Максим Лучинин - Повестка в космос

Только сейчас я вдруг обратил внимание, как хорошо они говорят. По сравнению с косноязыкими ен-нами их речь лилась плавно и спокойно, я чувствовал себя так, будто разговариваю по-русски.

— А вы тоже бог? — спросил я второго. — Вы что родственники Эй-сана?

Они переглянулись. Похоже, они видят через маски Вот только мне ничего не разглядеть. Что они скрывается за ними? Уродство? Эмоции?

Второй поднялся. Сразу стало ясно, что труба — это какое-то оружие. Но применять его древоликий не собирался. Он просто вышел, ничего не сказав. Балахо прошуршал складками, тихие шаги растворились в удалении. Мы остались наедине с Т-ли.

— Великолепно! — промолвил Т-ли. — И-са в ярости! Пожалуй, сегодняшний день станет хорошей меткой.

— Его зовут И-са? — уточнил я. — Так что же, он не бог? А вы?

— Нет, я тоже не родственник Эй-сана, — произнес он. Я подождал продолжения, но Т-ли молчал. Похоже, опять пришла моя очередь делиться информацией. Решив потянуть время, я не спеша уселся на пол. Ари опустилась вслед за мной.

О чем ему рассказать? О Земле? Но будет ли ему интересно? И я не знаю, кто он. Еще окажется типом наподобие А-рэя, начнет эксперименты ставить. Нет, про Землю не стоит. С другой стороны, я наконец-то встретил нормального собеседника. Он разговаривал, а не лепил из слов корявые башни. И — слава богу! — его облик не менялся с каждой секундой, не расплывался, не вызывал ряби в глазах и боли в голове. От этого он казался мне чуть не родным. Правда, сильно напрягало то, что я не вижу его лица. Но я просто не мог уйти отсюда, не поговорив. Что ему рассказать? Вот разве…

— Тысяча башен, что это? — спросил я. — Мы тут видели одну по пути, не из тех ли? Высоченная такая! Еще поле там есть, хлеб растет. — Я взял Ари за руку, зная, что опять напоминаю ей о страшном кладбище животных. Но она успокоила меня движением пальчиков.

— Нет, тех башен не сохранилось, так что… — он сделал паузу в сотую секунды, — …видели вы что-то другое. Да и башен не тысяча было. Некоторые говорят, что всего лишь сто. Правды никто не знает, разумеется. Расскажи историю — и через десяток рассказчиков от нее не останется и буквы оригинала. Время уничтожает правду вместе с твоей памятью, заживо. Остается только благодарить его за помощь. Память иногда начинает весить чересчур много. Даже в силах раздавить в прах. Был ли Эй-сан? Или не был? И как его звали? А может, так и звали? — Он вдруг засмеялся: будто просыпалась тысяча деревянных шаров и раскатилась в разные стороны. За безликой маской скрывался живой и очень своеобразный человек… нет, не человек… существо.

Неразличимая пауза, ненароком проскользнувшая в его речи, значила для меня больше, чем смех. Боги не ошибаются, а это была ошибка. Случайная. Именно из-за этого такая короткая и именно поэтому такая важная.

Что- то зацепило его. Уводя разговор в сторону, он подчеркнул свою заинтересованность… А сдам-ка я I А-рэя, заодно замаскируюсь…

И я рассказал про А-рэя, постарался его описать упомянул про его расчеты полезности людей. Приплел тут же и истантов, беды не будет. Спросил, видал ли Т-таких.

— Любопытно, — заметил древоликий. — У меня нашлась бы пара вопросов для такого… феномена. нет… У нас такого нет. И поющих нет. Мир замкнут| следовательно, ограничен. Дороги идут по кругу, а путь в глубину — это только путь в глубину. Глубина бесконечна, но постижение сути отнюдь не одно и то же, что познание нового.

— Никто и никогда не выбирался отсюда? — спросил я.

— Нет! — Ответ прозвучал четко и однозначно. Что-то нахлынуло на меня. Я оглянулся на Ари. И сразу смог понять ее состояние. Голова закружилась разлитой в озерах глаз нескончаемой печали. Теплая ладошка легла мне на щеку. «Мы не вернемся», — прочитал я в ее взгляде.

— Как больно, — удивленно проговорила она. Взял ее руку, я прижал ладонь к губам. Ари ткнулась мне плечо. Боже мой… На несколько минут я утратил способность думать и говорить, захлебнулся в волнах гор чего моря, затопившего меня по самую макушку. Ари словно расплавилась во мне, растворилась, как металл домне. Я не сразу смог прийти в себя и осознать, где я где она.

Древоликий не мешал нам и спокойно сидел подаль.

Ари отступила неспешно, оставляя отголоски чувств и переживаний. Вернулась возможность видеть и понимать, осознавать себя. «А что я? — возникла мысль. — Почему я не плачу, не кричу от боли? Ведь я только что узнал, что никогда не вернусь на Землю…»

— Не стоит переживать, — промолвил Т-ли. — И не стоит думать, что здесь тюрьма. Вы не вернетесь в ваш мир, но вряд ли вам хватит тысячи жизней, чтобы полностью узнать этот.

— Как же мы оказались здесь? — спросил я. — Путь сюда есть, а обратно нет?

— Да!

— А если устроить такой же взрыв, какой закинул нас к вам?'

— Я не знаю устройств, способных совершить такое.

Что мне остается? Что еще я в силах сделать? Получен ответ на самый важный вопрос. Есть ли смысл в остальных? Играть в загадки больше не имело смысла. Но только при условии, что древоликий сказал правду. Как же мне это узнать?

— Кто вы? — спросил я, глядя в упор на маску. Безликая поверхность долго не отвечала.

— Бесконечность назад, в старом мире жил народ ч-ра, — наконец промолвил Т-ли. — В те времена космос был снаружи, а не внутри. Один ч-ра придумал соединить части мира в одном месте. Очень умный ч-ра. Тысячи узлов окружили мир и связали концы дорог в один узел. И все, что окружало нйс, стало внутри. А все, кто был внутри в тот миг, не знают смерти с тех пор.

Ари вздрогнула.

— Очень умный ч-ра — это Эй-сан? — спросил я. Древоликий не ответил.

— А вы — бессмертные? И-са тоже? — Т-ли снова промолчал. Собственно, вопросы не требовали ответов.

Что ж, Ньютон и Эйнштейн могли теперь облегченно вздохнуть и начать придумывать новые формулы в попытках объяснить произошедшее здесь. Я в физике не силен, но объяснения Т-ли мне хватило. Пространство завернули, как кусок теста, в самого себя. Отсюда Все здешние безумства, когда одна реальность накладывается на другую. Океан встает на дыбы, потом обрывается дырой в космос, а с одного конца граничит вообще непонятно с чем, может, с настоящей черной дырой. Но катись к чертям это объяснение, если отсюда нет выхода!

— Где Эй-сан? — спросил я. Т-ли захохотал.

— Как найдешь его, скажи мне, — проговорил сквозь смех, — к нему у меня тоже есть пара вопрос

— Какого черта? За время своего бессмертия ты не смог найти выход? — разозлился я.

— И не только я, — спокойно заметил Т-ли. — Я, впрочем, и не искал особо…

И верно. Их же миллиарды бессмертных оказал после эксперимента. Ну ладно, часть с ума сошла от ремен. Но остальные? Ведь многие должны были искать выход. А выхода нет. Значит… конец? А может, никто не искал? Стали бессмертными, под рукой — сотни переплетенных между собой миров. Живи! Путешествуй Какое дело до выхода? Да и поначалу не знал никто, ведь потом узнали, поняли, осознали. И что же? Н не попытался развернуть мир обратно? Или же прошедшая катастрофа была необратимой? Или все о вкусив вечной жизни, плевать хотели на что-либо еще?