Макса вперед, и он стал приближаться к «Алмазу». По спине побежали холодные мурашки. Все понятно: в баллоне окончилось горючее. Он посмотрел на циферблат манометра. Так и есть: стрелка показывала ноль.

Неужели толчка газов будет недостаточно, чтобы достичь ракеты? О, великий боже! Беда, снова беда! Макс в отчаянии замахал руками, как будто хотел этими движениями ускорить свое приближение к «Алмазу». Сто метров, семьдесят, пятьдесят… Он движется, расстояние уменьшается! Еще несколько минут томительного ожидания. Макс отчетливо видит широкие, овальной формы сопла в корме ракеты, сверкающие в лучах солнца хвостовые кили. Но теперь расстояние между ним и ракетой не уменьшается, а увеличивается. Взято неправильное направление — сила инерции несет его в сторону.

Тревога охватила его. Неужто конец? Он скоро отдалится от ракеты, бесследно затеряется во Вселенной. Через несколько часов иссякнет в баллоне кислород, он задохнется, и космический холод сделает из его тела обыкновенную ледяную каплю.

Ничего в мире не боялся Макс, но теперь испугался. Не хотелось умирать в одиночестве в этой черной ледяной пустыне. «Люди, — шептал Макс, — помогите мне. В чем моя вина? Почему отреклась от меня Земля? Я хочу умереть среди вас, на ваших глазах, на глазах моей любимой Эдит. Я ничего не попрошу для себя: ни рыбачьего тральщика, ни каменного дома, ни автомашины, Буду несказанно счастлив, если увижу свет дня, услышу пение птиц, дыхание ветра, людские голоса… Я взойду на высокую вершину горы, скажу вам, как сильно, горячо любил я жизнь, боролся за нее, и там же, на той горе, умру. На могиле моей напишите слова: «Он искал счастья далеко от Земли, не зная, что оно было у него под ногами…»

На лбу Макса выступил пот. Ракета постепенно отдалялась. Но и теперь по-прежнему она манила к себе, звала сияющей чистотой освещенного солнцем борта, решетчатой антенной, которая полчаса назад помогла ему стать ее спутником. Один неосторожный шаг — и все пропало! Судьба насмехалась над ним. Безграничная пустота угнетала своим страшным, холодным спокойствием.