Виктор Кувшинов - Пирамиды Астрала

- И что, после этого, все физиологические показатели в норме? – спросил Слава.

- Абсолютно! По крайней мере, те, которые мы можем замерить.

- Очень странно. Говоришь, ЭЭГ по нолям?

- Можно сказать, области лобных, височных и затылочных долей близко к фоновым, но мозжечок работает нормально.

- Это что же, собачка немножко умерла, а потом хвостиком вильнула, и все в порядке? – с осведомленностью настоящего физика спросил Федька.

- Да, что-то на наркоз не очень похоже. Все-таки наркоз – это сон. А здесь очень на смерть смахивает… – тянул нить рассуждений Слава.

- Как и опасался, - ответил я. – Мне нужно было твое мнение, как медика, знакомого с анестезией.

- Слушай, а у собак с мозгом все так же, как у человека? Может, просто, видовые различия? – сумничал Федька.

- Нет, таких уж принципиальных отличий не должно быть, - рассеянно ответил Слава, явно озадаченный интерпретацией феномена. И, обращаясь ко мне, продолжил. - Я бы тебя поздравил с новым способом анестезии, но что-то здесь явно не так.

Таша, совсем было выпав из разговора, что-то напряженно про себя обдумывала. Потом спросила:

- И что, говоришь, собачки веселенькие и ласковые становились?

- Да они и до опыта особо агрессивными не были, но вот радости у них сильно прибавилось. А ведь препарат не поднимает уровень серотонина и к «веселящим» не относится.

- Знаешь, это мне сильно что-то напоминает… - заговорщицки начала девушка.

- Таша, солнышко, только не это! – взмолился Слава.

- А что же еще. Померла? – Померла. Потом радуется? – Радуется. Налицо все признаки, пусть и не человек. Ты что, не понимаешь, чем это может оказаться? – распираемая внутренним восторгом доказывала Таша.

- Что-то я совсем вывалился из темы ваших дебатов, - пожаловался я. – На что ты намекаешь?

- Ну вот, - пробурчал шутливо Слава. – Сама теперь выкручивайся! Только смотри, чтобы тебя за ненормальную не приняли.

- Если ты Ташу за ненормальную принимать будешь, то мы к ней всей душой! – подколол его сразу Федька и медовым голосом продолжил. - Ташенька! Бросай ты его, он тебе не доверяет, а мы... Мы ведь на тебя молиться будем! Защитим тебя от любых происков критиканов.

- Спасибо, Феденька! – притворно обиженным тоном вторила ему девушка.

- Заговор! За моей спиной. И у меня на даче! – начал возмущаться Славка.

Я все-таки решил выяснить, о чем спор:

- Ташенька, если серьезно, ты знаешь, как я уважаю твои знания и способности. Так что твое мнение очень важно для меня.

- Вот тебе! – Таша показала Славке язык и, демонстративно повернувшись ко мне, стала рассказывать:

- Понимаешь, ты, наверно, читал доктора Моуди?

- Кто ж его не читал? – согласился я.

- Так вот, это просто популярная книжка, на самом деле есть еще много описаний пограничных состояний сознания. Например, у Грофа, или Юнга, или Монро… ну, в общем, почти все, побывавшие «там» после клинической смерти, испытывают чувства счастья и умиротворения. Причем, это не может всегда быть объяснено действием эндоморфинов, вырабатываемых мозгом в критических ситуациях. Твои собачки, похоже, тоже где-то в астрале вкусную косточку нашли. И что важно: как я поняла, никакого наркотического эффекта препарат не дает.

- А почему такой ажиотаж? – удивленно спросил я.

- А потому! Если этот препарат действительно так действует, то отделение сознания от тела можно проделывать без всяких галлюциногенов. Понимаешь? Все внешние признаки клинической смерти мозга налицо, и вдруг бац – животинка живехонька и счастлива! Можно сказать, типичный случай пограничного состояния.

- Ты, кажется, уже и меня убедила, – поспешил реабилитироваться Славка.

- Ну и что нам с этим явлением делать? – спросил я.

- Надо перебазироваться к Славе, у него есть больше возможностей: и ЭКГ, и ЭЭГ, и МЭГ, и никто подсматривать не будет, – наседала Таша.

- Какие-то опыты и я сумею по ночам ставить, но ты права: меня легко подловить смогут. И потом у нас, максимум, только макак-резусов можно протестировать и то, разок-другой – больше не дадут. А у вас в мединституте даже на шимпанзе можно попробовать.

- М-м… - неопределенно мычал Славка, что-то просчитывая про себя.

- Есть только две проблемы, - вспомнил я, и тут же решил одну из них. – Где мы возьмем препарат? Его же еще нет в продаже. Но это поправимо, я «случайно» испорчу десятиграммовую банку порошка. Все равно мы пользуемся инъекциями, а оральное введение будет хорошо отработать на обезьянах, – тяжело вздохнув, я подумал, что иду на должностное преступление, и спросил у Славы. – А вот что мы будем делать с прибором? Такого «гроба с музыкой», как у нас, у тебя наверняка нет?

- С такими функциями нет, – ответил наш медик.

- Ну и все, делать нечего, - констатировал я.

- Как это нечего? – вдруг возмутился Федор. – А я на что? Забываете, господа медики-биологи, что я физик-полевик. Да я вам любую электромагнитную пушку в нашей мастерской склепаю, дайте только параметры сигнала.

- И действительно, забыли, с кем рядом сидим! – Федька был одарен счастливым и восхищенным взглядом Таши. – Ура! Ребята, вы просто не представляете, какой подарок сегодня мне сделали.

- Да мы как-то и себя не обошли, – рассмеялся в ответ физик.

- Кстати, мы даже не выпили в честь события, из-за которого здесь собрались… - вспомнил я, и, кивнув Таше со Славой, крикнул. – За вас!

- Горько! – подхватил идею Федька и, облизываясь, как кот на сметану, развил мысль. - Самому нельзя, так хоть полюбоваться…

Славке с Ташей не удалось отвертеться, и они слились в долгом поцелуе.

- Ой! – расчувствовался Федька. – Как красиво! А у меня опять вино горчить стало…

- Обойдешься! Мы и без тебя потом продолжим, – возмутился Славка.

- Мальчики, а вы знаете, что год назад, в этот день, я, чуть не плача от досады, выскочила из его кабинета. Вот такая теплая у нас была первая официальная встреча.

- Да, пути Господни неисповедимы, - продекламировал Федька.

Я решил закончить обсуждение научной проблемы и резюмировал план действий:

- Итак, подведем итоги. Я пробую минимальную действующую концентрацию на собаках – это раз. Нащупываю диапазон частот и силу излучения – это два. Даю Феде параметры для изготовления излучателя – это три. Кстати, пушки не надо, всего лишь шесть электродов на голову. Так, что еще? Да, «порчу» препарат – это четыре… и пробую оральную дозу на резусах – это пять.

- А я с тебя не слезу – это шесть! – выпалила Таша, сопровождаемая Федькиным ржанием, и, против воли, моей счастливой улыбкой. Тут же она попыталась поправиться, только усугубив Федькино веселье - Ну… я имела ввиду… буду помогать, чем только можно.

- Извини, Ташенька, прожженного холостяка! – чуть не плача от смеха, попросил прощенья физик. – Это я Женьке позавидовал.