Вольдемар Грилелави - Игла

— Нет, ты чего болтаешь зазря. Эти живы. Побило сильно, в больницу увезли, а так сказали, что выживут. Вот Костик погиб. Он как раз с работы вернулся, так оно и тряхануло. Опоздай на пару минут, и жив, остался бы. Вот с ним пять и получается.

Бабульки подробно описали Саше всю картину катастрофы и ее последствия. Пятеро погибло, и около двадцати попали в больницу. А дом подлежит сносу. Совершенно новый, жалко до слез. И так квартир не хватает, а тут еще с непонятными взрывами напряженка. Но всех уже расселяют по общежитиям, а после Нового Года дадут квартиры в новом доме. Так что, с жильем проблем не будет.

Сашу смерть невинных людей потрясла. Вот зачем приходил, словно себя хотел в чем-то обвинить. Не мог он поступить иначе. Всех жалеть, не пережалеешь. И погибших, и раненных, которым теперь вместо новогодних праздников в больнице проваляться. Новогоднее веселье заменят им уколы, гипс и микстура.

— Зато живы, а не в общей куче пыли. Мы выбрали наименьшее зло из большего. Не кори себя.

— Что? — Саша покрутил головой, но никого рядом не увидел. — Глюки, — сделал вывод он.

— Да нет, не глюки, все явно и понятно. Вроде еще не пил, чтобы на глюки сваливать.

— А кто тогда, если не причудилось? — машинально спросил Саша и еще раз более внимательно осмотрел округу. — Если хочешь поговорить, так выйди и откройся.

— Головой покрути, может, и поймешь, — смешливо отвечал неизвестный, не желая представляться. — А если не поможет, то просто мозгами пошевели немного.

А чего головой крутить и мозги напрягать. Голос слышен явно не из-за угла и не из-за укрытия. Рядом и близко настолько, словно на ушко шепчет, как мальчик с пальчик, который взобрался на плечо, уселся там и общается с ним. Но плечи чистые, нет на них никого. Остаются явные глюки. И пусть этот призрак что угодно говорит, но у Саши от перенапряжения последних дней, как физического, так и нервного произошел легкий сдвиг по фазе. И ничего в этом удивительного он не наблюдал. Эмоциональные перегрузки требовали разрядки и выброса излишек информации, с силой давящей на мозги переполненными событиями.

Но о происшедшем и обо всех перипетиях поделиться можно лишь со своими женщинами. Лишь с ними, возможно, обсудить и высказаться. С кем-нибудь посторонним рискованно и глупо. Хорошо, если просто пальцем у виска покрутят. А то могут и в соответствующие инстанции проинформировать. Припишут не только сдвиги, но и распространение ложной и вредной информации, порочащей моральный облик советского пилота гражданской авиации. Доказывай потом всем подряд, что ты не верблюд. А еще для простоты закрытия уголовного дела свалят на него взрыв с диверсионными целями.

Ну-ка, Саша, погоди-ка. А как же наш многоуважаемый Полт? Ну, я к тому, что его двойник с имплантированной иглой. С ним-то чего могло произойти? Вернулся ли он в свое человеческое сознание Гриши Вихрова, или так и будет бродить по Минску в поисках подходящего места для установки ловушки. Полт ему такую программу задал, вот и будет исполнять, как зомби, пока не загребут куда-нибудь. Толку ведь от ловушек никакого, раз самой пушки уже в природе не существует. Или после исчезновения сигнала от оригинала, который рассыпался на молекулы в космосе от рикошета, прекратил свое существование и киборг.

Остатки Полта высоко и далеко в космосе. Или только высоко. Нет, просто далеко. Космос, по-моему, может измеряться верхом. Куда ни глянь, а везде верх, нигде нет ширины. Вот и меряют космос длиной в километрах, парсеках и световых годах. Нет, это уже время. А космос, как река, которая лишь длинная и тянется далеко. Однако она бывает и широкой. Тьфу ты, черт, точно, крыша едет. На кой хрен мне эти измерения в космосе, если я желаю до пенсии летать над землей на предельно малой высоте, что свойственно моему вертолету.

— Сплюнь и забудь. Чего голову ерундой всякой заполняешь. Она у тебя и без того трещит от переизбытка информации. Мыслить нужно иными категориями.

— Нет, в натуре, сказать западло, кто ты такой, и чего пристал ко мне! — рассердился Саша на незнакомого невидимку, от которого нервная система совсем рассвирепела. — Поговорить хочешь с человеком, так представься, пригласи в кабак, а потом мы уж и пообщаемся, решим по-людски, как дальше с этим жить.

— А пить-то как будем? — поинтересовался невидимка. — У нас с тобой один желудок, и мозги общие. Запросто оба в аут улетим, если чокаться начнем, или пить на брудершафт. Я предлагаю лично так: тосты за мной, а пьешь ты. Контролируем состояние и сознание оба. Как только кто первый почувствует, что пропасть рядом, а одна нога уже зависла, даем установку о прекращении потребления. Просто переключимся на закуску, или безалкогольные напитки.

— Нет, но я предупреждаю сразу, что вотку, пить отказываюсь. Я Анфиске обещал, мысленно, что она никогда меня пьяным не увидит. Хватило ей лицезрения свинских рыл за короткое детство. Немножко хлебнем сухого и вкусного вина. Или по чуть-чуть коньячка. Его много не выпьешь, а пахнет после него вкусно.

— Согласен. И куда пойдем?

— Да тут вот рядом новый ресторан открыли. Он, правда, с двенадцати, но вот-вот откроется. Стрелки на моем циферблате приближаются к заветной цифре. Знаешь, а я уже немного начинаю врубаться в это помутнение. Ты — Войэр. Привет, рад твоему прибытию!

— Молодец, Саша, ты очень умный парень. Мне кошмарно повезло, и приятно будет осознавать, что свой век, а вовсе не остатки лет, проживу в умных мозгах и молодом теле. И еще, а это был выбор Муара, а не мой, мы оказались родственными и весьма близкими по психологическим параметрам. Оба, я давно в тебе заметил, любим не просто жизнь, но и все окружающее ее.

— С ума сойти! — воскликнул Саша вслух, хотя произносить слова было необязательно. Понимали и слышали они друг друга, молча. — Так вот как ты решил сбежать с корабля? А чего меня не предупредил? Вошел по-английски, хотя те так уходят. Мы бы как-то обсудили, как жить и разделять свои прихоти.

— Не уверен был, сумеешь ли ты существовать без оригинала. Вернее, моя игла. Но получилось. Сначала все исчезло, словно провалился в сон, а потом внезапно проснулся, долго не понимая, где и что в данный момент из себя представляю. Но сопротивляться и показывать о своем присутствии не желал сразу. Мог ведь, молча и без предупреждения так, и прожить всю жизнь. Потом подумал, что так нечестно по отношению к тебе. Вот и признаюсь.

— А как так получилось, я совсем запутался. Ты будешь жить во мне со мною вместе? А кем тогда стану я? Мне придется потесниться и вообще удалиться?

— Первое и самое главное — мы будем жить вместе, не мешая, а помогая друг другу. Да, все станет совершенно по-иному, но и ты должен понять, что выхода не было у нас обоих. Альтернатива — смерть. Не думаю, что она лучше, чем такое двойное существование. И никуда смерть не денется. Но не сейчас, а через сотни лет. Саша, вопросы настолько сложные, что даже у меня ответов нет в целом мире. Ни в твоем, ни в моем. Я не обладаю достаточным опытом и знаниями в этой области, но немало знаком с теорией наших ученых по этому вопросу. С тех времен, когда мы занимались испытанием и опробованием такой иглы.