Виктор Кувшинов - Тропою Толтеков

- Значит все предельно ясно и просто… – обреченно пошутил Женя. – Я иду в реал и умираю вместо жертвы, а там быстренько ориентируюсь на Лэю и рву к ней когти.

- В общем-то да, только… может, тебе придется выйти на глубокие уровни астрала чтобы я тебя запеленговал.

- Насколько глубокие? – осторожно переспросил не очень отважный разведчик.

- Очень… по твоим представлениям где-то после пятого уровня...

- Я же там растворюсь, как сахар в воде.

- Ты правильно сказал: как сахар в воде. То есть, у тебя будет несколько мгновений, но лучше, чтобы ты перед этим объединился с какой-нибудь душой…

- Ты предлагаешь мне предательство? – Женя почувствовал, что начинает злиться от отчаяния.

- Предательство начинается сейчас. Если ты согласишься, мне придется научить тебя ограждать часть своего сознания от Лэи. Ты, кстати, не заметил, что между вами почти нет связи?

- Да, ты прав, - будущий разведчик с мрачным изумлением отметил, что он едва чувствует свою половину. – И я, наверно, скажу: «нет». Это выше моих сил…

Ответом ему была выжидающая тишина.

- Ты все-таки дьявол…

- Немного – ровно настолько, чтобы признавать его необходимость. Представь тысячи душ, которых не дождутся их близкие на небесах…

Женя молчал, а злые слезы наворачивались на глаза. Он понимал, что сделал свой выбор. Все-таки не зря Бог был и в нем, а потому знал, что эта душа согласится...

- Нет, не знал, и все еще не знаю, - подслушал мысли астрал. - Ты это я, но мы не одно и то же. И у тебя есть свобода выбора.

- Что мне нужно делать? – ответил Женя, словно прыгнул в ледяной омут.

- Сейчас – ничего. Иди к Лэе. Я закрою на время тебе память об этом разговоре. Ты вспомнишь, когда придешь в пирамиду Службы Равновесия через два дня.

***

В окне уже брезжил рассвет, когда Женя выбрался с прокрустова ложа своей «пусковой» установки. Стараясь не скрипеть половицами, он прошел в спальню, где спали его девочки. Не удержался и подошел к кроватке их малышки. Элия лежала на боку, скинув одеяло и крепко смежив густые ресницы. «Какая же она еще крошка!» - его сердце сжалось от щемящей теплой волны. Почему-то ему было грустно. Странно. Они неплохо поговорили с «начальником астрала» и ему только и надо было, что прийти с Лэей зачем-то в СР. Неизвестность настораживала, но ничего такого, из-за чего ему надо было бы печалиться, он не помнил. Но сердце упрямо грустило, и он никак не мог налюбоваться своим ангелочком.

Женя склонился и осторожно коснулся щечки спящей Элии, слегка погладив атласную белизну тончайшей шерстки. Он вспоминал, как был поражен красотой Лэи, когда в первый раз ее увидел. Знал бы он тогда, насколько красивые у сэйлов дети! На это нежное маленькое создание можно было смотреть часами. Маленькие сэйлы не нуждались в одежде, и сейчас папаша любовался пушистой гривкой волос, спускающихся по золотистой спинке девочки, белой грудкой и крошечными ножками, будто одетыми в белые шелковые носочки… Он стоял и боролся с неукротимым желанием погладить это крохотное пушистое чудо, слегка посапывающее носиком. Элия, видимо почувствовав прикосновение его руки, улыбнулась и сладко почмокала губками. Потом быстро повернулась на спину, потянулась и на мгновение раскрыла свои огромные глаза. Увидев папу, она еще раз улыбнулась и, сладко зевнув, повернулась на другой бок, продолжив просмотр своих сладких сновидений.

Женя почувствовал, как его мягко обняли сзади и осторожно потянули от кроватки. В ухе раздался шепот Лэи:

- Тише! Разбудишь.

Вернувшемуся с астрала отцу семейства ничего не оставалось делать, как повиноваться. Хотя он сильно и не сопротивлялся, тенью скользнув на ночное ложе в горячие объятия своей любимой…

***

…Казалось, он еще переживал все моменты ласковых ночных игр со своей феей: гладил и целовал ее тело, будучи не в силах сопротивляться ее ответным ласкам, пока, наконец, они не сплелись в бешеном экстазе. Но оказалось, это он проделывал во сне, так как посреди феерии чувств и эмоций раздался требовательный голосок:

- Папка, сколько спать мозно?! – и на живот ему заскочил маленький пушистый вихрь. Дочурка возмущенно и радостно теребила его плечи. Действительно, солнце уже заглядывало в окошко, пытаясь пролезть своими лучами между штор.

- Эк меня разморило, – сам себе удивился папаша и обнаружил, что его старшей принцессы нет на месте. Подхватив маленькую шалунью, он спросил. – А где мама?

- Мама завтлак готовит. А ты засоня!

Женя деланно возмутился, и они затеяли веселую возню, выясняя, кто из них больший засоня. Победительницей, конечно, вышла Элия, счастливо гикая и подпрыгивая на его широкой груди. Обычно в этот момент папаша хитро вспоминал про Шастика, и Элию, как ветром сдувало – ведь это был ее самый лучший друг. А что может быть лучшим другом, чем живой плюшевый медвежонок? Но сейчас Женя этого не делал – почему-то хотелось тянуть миг пробуждения до бесконечности, как и тот миг единения с Лэей ночью… Их возню прервал возглас с нижнего этажа:

- Эй! Сплюшки, пора вставать! Мыться, зубы чистить! Кто опоздает к столу, останется голодным!

Элия, так и не дождавшись напоминания отца, сама спохватилась:

- Ой! Я зе про Шастика забыла! Он навелно спит, а я еще сама не умывалась. Что мама сказет? – и картинно хлопнув себя по щечкам, вылетела в коридор, скатившись маленьким ураганом с папиной груди. Женька только успел пристрожить:

- Осторожно! Там же лестница! - но дочурка была уже внизу. Наступала пора Шастику и Хлюпу держать оборону. Женя рассмеялся вдогонку дочурке. – Ясно, кто в доме хозяин! Пока всех не пересчитает и на ноги не поднимет – не успокоится.

- Такие уж мы командиры! – раздался в ответ Лэин смех из кухни. Одновременно Женин нос учуял легкий аромат сандры – местного чая. Больше оставаться в постели не было никаких причин…

Все эти два дня он странным образом фиксировался на каких-то моментах, будто пытаясь сохранить их глубоко в своей памяти:

…вот они бегут всем семейством купаться, но он останавливается, не доходя до кромки воды, и любуется плещущейся мамочкой и дочкой. Перед глазами всплывает картина, когда он первый раз «подглядывал» за купающейся Лэей с изнанки. Тогда он впервые осознал, что любуется ей не просто, как прекрасным созданием чужого мира, и устыдился своего занятия. Но зрелище купающейся инопланетной нимфы было так восхитительно, что он так и продолжил пялился на нее, ругая себя.

…вот Лэя сидит с дочуркой и учит ее первым буквам – смешно наблюдать, как такая кроха уже пытается прочитать какие-то слова. Девочка старательно водит пальчиком по бумаге, вспоминая, что означают эти закорючки, и пытается сложить их в слово. Так и хочется ей помочь, но нельзя мешать.