Вацлав Кайдош - Курупиру

В аппарате послышался свист, невнятный шум. Нажав какую-то кнопку, профессор склонился к карте, которую принесли индейцы. Он что-то выверял по ней, делая пометки карандашом, потом, посмотрев на часы, снова принялся манипулировать ручками и кнопками. Наконец он облегченно вздохнул: аппарат был настроен.

Все также ничего не объясняя, Тейфель поставил аппарат на прежнее место, сложил карту и убрал ее в ящик, который его слуги осторожно отнесли поближе к лесу. После этого он отдал какие-то приказания, и тотчас же индейцы принялись возводить палатку почти вплотную к палатке Алана.

Тейфель с наслаждением потянулся и задымил трубкой. Он завел разговор о событиях прошедшей ночи и нашествии муравьев. Профессора заинтересовали слова Алана о том, что муравьи, не тронув ничего на его половине лагеря, уничтожили палатку Спенсера.

- Выходит, герр Спенсер, насекомые не питают к вам особой симпатии, пошутил профессор, но его шутку не поддержали. Спенсер что-то пробурчал себе под нос.

- А вам не приходило в голову, господа, что насекомые - это пришельцы с других планет?

Алан вежливо улыбнулся.

- Диву даешься, сколько различных видов животных существует в биосфере. Можно смело утверждать: одни живые организмы живут за счет других, один вид определяет жизнь другому. Взять, например, растения. Не будь у них способности преобразовывать неорганические вещества в органические соединения, на Земле не смогли бы продержаться ни позвоночные, ни насекомые, пока не появился бы иной вид, способный развиваться независимо от этих условий, - тут профессор даже слегка подпрыгнул. - Пока не начали бы пожирать друг друга. Впрочем, до известных пределов. В этом, скажу я вам, насекомые не отстают от позвоночных.

- По-моему, профессор, вы сгущаете краски, - заметил Алан.

Но, видимо, Тейфель сел на своего любимого конька.

- Представьте себе на минуту, - хихикая, продолжал он, - как нас оценивают насекомые, нас, венец творения живой материи. К примеру, как они относятся к нашим почти не сохранившимся инстинктам, длительному поиску и выбору самки, к созданию гнезда и борьбе за существование среди таких же убогих, обделенных особей.

- Но разве допустимо такое сравнение? - Алан был потрясен.

- А почему бы нет? С биологической точки зрения насекомые высокоорганизованные живые существа, а некоторые их виды, например муравьи, не изменились за миллионы лет эволюции. Поэтому их смело можно считать первопроходцами нашей планеты. Разумеется, позвоночные во главе с человеком ушли от них намного вперед, но этот прогресс только кажущийся. Конечно, наша нервная система и мозг невероятно, просто-таки фантастически справляются с непредвиденными обстоятельствами в экстремальных условиях, которые порой случаются в нашем беспокойном мире. Но такое совершенство приобретается дорогой ценой в процессе продолжительного и напряженного обучения в детстве и отрочестве. Да, да, господа, мозг у нас совершеннее, чем у насекомых, но если бы не эта деталь, то не берусь предсказывать, не берусь...

Спенсер посмотрел на мертвый лес на другом берегу реки. Профессор поймал его взгляд.

- Да, наша планета на волоске от гибели, может случиться - она станет яблоком раздора между насекомыми и человеком: ведь насекомые нуждаются в растениях, а не в человеке. Человек для них - лишь Filaria Baucroiti или иной страшный паразит. Поэтому-то они его уничтожают.

- Но у человека есть надежды, мечты, планы, а главное - способность осуществить их! Я бы никогда не смирился с уготованной мне ролью, взорвался Алан.

- Вы в этом уверены? - спросил Тейфель, сощурив глаза за толстыми стеклами очков. - Я - нет.

- Человеческому разуму и воле природа не может противопоставить ничего равноценного! - горячился Алан.

- Постойте, Брэкфорд, - профессор поднял указательный палец, - а инстинкт? Это то, о чем человек давно забыл, что у него отмерло. Насекомые же не только сохранили инстинкт, но и развили его. Инстинкт - великое дело: все уметь с самого рождения, не тратить времени на обучение, особенно если иметь в виду кратковременность человеческой жизни и тот факт, что большую часть мы тратим на сбор информации. И едва человек научится использовать свое богатство, разум, как отправляется в загробное путешествие, разве не так? - Тейфель испытующе посмотрел на присутствующих. - Затраты не окупаются, они неэкономичны. Само собой, глаза профессора как буравчики сверлили слушателей, - насекомые должны были чем-то поступиться, коль скоро хотели выжить. И вот вам результат: они отказались от длительного процесса обучения, предпочтя ему простой и целесообразный инстинкт. Руководствуясь инстинктом, они победили в суровой борьбе за существование.

- К черту ваши бредовые россказни! - взорвался Спенсер. - Объясните мне лучше, почему эти букашки не в состоянии справиться с нами, почему они не объедят нашу несчастную планету?

- Всему свой час, - профессор смерил его холодным взглядом. - Вы же прекрасно знаете, Спенсер, не хуже меня, что инстинкт нельзя пустить в ход в любой момент, так сказать, оперативно. Вот почему насекомые, несмотря на свою огромную плодовитость и инстинкт, который по совершенству можно сравнить разве что с разумом человека, до сих пор представляют собой убогую разновидность животных низшего класса. Вместо того чтобы самим научиться управлять своими инстинктами, они позволяют именно с их помощью поработить себя.

- Вы противоречите самому себе, профессор, - возразил ему Алан. - С одной стороны, вы ставите насекомых на один уровень с человеком, с другой - уготовили им второстепенную роль.

- Ну и что? - Тейфель встал в позу. - Взгляните на меня: бывший уважаемый профессор Гейдельбергского университета, светило биологической науки Германии, а ныне... - он скривил губы, - ныне скиталец, нашедший пристанище в джунглях среди дикарей. - Он помолчал. - С насекомыми происходит подобное же. В них дремлет безудержная сила. Как бы вам это объяснить: они напоминают вулкан, который вот-вот пробудится. - Он задумчиво уставился в пустоту. - И тот, кто его пробудит...

Алан перебил его.

- Вы здесь с экспедицией?

- Я, с экспедицией? - Тейфель громогласно захохотал. - Впрочем, это допустимо. Да, милейший, с экспедицией, причем я торчу здесь весьма долго, так что все мне опротивело. Я здесь с того момента, когда фюрер... - Тут он осекся и подозрительно уставился на Алана. - А почему у вас возник такой вопрос? И вообще, вы оба что здесь делаете? Как вы сюда попали?

Вопросы сыпались градом. Вдруг, словно опомнившись, Тейфель схватил стакан виски и залпом выпил его.

- Простите, господа, так на меня действует погода...

Наступило неловкое молчание. Его нарушил Спенсер.

- Вы говорили, что в насекомых заложена сила.