Кейдж БЕЙКЕР - Журнал «Если» 2008 № 02

– А это они наверняка где-нибудь в наших мирах и украли, немножко улучшили, и все. Разведка все может!

Однако если на этот вопрос согласованного ответа не достигли, то другой, пожалуй, куда более важный, был решен быстро и единогласно: необходимо заключить перемирие и совместными усилиями разработать план действий по достойному выходу из создавшегося положения.

По связи переговорили с командованием недавнего противника – однако самого командующего на месте не оказалось: выяснилось, что он вместе с половиной своего штаба уже направляется… – и куда же? Да именно сюда, для переговоров о перемирии.

Это заставляло думать, что тем досталось еще больше. И как только их командующий прибыл, то сразу выяснилось, что противник понес потери куда более серьезные: та армия лишилась уже двух кораблей – крейсера и транспорта.

– Как? Каким образом? Вы собирались стартовать?

– И мысли такой не возникало. Корабли стояли совершенно нормально еще вечером. А утром смотрим – их нет. Ухнули. Вместе с вахтой, с боезапасом – одним словом, в полном порядке. Куда ухнули? Да провалились в чертову бездну. Представляете, под каждым открылась вдруг шахта – и поминай как звали. Хотя под ними такие площадки были оборудованы – крепче не бывает. Тоже посыпались вместе с кораблями. Нет, господа, не знаю, как вы считаете, но лично я уверен – без нечистой силы тут не обошлось. Я понял, что это за мир: приманка, блесна такая, а мы с вами – рыбки, вот и клюнули на нее. Мое мнение – надо уходить отсюда, пока еще живы…

Тут ему пришлось прерваться. Потому что именно сейчас на высокое совещание прорвался начальник похоронной команды. И не один, а сопровождаемый группой подчиненных, и у них на специальной платформочке – вспоротый древесный лист, каких тут были, может, миллионы, а на этом листе – все, что осталось от инспектора Солка.

– Оно его типа переварить не успело, тогда те налетели, по листве вжарили, они и скукожились, – объяснил декан распаковщиков. – Но только это ненадолго. Сходите в лес, если кто любопытный: там поросль из земли так и прет, в полчаса – полметра.

– Господи!.. – синхронно, словно по команде, пробормотали оба командующих, едва взглянув в ту сторону. Но тут же пришли в себя.

– Почему до сих пор не захоронен? Непорядок! Немедленно! Слушай мою команду! Военные действия прекращаются. Войска срочно готовить к посадке на корабли!

А про себя добавил: «Пока они у нас еще есть».

То же самое, почти слово в слово, повторил и командующий другой армии, добавив:

– Быть в стартовой готовности через два… нет, через час! Урейский коллега негромко, чтобы подчиненные не слышали, поправил:

– За час технику демонтировать просто не успеете. Даже по нормативам…

На что тот командующий ответил, махнув рукой:

– А ну ее к чертям – спишется на войну.

– Я не об этом. Но правила требуют – оставлять поле боя в полном порядке.

– Здешние хозяева уберут. За теми, кто был тут до нас, они же убрали.

– Думаете, они? Ане…

– Тут ведь явно кто-то был, так? Но не вернулся никто. Иначе чуть раньше или позже об этом посещении стало бы известно. Значит, тогда не ушел никто. Наверное, заупрямились – хотели довоевать до конца.

– Пожалуй, вы правы. А знаете, нас сейчас больше не трогают: может быть, как раз потому, что ждут – произведем уборку, тогда они нас и… Но мы ее перехитрим.

– Вы имеете в виду – кого?

– Да планету эту, черти бы ее взяли. Думаете, нас пришельцы гробят? Да нет, она сама – природа.

И, встретив недоуменный взгляд, пояснил:

– Тут мне один наш инженер доложил свои соображения. Некто кап Симон. Я сначала послал его подальше, но призадумался: а ведь и в самом деле похоже! Они – сами миры, природа – ведь тоже совершенствуются, прогрессируют, обучаются, как и вся Вселенная. И при этом те, что возникли раньше, то есть дальние, окраинные миры развиваются первыми – просто потому, что существуют дольше тех, что ближе к центру. Не одни лишь белковые тела эволюционируют – так этот Симон толкует. Мироздание куда живее, чем мы привыкли считать. Наверняка в первую очередь развивается у них что-то вроде инстинкта самосохранения. И ведут они себя, как нормальный живой организм.

– Не верю. Чего доброго, станут говорить, что природа мыслит!

– Ну… этот мой офицерик сказал: «Мы не обладаем монополией на мышление».

– Да нет. Природа ведь строем не ходит! Какое же тут мышление?

– Во всяком случае, она тут умеет мобилизовать все свои силы в нужное время и в нужном месте. Грунт, растительность, атмосфера – от нуля до урагана за четверть часа, поля – никакая связь не выдерживает… Мы и сами ведь не против всякой микрофлоры в жизни и боремся лишь с болезнетворными бактериями, а с другими прекрасно сосуществуем. Так и планеты со своим населением… и тем более с гостями. С инфекцией.

– Это мы, что ли, бактерии?

– По мне, это все же почетнее, чем вши.

– Гм. Обидное, прямо сказать, сравненьице.

– Ну, пускай блохи. Не в словах суть. Я о другом подумал: ладно, наши миры куда ближе к центру и до такого уровня самозащиты еще не развились. Но ведь… и они к этому придут, верно? Со временем. И что тогда станет с вооруженными силами? Что, и в самом деле вечный мир наступит?

– Да, перспектива, прямо скажем… Этот Лорик, наверное, уже никому не позволит за себя зацепиться. Похоже, тут до нас побывали, самое малое, два раза – и вступали в драку с самой планетой. Разозлили ее. До того, что в наших архивах никаких упоминаний об этих кампаниях не сохранилось. А те миры, где мы уже зацепились, где недавно, где давно – что же, поживем увидим. Вообще-то в молодости, до армии, я строителем был…

– Ая жить начинал микробиологом, да… Вы верно сказали: поживем – увидим. А чтобы пожить – стартуем побыстрее. Спокойного пространства, командующий.

– Ближе к осени прилетайте ко мне – есть о чем поболтать.

– Не премину. Ну, честь имею.

«Если мы ее еще имеем – после такого провала». Но, козыряя на прощание, командующий Урея не стал произносить этого вслух.

Она чувствовала, что вот-вот превратится в пюре, и все из-за хитрой бухгалтерии. – Дай мне инфракрасный, – попросила Клэр. – Я могу дать тебе полный спектр, – обнадеживающе прошептал голос Эрмы в наушниках. Перед Клэр возник хаотичный набор цветов, от которого стало больно глазам. – Ты по-прежнему пытаешься заставить меня смотреть на мир таким способом, черт возьми! «Возможно, я задела ее за живое, – подумала Клэр, – надавила на нее». Но программное обеспечение не может обижаться, по крайней мере, Клэр так считала.