Николай Симонов - Сидоровы Центурии

Прототипом Маргариты Галыгин "назначил" жену соседа — Елену Сергеевну Павлову, к которой, честно говоря, был весьма неравнодушен. Эта скромная, симпатичная и обаятельная 35-летняя дама, между прочим, являлась признанной поэтессой, публиковавшей прекрасные лирические стихи под своей девичьей фамилией.

Вначале Галыгин хотел списать художественный образ главного персонажа с себя, но застеснялся, чтобы не выглядеть смешным в глазах друзей-коллег. Со своим мужем Елена Сергеевна жила вроде бы в согласии, но иногда ему доводилось видеть ее заплаканной, а один раз даже с фонарем под глазом. Дмитрий Васильевич, будучи сильно выпивши, что в последнее время происходило с ним довольно часто, становился совершенно невыносимым. И тогда Елена Сергеевна, забрав с собой 12-летнюю дочь Аню, уходила к соседям. Несколько раз она, таким образом, оказывалась в гостях у Галыгиных.

Образы героев второго плана "электронный писатель" должен был сгенерировать сам — по ассоциации с персонажами-типажами произведений советских писателей-диссидентов 1970-х годов: Синявского-Терца, Максимова, Некрасова, Горенштейна, Кузнецова, Ерофеева и Аксенова.

Для придания рассказу большей правдоподобности наши друзья написали и залили в один из CISC-процессоров компьютера AS/400 довольно замысловатый микрокод, который они назвали Genius loci, а по-русски — Гений места. Вышеупомянутый логический объект, собранный на основе уравнений квантовой хронодинамики, должен был создавать в работе программы "ЭП-Мастер" "глюки", то есть непредвиденные ошибки, которые ей же самой предстояло исправлять. Без неточностей и откровенных ляпов, уж извините, не обходится ни одно художественное творение.

Немного поработав, "ЭП-Мастер" запросил о главном герое дополнительную информацию, включая данные последней кардиограммы, и попросил уточнить положение Венеры и Юпитера в его натальном гороскопе. Еще не поздно задание было отменить, принимая во внимание метафизическую неоднозначность творчества Булгакова и потрясающую достоверность созданных им художественных образов. Однако наши друзья отнеслись к постановке творческой задачи слишком легкомысленно, и это в дальнейшем привело к непредвиденным, неприятным и даже огорчительным последствиям.

Узнав от "ЭП-Мастера", что его интересует состояние здоровья главного героя рассказа, наши друзья засомневались.

— Кардиограмма, это — лишнее! — решили они и предложили программе, которую они между собой фамильярно называли мистер Прог и иногда добавляли: Сэр, — довольствоваться тем, что есть.

Отношение к аппаратно-программным средствам, как к живому существу, для специалистов компьютерных наук — не редкость. Юзеры, ламеры и прочие "чайники" еще более суеверны, так как имеют обыкновение ставить рядом с мониторами своих PC горшки с кактусами, фикусами и прочими домашними растениями и время от времени удалять "лишние" файлы из каталога WINDOWS.

Программа продолжала "крутиться" и через 10 минут выдала сообщение о готовности выполнить команду create.

— 8 часов! Не много ли? — удивился Антон Шлыков.

— В полном соответствии с КЗоТ. Пусть трудится, а мы пойдем домой. Завтра с утра посмотрим на результат, — предложил Геннадий Галыгин.

На следующий день, когда наши друзья пришли на работу, то увидели, что их сетевой принтер мигает, сигнализируя о том, что бумага, которая в него была заправлена, закончилась. Порядка 20 страниц текста уже были отпечатаны. Получив требуемую порцию бумаги формата А-4, принтер снова заработал. Наши друзья, как заведено по утрам у офисных работников серьезных учреждений, попили кофейку, сходили на перекур в специально отведенное место на лестничной площадке и поболтали со своими коллегами из Вычислительного центра на две самые животрепещущие для москвичей темы: дураки во власти и автомобильные пробки.

Когда они вернулись в свой кабинет, телефон на рабочем столе Антона Шлыкова, кажется, вот-вот готов был разорваться от звонков. Антон подбежал к аппарату и снял трубку.

— Антон, что с твоим Асом? — спрашивал его г-н Климов — начальник управления информационных технологий банковского холдинга.

— В каком смысле? — удивился Шлыков.

— Не в смысле твоей задницы, которая меня совершенно не интересует, а в смысле компьютера, который мы тебе на время предоставили, — грубил и сердился г-н Климов.

— AS/400 коннектит, все нормально. Я на нем, пока нет серьезных заданий, одну перспективную программку решил покрутить и протестировать. Вы знаете, она у нас на картах Таро гадает, гороскопы составляет, стишки сочиняет и даже музыку попсовую пишет и исполняет! — попытался успокоить его Шлыков.

— Ух, ты, здорово! Обязательно зайду, чтобы посмотреть. Только вот, программка твоя ведет себя совершенно по-свински, так как постоянно требует дополнительной оперативной памяти и заявляет, что ей не хватает места на диске. Я, конечно, такую возможность тебе скоро предоставлю, но две бутылки французского коньяка, как ты свою программку не крути, останутся на твоей совести, — примирительным тоном сказал г-н Климов и положил трубку.

— Кто звонил? — поинтересовался Галыгин.

— Так, ерунда какая-то. Давайте-ка еще пару экземпляров распечатаем и посмотрим, что нам мистер Прог понаписал, — предложил Шлыков.

И вот, что они прочли.

Ночь упрячет в себя Патриаршьи пруды,

Все пройдет и напрасен урок.

И не скажет спасибо никто за труды,

Не приспел еще, видимо, срок.

Все пройдет, все вернется на круги своя,

И не встретится Мастер с Марго,

И не властна тут сила Его и Твоя,

Ибо это — лишь сказка, всего.

Ибо это — всего лишь, напрасный аванс

Нераспочатой нашей душе,

Ибо не было, даже в помине, тут Вас,

И, наверно, не будет уже…

Николай Старченков

I

Однажды весною, в 14 часов 05 минут, в Москве, на прудах, старое название которых не смогло испариться из памяти коренных москвичей даже на 61-й год существования Советской власти, появились два гражданина. Черная "Волга" с правительственными номерами, из которой они вышли, отъехала в направлении Ермолаевского переулка и остановилась неподалеку от заведения Мособщепита под названием "Чебуречная".

Два гражданина перешли через дорогу в строгом соответствии с Правилами дорожного движения, то есть у светофора. Первый из них, одетый в серый двубортный костюм из кашемира и белую рубашку с галстуком заграничного фасона, был высокого роста, упитан, лыс. Свой объемистый портфель темно-коричневого цвета из натуральной кожи с позолоченной фурнитурой (похожий и сейчас можно увидеть на витрине лондонского магазина Harrods) он нес с достоинством и вальяжностью. Второй — плечистый, светло-русый, вихрастый молодой человек был в потертой замшевой куртке, водолазке цвета топленого молока и новеньких синих джинсах Wrangler. В правой руке он с небрежностью нес не очень увесистый и еще не потертый портфель, типа "дипломат", обтянутый ненатуральной кожей вишневого цвета.