Владимир Михальчук - Клыки Судьбы

Издревле известно, что полукровки, то есть дети оборотней и обычных смертных, не сразу превращаются в свою звериную половину. Если такой ребенок по ошибке живет среди людей, то он до конца жизни не узнает всю правду. Впервые можно превратиться только в присутствии другого оборотня. Поэтому во многих мирах живут могущественные полукровки. И никто даже не догадывается, какой силой обладает. Так и умирают в неведении о своей настоящей сущности.

Мое же превращение запустило древние инстинкты Харишши. Она улеглась рядом со мной и забылась в первом прооборотном сновидении.

Дальше она рассказывает очень сбивчиво. Впрочем, я и сам все помню. Правда, пока не буду расстраивать девушку эротическими подробностями рассвета.

– Поверить не могу, что ты - оборотень, - перевожу разговор в другое русло, когда она опять запинается. - Кто твои родители?

Она пожимает плечами.

– Меня воспитывали хуторяне Подгугиневого. Рассказывали, что маленьким ребенком меня притащила к ним какая-то ведьма. Дала им немало денег и пообещала, что леса вокруг всегда будут полными дичи. И сгинула. А я осталась жить в семье Хлунь. Позже во мне обнаружился магический дар и мной начала заниматься старая бабка-шепталка. Вот теми крохами, что почерпнула от нее, я и пользуюсь сейчас. Остальные мои возможности взяты из книг.

Во мне загорается огонек отгадки. Кажется, я могу сопоставить проблемы Эквитея с его дочерью и ночными кошмарами. Но пока что придержу эту информацию при себе - все еще надо перепроверить.

По склону к нам поднимается король в сопровождении Слимауса. Выглядят они изрядно помятыми после ночной скачки, но довольно бодры.

– Откуда ты взял, что Мэлами - не моя дочь? - спрашивает Эквитей.

Я бормочу что-то маловразумительное и путаю карты многочисленными терминами вроде "логика", "параллельные допущения" и "эвристический анализ". О последнем словосочетании у меня весьма туманное понятие, но что мешает использовать его в разговоре с этими варварами?

– Всегда подозревал, что Мэлами - ребенок порока, - король недоволен моим объяснением, но ему приходится довольствоваться и этим. - Ну откуда у девочки такой дрянной характер? Не то, что Харишша!

Некромантка краснеет и прижимается поближе ко мне.

– Итак, - говорю, чтобы развеять повисший над нами туман неловкости, - впереди Пустая гора. Проверь, Слимаус.

– Тут и проверять нечего, - сообщает парень. - Это точно Пустая гора. Я ее не раз рассматривал через подзорную трубу из своей башни.

– Ладно. А что скажешь насчет подземного входа в казематы, где хранится Книга божественных Законов? Тело Тугия находится там же?

Он медленно кивает - не уверен на все сто.

– Звезды указывают на Пустую гору. Это один и тот же ответ на оба вопроса: где Книга и где Тугий.

– А вход в подземелья нам не найти, как понимаю, без помощи Проводника? - интересуюсь скорее риторически. - Где он, кстати?

– Мы потому и пришли, - отвечает Эквитей. Он странно косится на Харишшу, словно бы она совершила какой-то тяжкий грех. - Проводник воскрес…

– Ура! - визжит некромантка. - Я знала, что смогу!

– Но в том и проблема, - продолжает король. - Дух воскрес, но ведет себя довольно необычно.

В поддержание слов монарха с подножия холмика донесся приглушенный детский плач.

– Идем - посмотрим, - командую и спускаюсь вниз. Остальные следуют за мной.

Проводник свернулся калачиком и лежит в зарослях цветов. Он с глупым видом посасывает грязный палец и что-то укает себе под нос.

Выглядит болотный дух не лучше, нежели когда мы увидели его впервые. Длинные спутанные волосы заменяют одежду, все тело покрыто налипшими ракушками, жабьими и змеиными шкурками, засохшей тиной и водорослями. Из под низкого лба на нас смотрят бессмысленные глазки с толстыми кроваво-красными жилками на глазных яблоках.

Проводник несколько раз моргает и протягивает руки к Харишше.

– У-га-гу! - говорит он, размахивая кулачками. - Ма-ма. Си-си… Дяй!

– О чем это он? - ахает некромантка.

– Он требует, чтобы его покормили грудью, - перевожу я. У моего племянника водятся дети, потому мне не требуется дополнительный перевод. - Ну что, солнце мое, ты еще хочешь замуж?

Лицо девушки наливается смертельной бледностью.

– Си-си, - бубнит Проводник. - Дяй! А-а-а-а-а!

Мэлами с интересом рассматривала внутреннее убранство домика ведьмы. Изнутри сруб оказался намного больше и просторнее, чем могла себе представить принцесса.

Сразу за скрипучей дверью начинались небольшие сени. Стоял небольшой топчан, беспорядочно заваленный грязными передниками и цветастыми косынками. Рядом валялось старое ведро, из которого выглядывала засушенная рыбья голова. Глаза рыбины слабо поблескивали в полумраке. Принцессе показалось, что дохлая тварь пристально смотрит на нее, оценивая.

Внутри дома приятно пахло грибами и влажной сосной. Девушка с удовольствием вдохнула легкий аромат живицы. Провела пальчиками по шершавым бревнам. Укололась о занозу, взвизгнула и сунула пальчик в рот. Пробежала взглядом по стене, выискивая обидчицу.

На бревнах, утыканных короткими сучками и железными крючками, висели какие-то тряпки. Среди них Мэлами узнала парадный наряд егеря и, как не странно, засаленное свадебное платье. Чуть пониже старуха прибила широкую деревянную полочку. На ней размещались парочка треснувших кувшинов из темно-коричневой глины и старые потертые ножны. Оружия в них не наблюдалось, зато из горлышка одного из сосудов выглядывала рукоять кинжала.

– Это на случай неприятных гостей, - объяснила старуха, косясь на нож в кувшине. - Идем внутрь, радость моя, там можно отдохнуть.

Проходя вперед сквозь обитую волчьими шкурами дверь, принцесса успела заметить большую крышку погреба на полу. К дверце крепилось увесистое кольцо из толстого желтоватого металла. Поверх крышки перекинулись три широких железных полосы. На каждой из них красовались по виду крепкие навесные замки.

"Неужели бабулька так дорожит картошкой и овощами? - подумала принцесса".

Старуха заметила взгляд Мэлами и объяснила, рассеянно причмокивая:

– Мыши тут в лесу просто зверские. Боюсь, как бы тыкву мне не слопали.

С этими словами Яруга подхватила девушку под руку и прошла из сеней в большую светлую комнату.

Здесь грибами не пахло, зато появились новые запахи. Баба, казалось, почти двадцать лет не появлялась дома, но везде витал аромат свежеиспеченного хлеба. Принцессе даже показалось, что на крепком столе из потемневших дубовых досок, сейчас появится румяный каравай со слегка подрумяненной корочкой.