Елена Рабецкая - Спецы: охота за головами

— Ну, рассказывал что-то, я уже не помню! — категорически заметил подросток.

— Да и босс мне идейку подбросил…

— Ты, о Станиславе Анатольевиче, дядя Кирилл?

— О нем самом… Вернадский все время твердил о сфере разума. Это-то ты помнишь?

— С тобой забудешь!

— Босс мне напомнил, что все тела людей имеют свои биополя, и они соприкасаются. Фактически существует поле, в котором плавают поля всей людей. Всех шести миллиардов человек… Их мысли: злые и хорошие, их чувства и эмоции: негативные и положительные — они питают это поле, создавая его уникальный узор в местах скопления людей. Впрочем, не только людей. Все живые существа находятся в этом уникальном поле. А оно не просто уникально — оно самый совершенный в мире спец, Славик. Вот именно оно и может рисовать вместо тебя или… ретранслировать для тебя картины жизни других людей, из других времен, или твою жизнь — для него не существует препятствий в пространстве-времени. Для того, кто и есть время — лишнее время точно не проблема, для того, кто и есть пространство — попасть в любую точку нашей планеты проще простого. Это всеобщее универсальное поле и его невозможно игнорировать. С ним невозможно не считаться.

— Но это всего лишь твои предположения, ты ведь вечно твердишь, что доверять нужно фактам, а не домыслам, а последние несколько дней только и делаешь, что фантазируешь!

— Я не совсем фантазирую, Славка. Научные факты они и остаются научными в рамках науки. Любая наука — это не просто система знаний или форма сознания человека. Любая наука — это система договоренностей.

— Каких еще договоренностей? — опешил подросток. — Это же наука!

— А как прикажешь называть то, что изучается во всем мире, чтобы оно было понятным для всех? Вот люди и договариваются, что понятие обозначает конкретное явление, и выражается отдельным словом-термином.

— Но как можно в физике, о чем-нибудь договориться?

— Ты должен понять суть физики, или другой науки, Славик. А это очень легко, если не застревать на конкретных определениях, а сконцентрироваться на сути системы. В любой науке система — это совокупность явлений. Но не все явления известны. Некоторые открыты сто лет назад, некоторые открываются сейчас или будут открыты через сотню лет. Люди открывают что-то случайно или знают, что чего не хватает, знают что искать, чтобы система стала почти совершенной, даже заранее дают название еще не открытым явлениям. Таким образом, ученые ищут то, что поможет закрыть пробелы в системе.

— Неужели все можно объяснить системой?

— В том-то и дело, Славик, что нет. В нашем мире существует огромное количество фактов, даже научно подтвержденных, но они находятся вне системы. Пока что, так как для них не обнаружена отдельная ниша, которую они могли бы занять. Тогда такие научные знания оказываются или на задворках науки или в ее центре. Чаще, как в первом случае — проще сохранить устойчивость системы, чем развалить ее одним-единственным, пусть и научно доказанным фактом, чем выстроить систему заново.

— Но если люди договариваются, что они, например, ток, будут называть током и понимать под ним движение заряженных частиц, есть ли вероятность того, что люди ошибаются?

— Относительно тока, думаю, что вряд ли, но глядя на Стаса Анатольевича, я понимаю, что в некоторых формулировках есть неточность из-за нехватки научных знаний или из-за того, что эти знания могут не вкладываться в традиционную схему или скрываться обладателями этих знаний из-за их уникальности.

— Как например твоя регенерация или телекинез?

— Что-то в этом роде… Телекинез ведь давно открыли и подтвердили экспериментами. Но он не совсем вкладывается в рамки традиционной науки. — Кирилл потрепал Славика по голове и улыбнулся.

— …что происходит, если этим настоящим знаниям удается занять свое место в науке? — Славик повернулся к спецу и положил голову на спинку дивана.

— Тогда происходят научные революции. Это значит, что не знания подстраиваются под систему, а система перестраивается в соответствии с этими новыми знаниями, но такое бывает очень редко. Кстати, я убедился, что ты не единственный кто уцепился за одно место зубами и готов разорвать любого, кто тебе перечит.

— А может мне начать охоту на них? На тех, кто противится изменениям, если они очевидны!

— Тогда тебе следует начать с самого себя. — Кирилл вызывающе посмотрел на подростка. — Занятная картинка. Куда ты собираешься поместить свою голову? И как будешь охоться без головы.

— Зачем ты так? Я же могу и поменяться! Тебя же я слушаю!

— Меня то ты слушаешь, — улыбнулся Кирилл, — но делаешь все по-своему.

Славик устало зевнул.

— Дядя Кирилл, а кто мы для науки?

— Я думаю, что ты и сам прекрасно понимаешь, Славик. Иначе не играл бы роль отличника и пай-мальчика.

— Мы для них что, подопытные кролики и, когда мы сами убегаем, за нами ведут охоту?

— Лучше не скажет никто, Славик. Именно так! И только поэтому люди, обладая столь уникальными для человечества способностями, предпочитают вести обычный образ жизни. Лишь единицы демонстрируют свои специфические дарования. Однако это для них заканчивается очень и очень плачевно. в большинстве случает… Те, кому они помогают, те же их и сдают… Люди неосознанно мстят за их уникальность или пытаются доказать, что достижения человечества не хуже способностей в данной области одного единственного человека, в результате чего не привлекают спецов, когда помощь нужна их близким… И очень часто они умирают… Но они умерли, а спецам приходится с этим жить, словно со своим крестом, что ли… Тогда спецы остаются спецами, но теряют… Теряют смысл того, что они делают. Это лучший способ уничтожить спеца. Не в буквальном смысле. Его голова остается на его плечах, для властвующих — это плюс, только спец в такой ситуации сознательно отказывается от своих способностей. Он ставит крест не только на себе, но и на других людях. Но винить его не в чем… Он стал заложником обстоятельств и зависти людей… Именно поэтому я тебе говорю, что ты должен не высовываться, если хочешь, чтобы и с тобой и с Кирой все было в порядке!

— Почему, дядя Кирилл? Почему, если я могу плавить, ты можешь делать почти что угодно, дядя Ник может манипулировать другими людьми, а тетя Вика целить людей, почему мы не можем, делать это, не скрывая, если это помогает другим людям?

— Насчет манипуляции, сразу скажу, что Нику пришлось бы очень и очень не легко найти себе достойное применение… Хотя, ему бы удалось находить общий язык в больнице с особо буйными пациентами — это многого стоит, как люди с ними работают? Это ведь что-то! А если говорить без шуток… то, что не вписывается в науку, должно в нее вписываться по определению, если иначе, то это не наука, а паранаука и к ней всегда будут относиться со смешком.