Нина Карноухова - Жестокое сердце

Кассандра не сразу достучалась до Джона. Сначала она подумала, что его нет дома, потом - что Джон знал о ее приходе и нарочно не открывает, и наконей, ей пришла идея о том, что Джону сейчас не до нее и у него в номере сейчас гостит другая. Это мысль настолько разозлила Кассандру, что она изо всей силы постучалась в последний раз. "Войдите! Открыто!" - услышала Кассандра знакомый голос, и все ужасные предчувствия, возбужденные ревностью, отошли на второй план и она вошла.

Джон в пижаме и с только что вымытой головой сидел в кресле, держа в руках фотографию Жаклин и детей и гипнотическим взглядом смотрел на нее, или делал вид, что смотрел, чтобы скрыть свое легкое опьянение от сегодняшней выпивки.

- Мистер Кеннеди, - взволнованно на выдохе произнесла вошедшая Кассандра.

- Джон... - последовал холодный отчужденный ответ.

- Джон, я пришла к тебе по очень важному делу.

- Очень важных дел не бывает: есть экстренно важные, а есть абсолютно не важные.

- Раз так, то это экстренно важно, - сказала Кассандра, повесив свой плащ, - ведь тебе небезразлична судьба моего сынишки.

Джон все еще не отрывая взгляда от фотографии пробормотал:

- Он взрослый, сам разберется...

Но Кассандру этим было сложно удовлетворить, она подошла к Джону поближе и провела рукой прямо перед его глазами:

- Да ты не соображаешь, что говоришь!

- Все понимаю, все соображаю, - безразлично откликнулся Джон.

Тут Кассандра не вытерпела и выдернула из рук Джон фотографию, которую он так пристально разглядывал.

- Похоже на Жаклин Боваер-Кеннеди, - сказала Кассандра, взглянув на фотографию.

- Угадала, - коротко ответил Джон и побыстрее постарался упрятать фотографию в книгу, чтобы Кассандра ничего больше не смогла узреть о его знаменитом прошлом, - ты, кстати, знаешь, где Джеффри?

Джон теперь специально решил перевести тему разговора на Джеффри, ведь теперь Кассандра могла запросто сопоставить факты и получить его полный портрет.

- Тебе же это неинтересно. Ты же интересуешься первой леди Америки времен 60-х.

- Я просто ушел в свои мысли, Касси, мне крайне интересно, где Джеффри.

- Он в Далласе. Больше я ничего не знаю, также как и о фотографии Жак...

- Джеффри пытается равобраться в своих мыслях, Касси, - ловко перевел тему разговора Джон, - я бы сказал на его месте то же самое, а потом уединился, разобрался и вышел бы из панцыря. Сколько тебе еще говорить, что он к тебе вернется.

- Но как, как я могу поверить суждения человека, который готов целовать фотографию Жаклин Боваер.

- Жаклин - мое личное дело, - отрезал Джон, - и если у тебя, Касси, нет такового, я имею в виду личное дело, то не мешай другим иметь их тайны.

- Но все же должны быть открытыми! - крикнула Кассандра и с надеждой узнать секрет посмотрела на Джона.

- Согласно твоей философии, - спокойно добавил Джон. - Твоя философия: конституция - Библия, Билл Клинтон - Бог, и нужно каждое утро, вставая с постели, обалдевши, целовать его портрет.

- Вот что делает с американцами свобода слова! - крикнула Кассандра и отошла к окну.

- Ты коммунистка! - заключил Джон.

- А ты демократ! - услышал Джон в ответ.

- Угадала! - радостно сообщил он.

- И ты угадал, - горестно сказала Кассандра, - я это от всех скрывала, это был мой секрет, ведь коммунистов в Америке не жалуют. Я хранила в тайне все свои идейные наклонности и выдавала себя за демократку, хотя терпеть не могу расхлябанную демократию. Один раз, в середине 80-х, профессор университета, в котором я училась, узнал о моих склонностях, и хотел было выгнать меня из университета, но когда узнал, что я чуть не сделала себе харакири, решил помиловать.

- Я не думал, что ты такая грешница...

Кассандра стояла у окна, спиной к Джону, но она чувствовала, что Джон именно тот человек, который может выслушать и понять, потому что у него самого есть сокровенные тайны, еще похлеще, похоже.

- Я знаю, - спокойно ответила она, - но тогда мною руководили чувства и эмоции и я ничего не могла с собой поделать. Но я не смогла, просто не смогла. Я не смогла понять, как вся эта планета будет без меня существовать, я просто испугалась, я струсила. Тогда я и ушла в себя, тогда я и стала жестокой, никто после этого происшествия не узнавал меня.

- Касси, ты сильная женщина, у тебя достаточно смелости, чтобы сломать свой панцырь, выйти наружу, у тебя вся жизнь впереди.

- Нету у меня будущего, Джонни, нету, ты понимаешь? Я коммунистка и все этим сказано. Нас, коммунистов на заре века не жалуют.

- Ты же сама говорила, свобода мысли, свобода совести...

- Я не могу кричать, я боюсь.

- Чего, Касси?

- Я боюсь смерти, - сказала Кассандра, тяжело вздохнув, - я не принимаю смерти!

- Но при чем тут смерть и коммунизм?

- При всем при том, Джонни. Коммунистов убивают. А я жить хочу. Я не хочу умирать, я не хочу, чтобы меня прибили как Джона Кеннеди в Далласе...

- Ты же сама сказала, что я демократ...- как бы между делом сказал Джон, я потом подумал: "Не сказал ли я что-то не то?"

Кассандра не в понятках в первое мгновенье смотрела на Джона и осознавала ту правду, которая ударила по ней так внезапно. Но в следующий момент она уже подскочила к Джону и схватилась обеими руками за его голову.

- Джонни, что ты несешь? Ты хоть понимаешь? Что ты несешь?

Они в упор смотрели друг другу в глаза и теперь никто: ни Джон, ни Кассандра - не могли сказать неправду.

- Я несу правду, которую ты так хотела знать!

- Но как, как, я никак не пойму, не осознаю, что я имею дело с американским президентом. Это чушь, Джон, в это нельзя поверить. Скажи, что ты пошутил.

Джон взял ее похолодевшие руки и крепко сжал в своих кулаках.

- Это правда, Касси.

Кассандра тяжко вздохнула и сказала:

- Значит, ты виртуальная реальность...

- Виртуальная реальность, получается, - подтвердил Джон, - но ты не бойся, я такой же, как и ты, как и Кейти, и многие, многие другие. Только сквозь стены хожу.

Кассандра вырвала у него свои руки и отошла от него. Она никак не могла представить такого исхода дела. И тут она расплакалась и крикнула:

- Виртуальная реальность, значит... Почему у меня всегда все не как у людей... Почему именно мне угораздило влюбиться в виртуальную реальность... В видимое ничто... Почему это было мне предписано?

Теперь и Джон не мог ничего сказать. Его сердце вырывалось из груди, словно лава из вулкана. Он чувствовал то же, что и Кассандра, он осознавал все. У них все получилось просто, невзначай. У них все так было, они понимали друг друга с полуслова, все было просто, не так как в романах. Джон понимал, что Кассандра была создана для него, только она слишком опоздала родиться, но все же сила Бога сделала так, что они встретились, эти родственные души, пусть даже в таких невероятных условиях.