Не нам решать, кто имеет право на жизнь, а кто его не имеет. Достоевский. Что за страшный мир... Анна Григорьевна. Успокойтесь, Федор Михайлович. Это подлец и негодяй. Одно слово - Гадкин. И хотя я молодая, может и глупая, но не верю, что весь мир из таких негодяев состоит. Ведь есть же и хорошие люди и их, ведь наверное, больше. Достоевский. Да, да, это хорошо, что вы так верите, это хорошо, что вы не знаете этой муки, когда в каждом человеке видишь его тень - его собственного Гадкина. И в себе... Ведь мы с вами не расстанемся навсегда, ведь мы еще с вами поработаем, правда? Анна Григорьевна. Конечно, Федор Михайлович. Я всегда рада буду. Достоевский. Знаете что. Хоть это и не скромно напрашиваться, но пригласите меня к себе. Я хочу посмотреть, как вы живете. Анна Григорьевна. Пожалуйста. Я и моя мама будем рады. Вот мой адрес. Достоевский. Я завтра приеду. Анна Григорьевна. Лучше... давайте послезавтра. Достоевский. Чудесно. Послезавтра в семь. Анна Григорьевна. Жду вас. Достоевский. До свиданья, любезная Анна Григорьевна (целует руку). Анна Григорьевна. До свиданья. Достоевский уходит. Сразу же заходит Павел Александрович, который прежде даже несколько раз заглядывал в комнату. Павел Александрович. Что это папаша уходит от вас в каком-то блаженном виде. Учтите, папаше жениться поздно. Он должен меня и семью обеспечивать, так что никаких курбетов мы ему никак не позволим. Да куда ему жениться, когда он каждый день в припадок брякается. Анна Григорьевна. Позвольте пройти. Разговоры такого сорта со столь любящим пасынком я вести не намерена. Павел Александрович. Ну-ну. Только учтите. Не вздумайте его обольщать. Мы не допустим. Анна Григорьевна уходит. Картина четвертая "Послезавтра". В квартире Сниткиных. Мать и дочь. Убирают комнату. Анна Григорьевна. Мамы, вы все купили, как я просила? Мать. Да, Неточка. Анна Григорьевна. А груш не забыли? Мать. Самых лучших купила. У Елисеева. Анна Григорьевна. Он любит их. (Вдруг прыскает от смеха.) Он так смешно угощал в первый день. Мать. Послушай, дочка. Уж не увлеклась ли ты им? Анна Григорьевна (бросается на шею матери). Ой, мама, право же это совсем не то. Но он такой несчастный. И потом, после него все люди кажутся такими пресными и не интересными. Сергей Митрофанович прекрасный человек, но с ним так скучно. Ведь это же скучно, когда наперед знаешь, что человек скажет, как поступит. А с Федором Михайловичем так интересно, ты себе не представляешь, как интересно. Такие у него мысли... Мать. Ой, дочка, да ведь он стар и беден, наверное, как все сочинители. Анна Григорьевна. Да я право же не влюбилась. Мне просто интересно с ним. Он как... конфетка (прыскает), поешь - и все остальное уже пресно. После него все эти разговоры нашей молодежи кажутся такими скучными, глупыми, пошлыми. Мать. Боюсь я, Неточка, за тебя, боюсь и не успокаивай. И сам он непременно должен быть несчастлив. Ведь когда сочинитель описывает обиженного, так непременно должен чувствовать себя обиженным. И когда убийцу описывает, так и сам должен ощутить себя на его месте, потому что если не ощутит, то и не напишет так, чтоб верили ему, и чтоб слеза пролилась у читателя, и волосы зашевелились, А от этого уж не будешь веселым, никак не будешь. Анна Григорьевна. Как интересно вы сказали, мама. Непременно спрошу у Федора Михайловича так ли это? Мать. Вот еще. Будешь всякие глупости материнские рассказывать. Пойду, помогу кухарке. (Уходит.) Анна Григорьевна убирает комнату, напевая песенку самого несерьезного и амурного свойства. Ах, зачем, пастушок, ты меня поцеловал? Ах, зачем, пастушок, сердце мне разбил? Вы, овечки белые, вы, овечки милые, Никому не выдавайте тайну наших встреч. У нее хороший голос и пластика, обличающая некоторые артистические задатки. Вбегает подруга - Варвара Евлампиевна. Ей лет двадцать, она в синих очках, короткой прическе, одета по моде передовых женщин шестидесятых годов. Варвара Евлампиевна (по мужски здоровается). Я на минутку. Почему это Ольхин тебя рекомендовал? Я тебя не хуже успеваю. Анна Григорьевна. Не знаю, не знаю, вот и не знаю (веселое настроение не покидает ее). Варвара Евлампиевна. В следующий раз потребую, чтоб меня направил. Анна Григорьевна. Ну, и требуй... А у меня должен быть сегодня господин Достоевский. Варвара Евлампиевна. У тебя? Здесь? Анна Григорьевна. Именно здесь. Варвара Евлампиевна. Тогда я остаюсь. Анна Григорьевна. Но... но он еще не скоро будет. Варвара Евлампиевна. Подожду. Я хочу видеть его и сказать ему все о женском вопросе, в котором он совсем не разбирается. Я ему все объясню и потребую, чтоб он его осветил в подлинном свете. Анна Григорьевна (явно ошеломлена). Но он действительно поздно будет. Варвара Евлампиевна. Ничего. Я ведь не помешаю, не правда ли? Анна Григорьевна. Конечно... Подожди, я сейчас, кажется, кто-то вошел. Варвара Евлампиевна. Не слышу. Анна Григорьевна. Нет, нет, я слышала совершенно точно (убегает). Варвара Евлампиевна. Я ему скажу, что он ретроград, коли не признает женского вопроса и полной свободы в отношениях полов как господин Чернышевский. Так в глаза и скажу, что о нем передовая молодежь думает. Входит Анна Григорьевна. Анна Григорьевна. Я должна тебя огорчить, Варя, но приходил человек от господина Достоевского и передал, что господин писатель просит его извинить, что он не может быть, так как вынужден уехать на важное заседание. Варвара Евлампиевна. Жалко. Тогда, прощай. Когда будет - не забудь пригласить, я ему многое сказать должна (уходит решительным шагом). Анна Григорьевна, дождавшись ухода, прыскает со смеху и поет, припрыгивая: Обманули дурака на четыре кулака. Обманули дурака на четыре кулака... Незамеченным входит Достоевский. Смотрит и улыбается. Наконец, Анна Григорьевна замечает его. Анна Григорьевна. Ой, Федор Михайлович. Здравствуйте. Так незаметно. И почему так долго? Достоевский. Здравствуйте. Извозчик меня катал целый час по каким-то разбойничьим углам. Еле нашли вас. А что вы такая веселенькая, Анна Григорьевна, кого это вы обманули? Анна Григорьевна (прыскает). Это я... Вы меня осуждать будете... Ко мне пришла подруга - точь-в-точь как вы описывали - в синих очках и коротких волосах - и когда узнала, что вы у меня быть должны, сказала, что остается. (Передразнивая) Я господину Достоевскому все высказать о женском вопросе и равноправии полов хочу. А я и обманула ее, сказала, что вы не будете. (Пародируя) Господин Достоевский на важное заседание уехать изволили. Вы скажете, что я лгунишка? Достоевский. Непременно скажу. Входит мать. Анна Григорьевна. Это моя мама. Мария-Анна Мильтопеус. Она у меня шведка, но русская больше, чем мы с вами. Достоевский. Здравствуйте. У вас прекрасная дочь, я уверен, что это ваше влияние и воспитание. Я очень рад с вами познакомиться.
Читать дальше
