П Капица - Остров Панданго

Рядом с конторой, в которой работали учетчиками и регистраторами бывшие клерки, попавшие на каторгу, находился лагерный кабинет Чинча и веранда для отдыха. Веранда выходила в небольшой цветущий сад, огороженный от взоров заключенных двойной стеной колючих кустарников.

Солнце уже склонялось к горизонту, когда майор Чинч, слегка прихрамывая, прошелся вдоль живой непроницаемой ограды и остановился. Было тихо. Издали доносился невнятный рокот прибоя. Чинч взглянул на часы, откашлялся и громко произнес:

- Без четверти семь!

Из колючего кустарника донесся негромкий, но четкий голос:

- Эс сто семнадцатый докладывает!

- Вы точны, как обычно, - отметил майор, доставая записную книжку. Говорите, поблизости никого нет.

- Каторжник восемь тысяч шестнадцатый проболтался о перевозке нелегальщины в трюме "Сириуса". У них была создана специальная сеть по транспортировке запрещенной литературы. Все это происходило около года назад. Установить личность соучастника нетрудно: какой-то рыжий кочегар с "Сириуса". Записали, сеньор майор?

- Он у нас из рыжего серым станет, - ответил Чинч. - Вот уж истинно: язык - враг простофили. Потопил ведь дружка! Эти болтуны для нас просто клад.

- К номеру две тысячи девяносто девять необходимо подослать сотрудника из третьего барака, - продолжал шпион. - Задумывается, грустит, депрессия в разгаре. Он, кажется, коммунист. В подобном состоянии наверняка проболтается. Следует поторопиться, пока не повесился. Учтите: нужен тонкий подход.

- Дошел, значит. Вот что делает моя система! - не без гордости сказал майор, записывая донесение.

Разведчику это, видимо, не понравилось, и он напомнил Чинчу:

- А не ошиблись ли вы, сеньор майор? Мне кажется, что действующую систему ввел полковник Луис. Прошу записать: заключенный пять тысяч сто семь оскорбительно отозвался о вас. Считаю полезным выпороть перед строем.

- А что он сказал? - полюбопытствовал Чинч.

- Этот нахал назвал вас хромающей жабой. Надеюсь, он раскается. Перехожу к главному. На острове как будто готовится побег. Я случайно нащупал нить; она ведет к первому бараку. Но там ко мне относятся недоверчиво. Нужно...

- А вы не учите меня. Я сам знаю, что нужно делать, - перебил шпиона разозлившийся майор. - Какой там еще побег? Вы столько служите на острове и не знаете, что на эту дешевку даже новички не попадутся. Каторжники смертным боем лупят тех, кто заводит речь о бегстве. И правильно делают! Нужны новые приемы в работе, а это слишком старо и примитивно...

- Сеньор майор, а если в их разговорах есть что-то серьезное? настаивал шпион.

Чинч презрительно отмахнулся:

- Ерунда! В первом бараке работает отличный разведчик С-122, он сообщил бы... Ведь это не ваш сектор наблюдения. Уж не напоролись ли вы на своего? Занимайтесь только намеченным бараком, а то путаница происходит, а мне разбирайся потом. Что еще у вас? - спросил Чинч, поглядывая на часы.

- На сегодня все, - ответил голос из куста. - Попросил бы напомнить полковнику: срок моей стажировки кончается. Меня необходимо скорее убрать... хотя бы на Бородавку.

- Трусите? - произнес Чинч. Он неодобрительно покачал головой и закурил сигарету с золотым ободком. - Еще не прибыла замена... Ох, уж эта современная молодежь! Поживите рискованной жизнью, отполируйте нервы, зато вернетесь к новеньким погонам. А как приятно получить повышение в чине!

- Еще бы! - отозвался голос из куста: - Мой новый мундир уже ожидает меня. На нем будут нашиты погоны такие, как у вас.

"Хоть в шпионы переходи, - огорчился Чинч. - Любой молокосос майором становится... и в генералы пролезет, а тут кисни на острове. Вот ловкач, мундир заранее заказал. Эх, Санта Мария, не везет же старым кадровикам!"

- Сеньор майор, одолжите будущему коллеге парочку сигарет. - Вновь послышался голос шпиона. - Полковник Луис говорит, что вы непревзойденный знаток виргинских табаков. Вообще он всегда очень мило о вас отзывается.

Услышав это, Чинч с готовностью полез в карман; майор рад был поделиться сигаретами с приятным собеседником. Ловким жестом открыв портсигар, он просунул его в кусты.

- Прошу, берите про запас! Да, мы с полковником старые боевые кони! Вместе наступали в России. Вспомнишь прошлое и загрустишь.

Отпуская разведчика, майор любезно добавил:

- А насчет так называемого "побега" - не рискуйте. На эту удочку они нас не поймают.

Чинч закурил сигарету и уселся в шезлонг.

Вскоре на дорожке появился медик с пластырем на носу, возвращавшийся после обхода бараков.

- Трое отправились к праотцам, - доложил Вилламба. - Наказанный вами утром - тоже не жилец, подохнет ночью. А так, ничего особенного. Ну, пятеро больных...

- Чем? - осведомился майор.

- Чем? Хм! Знаете, это меня самого заинтересовало. Но кто их поймет! Может, лихорадка, а может, еще что?.. Болезней ведь много, всех не запомнишь. Да и не к чему это здесь. Больной и так протянет ноги.

- Так-то оно так, - согласился Чинч. - А вдруг чума или желтая лихорадка?

- Ну, в чуме-то я разберусь, - хвастливо уверил медик.

- Итак, на острове, значит, тишина и спокойствие? Приятно слышать! Прошу заглянуть вечерком, у меня для вас отыщется бутылочка малаги. Мой фронтовой друг, полковник Луис, не забывает... прислал еще ящик.

- Малага, солнечная малага! Сколько воспоминаний связано с этим превосходным городом. Там была пылкая любовь, намечалось даже счастье. Вы представляете себе виллу из белого камня и мрамора? И понимаете, все пришлось бросить. Проклятые красные обвинили меня в отравлении женщины. Но ничего! По окончании контракта я обвенчаюсь с некой совершенно умопомрачительной дамой. У нее тоже вилла! Влюбилась с первого взгляда. Это вдова майора Гаудильо, скончавшегося от белой горячки. Но прежде я был красив, а теперь мой нос на полсантиметра короче. Как она примет меня?

- Примет, перенесет старушенция! - успокоил Чинч. - Я ее давно знаю. Кроме того, учтите, ваше увечье - почетное, вроде фронтовой раны.

На дорожке показался капрал. За ним следовали автоматчики и двое заключенных с носилками. Капрал приказал опустить ношу на землю и отрапортовал:

- Сеньор майор, разрешите доложить... заключенный повесился на дереве... только что сняли. Господин доктор, прошу взглянуть: он мертвый или живой?

Медик нехотя покосился на носилки и строго произнес:

- Вы глупы, Варош. Раз повесился, - значит, покойник. И нечего носить таких ко мне. Передвиньте носилки к свету, а то уже ни дьявола не видно!

Заключенные молча переставили носилки в другое место. Лунный свет упал на труп человека в полосатой одежде. Медик дотронулся до его холодного лба и определил:

- Готов, конечно; чего тут смотреть. Несите акулам на закуску.

Ветер качнул ветви деревьев. Лунные блики заколыхались на присыпанной песком дорожке. Майор, чтобы прервать наступившую тишину, громко откашлялся и спросил: