Яков Кальницкий - Конец подземного города

- Почему? - полюбопытствовал Лев.

Робинзон вздохнул еще печальнее.

- Причин много. Главная, я думаю, та, что Запад получает помощь от Монии. На деньги других государств ничего не купишь. Надо везти на рынок воз этой бумаги, чтобы принести домой корзину провизии. - Робинзон вдруг опомнился и громко заявил: - Спасибо великой монийской демократии! Если бы не она, Запад никогда не оправился бы после войны.

- Сочувствую Западу, - произнес Лев, не в силах скрыть саркастической улыбки. - Правда, на земле многих западных стран не разорвался ни один снаряд, не упала ни одна бомба. Вот только валюта там при помощи пресловутой монийской демократии превратилась в тряпье...

- Ничего, - бодро возразил Робинзон, - умные люди и на этом отлично зарабатывают...

- Каким же образом?

- О, способов больше чем достаточно. Одни имеют связи с банками. Делец получает большой кредит на несколько месяцев, ему легко учитывают векселя. Для чего же банки, если не для учета векселей, не для кредита? Но в наши дни кредитом пользуются только считанные люди, вернее - сами банковские воротилы, конечно, через подставных лиц. Ну, допустим, я получил сегодня кредит в несколько миллионов. Я тотчас же закупаю на них ходкие товары по любой цене. Больше делать мне ничего не нужно. Дальше все идет само собой. Товары каждый день дорожают, деньги дешевеют. Пока наступит срок платежа, товары подорожают, а деньги упадут во много раз. Я взял, скажем, пять миллионов, эту же сумму и уплачу банку. А товар, купленный на эти деньги, теперь стоит уже миллиарды!

- А еще какие способы? - спросил Лев. Ему хотелось услышать из уст увлекшегося отшельника о новейших методах биржевого грабежа.

- Ну, мало ли какие? Существуют разные виды банковских операций. Скажем, банки принимают вклады... Всегда, когда начинаются неполадки с финансами, коммерческие люди пускают деньги в оборот, а глупые рантье или те, у кого на черный день отложено несколько франков или марок спешат отнести их в банк. Чем надежней фирма, тем охотней делаются вклады. Курс денег падает с каждым днем. Но мелкий вкладчик ущемляет себя: я, мол, переживу, сейчас не буду трогать вклада, наоборот, постараюсь его увеличить, подожду, пока деньги опять поднимутся до настоящего курса. И вот банкир вдруг пускает слух: "Кажется, я скоро буду вынужден прекратить платежи". Все - к банку. Паника... Толпа грозит разнести банк. Появляется представитель банкира: "Господа, в чем дело?" - "Вы банкроты", - отвечают обворованные вкладчики. - "Мы банкроты? Кто посмел сказать такое?" Открывается банк. Все устремляются к кассам и получают сполна свои вклады, даже с процентами. Франк за франк, крона за крону. Придраться нельзя. Однако это уже не те франки или кроны. Но нельзя же требовать от банка пересчета по настоящему курсу. Ведь настоящий курс устанавливает черная биржа, рынок. А банк, как и правительство, делает вид, что все в порядке и деньги у него как деньги. Ну вот и судите сами... О, да! Сейчас каждый умный человек может легко разбогатеть. Потому что на Западе на первом месте - инициатива, частная предприимчивость. Там свобода торговли, никто не смеет ее нарушить. О, да!

- Скажите, а как живут на Западе рабочие, которым нечего делать, особенно теперь, когда западным странам оказывают такую щедрую помощь?

- Как так - нечего делать? Они все работают... Строят укрепления, аэродромы для заокеанских союзников, прокладывают дороги, роют каналы... Конечно, плату они получают небольшую, как всегда на общественных работах. Зато им каждый день дают по миске супа. Так что разговоры о голоде - это пропаганда... Я сам был в прошлом году на материке, своими глазами видел. Стоит большая кухня, и каждый рабочий получает миску супа. Это возвышенное зрелище: те, кому много дано, делятся с неимущими.

- Прекрасно живут на Западе, - в тон ему сказал Лев.

Во время этой речи "отшельника" он успел написать договор и расписку, подписал все, что нужно, и вытер руки носовым платком.

- Ну, больше нас ничто не задерживает? Отправляемся!

- О, да. Отправляемся, - повторил Робинзон, пряча бумаги в сейф. - Теперь я могу вам сказать: я сделал сегодня хорошее дельце. Очень, весьма хорошее. О, да. Это, - он указал на сейф, - будут денежки, настоящие долларчики. Кто вам поверит, что вы еще сегодня привезете меня обратно?! Итак, в дорогу, господа! - Он повесил через плечо винтовку, рюкзак, взял в руки толстую суковатую палку, на руку - доху. - В добрый час! - И перекрестился на галерею икон, висевших в углу над сейфом.

Джонни устраивает свои дела

Батюшка-солнце - очень хитрый батюшка: заглянул в становище, видит - все спят, и скорей побежал на край неба по своим делам. Но Хомеунги-Умка-Наяньги много хитрее батюшки-солнца; он только прикинулся спящим. Когда батюшка-солнце отвернулся, Хомеунги поднял племя, велел запрягать, и собаки легко потащили сани по затвердевшему насту.

Джонни лежал на санях вождя. Ему было тепло и мягко на оленьих шкурах. А Хомеунги, уставший и не выспавшийся, бежал рядом с упряжкой. Но вождь был доволен. Он спас белого путешественника. Белые за это дадут ему много денег. Он купит настоящее ружье, настоящую кумачовую рубаху и две больших бутылки огненной воды. Он один выпьет всю огненную воду. Впрочем, немного нальет Ченьги-Ченьги. Но если угостить Ченьги-Ченьги, то придется поднести и Пальчи-Нокья. Нет, он купит не две, а три... пять бутылок... Вот тогда будет настоящий пир, и все будут пьяны, а он больше всех.

Одно беспокоило Хомеунги: до сих пор спасенный неподвижно лежит на мехах, смотрит в небо и молчит. Когда взгляд его упирается в лицо Хомеунги и тот начинает угодливо улыбаться и кланяться, кажется, что спасенный смотрит сквозь Хомеунги, точно вождь стал тонкой ледяной пластинкой. А поговорить с ним нельзя - Хомеунги не знает его языка. С белыми умеет объясняться только Симху-Упач. Но доверять шаману не следует: кто знает, что наговорит белому коварный шаман. Он, чего доброго, постарается захватить большую долю награды, если не всю... Нет, шамана нужно держать от белого подальше.

Во всю прыть летят собаки. Потрескивает под полозьями синеватый молодой ледок. Неутомимый вождь бежит рядом со своей упряжкой. А далеко сзади, на двух упряжках, замыкает цепочку каравана великий шаман Симху-Упач. У него на санях много добра. Сушеные морские черти, напоминающие новорожденных младенцев, черепа и кости, клыки и зубы животных и людей. Все уложено в обширные канадские мешки, затянутые английским шпагатом. Огромный барабан, грохочущий на парадных камланиях, громоздится рядом со своим меньшим братом - военным барабаном. В горшках у Симху-Упача хранится китовый, моржовый, тюлений и рыбий жир, а в самом большом горшке он везет олений помет, смолотый в порошок. В крепкой клетке дремлет большая полярная сова, белая, с хохолком, в нее вселился дух Берды-Дурды - славного героя, взятого в Долину счастливой охоты много веков тому назад.