Виктор Кувшинов - Пирамиды Астрала

- Нет, он сейчас не может отвечать. У него состояние шока. Мое имя Владимир Тельников, я Славин знакомый, врач из реанимации.

- А что с ним случилось? – спросил я, чувствуя, что у самого душа в пятки уходит.

- Да с ним-то почти и ничего: так, порезы, да ушибы, а вот подруга его погибла…

- Ч-что? – заплетающимся языком выговорил я. – Так это ж Таша!

- Извините, не понимаю… Ее, кажется, Наталия звали.

Все встало на свои страшные места: «Это Таша меня зовет! Бедненькая!»

- Что же случилось? – на автомате спросил я, а сам при этом лихорадочно думал: «Таша хочет немедленно встретиться, но, наверно, со Славой, а не со мной. Почему же она меня зовет? Ах да! Разумеется, он в полном ступоре. К нему сейчас и я не доорусь. Так, что же делать? Срочно Федьку за шкирку, и за Славой!»

А в трубке, тем временем прозвучал ответ:

- Они попали в автомобильную катастрофу…

- Где вы сейчас находитесь? – я перебил, не дослушав.

- В первой городской.

- Хорошо, мы сейчас подъедем. Вы можете трубку Ярославу дать?

- Да, – и послышалась какое-то бормотание. Похоже, врач уговаривал взять телефон. Наверно, спустя минуту послышалось второе «да», но уже Славино – тихое и безжизненное. Я чуть не сорвал голос, проорав ему:

- Слава! Она не может до тебя достучаться! Таша на меня уже вышла. Попробуй настроиться на нее, а мы с Федькой сейчас к тебе подлетим. Нам надо срочно выходить «туда». У меня такое чувство, что у нее мало времени или что-то очень срочное. Все! Пока! Еду! – и, не дожидаясь его реакции, вырубил связь.

Только отключив телефон, я сообразил, что могут обо мне подумать окружающие. Испуганно оглянувшись, с облегчением понял, что мои вопли не привлекли ничьего внимания. Вот вам совет: если хотите, чтобы ваш разговор не подслушивали, орите во все горло, тогда все будут уверены, что и подслушивать нечего. Я оглянулся еще раз вокруг и шепнул больше мысленно, чем вслух:

- Ташенька, миленькая! Продержись еще чуть-чуть. Мы уже летим! – я надеялся, что она меня слышит. Выскочив, в чем был в коридор, я на ходу позвонил физику:

- Федька, аврал! Таша погибла! Нужна твоя Нива. Беги к главному выходу, у тебя машина на парковке?

- Да! – только успел выдохнуть кудрявый приятель, и я дал отбой. За что люблю друзей – никаких лишних вопросов в критической ситуации. Встретив его внизу, я сходу рассказал все, что знал, и мы помчались в больнице.

Разыскали мы Славу, позвонив ему со входа. Он уже немного ожившим голосом выдавил из себя что-то вроде: «Я иду». Всего через пару минут появился в дверях, весь обклеенный пластырями и заплывшим левым глазом. Видя его растерянный и беспомощный вид, я, не выдержав этого зрелища, обхватил его за плечи и повел в машину. Хуже всего, если Славка сбрендит.

- Ребята, спасибо! – распричитался парень. По его щекам катились слезы, но он, по-моему, их не замечал. – Таша пришла ко мне, а я дурак забыл – в ступор впал, ничего не чувствовал, а она и сейчас с нами. Послушай! – он схватил мою руку, и я ощутил на мгновение, ставшее уже знакомым, теплое «прикосновение» к голове и плечам.

- Главное, держи себя в руках! – я пытался настроить Славку на более деловой лад. – Сейчас заскочим ко мне за «лекарством», съедим его по дороге и от тебя отправимся на встречу с Таше. Генератор ведь у вас. Да, надо еще таймер не забыть взять…

Я пулей взлетел на свой четвертый этаж, захватив кроме «лекарства» и таймера, флягу с водой - запить по пути «таблетки». Не отъезжая, все приняли дозу. Потом Федька, как угорелый, погнал свою Ниву к Славиному дому. У себя в подъезде, Ярослав попытался припустить бегом наверх, но я притормозил его, сказав:

- Не спеши! Еще семь минут, пока лекарство подействует. Успеем и на лифте. И ложиться лучше в спокойном состоянии, а то мы на бегу еще свой прибор не пробовали. Вдруг что-нибудь не так сработает, - к счастью, лифт был внизу, и долго уговаривать Славу не пришлось.

Пока электросаркофаг отщелкивал десять этажей вверх, внутри стояла напряженная тишина. Спрашивать подробности не поворачивался язык, а думать сейчас о чем-нибудь другом было невозможно. Пока поднимались и подключали генератор через таймер, как раз ушло оставшееся время.

- Я пойду первым, для подстраховки, чтобы Слава чего не учудил! - ультимативным тоном заявил я и одел «шапку». Медик смотрел по-собачьи просящими глазами, но я не поддавался. – Федя, идешь последним! Выставь таймер на десять минут и ныряй за ним. С нас снимай электроды, как только мы отключимся, - при этом лег на пол и махнул Федьке, чтобы он запускал…

***

…Она стояла рядом, в паре метров от кровати. Таша была прекрасна, как никогда. Сейчас я мог признаться себе, что завидовал Славе, и просто не давал воли свей фантазии представить ее своей девушкой. Огромные серые глаза лучились любовью и состраданием. Она выглядела не совсем обычно. Ее как будто переполняла какая-то божественная энергия, которая изливалась вокруг теплым потоком. Я, купаясь в этом ощущении блаженства, подошел ближе, взял за протянутые руки и сказал первые слова, которые пришли на ум:

- Прости…

- За что? – она обняла меня, и я почувствовал, насколько лишним было мое чувство стыда перед Славой и насколько неуместным было вспоминать об этом сейчас.

- За то, что вперед Славы полез. Он сейчас придет.

- Нет, все правильно. Ты не представляешь, как я тебе благодарна! Ты услышал меня, помог Славе, ты успел. Я чувствую: у меня осталось совсем немного времени.

Неожиданно для самого себя я признался:

- Я… оказывается, люблю тебя.

- Глупый! И я люблю тебя! И Федю! – она гладила меня по голове. – Но со Славой мы одно единое. Понимаешь?

Я понял, что высказал то чувство любви, которое рождается между людьми, независимо от их природы и социального статуса. Это чувство, которое испытывают друг другу родственные души, как мать к своему ребенку, как близкие друзья, как внуки к своим дедушкам и бабушкам. И это чувство может быть нисколько не слабее, чем отношения между влюбленной парой. Просто Таша со Славой были нераздельным целым, которому на моих глазах суждено было разбиться.

- Да, понимаю, - кивнул я. – Иди к Славе. Мы с Федей пойдем в соседнюю комнату. Позовите нас, когда нужно.

Она подошла к появившемуся «здесь» Ярославу. Когда он «встал» у кровати, Таша была уже рядом с ним. Они взялись за руки и молча, неотрывно смотрели друг другу в глаза. Тем временем, я подхватил вывалившегося в подпространство Федьку и уволок в гостиную прямо через перегородку стены…

Слава с Ташей утопали в глазах друг друга. Миллион вопросов и миллион ответов было в этом взгляде.

«Любимый!» - беззвучно шептали Ташины губы.

«Любимая!» - так же беззвучно отвечал Слава.

Слезы счастья и сожаления чертили дорожки по их щекам. Им не нужно было ничего говорить. Все их чувства и мысли мощными потоками переливались друг другу. Они любовались и пытались запомнить мельчайшие черточки любимого, понимая, что этот единственный шанс, брошенный им игривой судьбой, нужно использовать до конца – следующая встреча может состояться спустя вечность. Они впитывали в себя все чувства и ощущения с неистовой жадностью осеннего зверька, делающего запасы на зиму, чтобы пережить этот мучительно долгий, холодный, тоскливый и неотвратимый отрезок жизни. Чтобы вспоминать по крупице и скаредно расходовать припасенную память, растягивая ее на всю безысходную бесконечность только лишь за тем, чтобы дотянуть до новой встречи – пусть полуживыми, но дотянуть.