Вольдемар Грилелави - Игла

Газ. Он был не смертельным. Это был парализующий и уничтожающий личность газ. Всяк, вдохнувший его определенную дозу, переставал быть просто человеком, с присущими данной особи качествами. И скольких же он успел заразить этой человечно ненавидящей болезнью? Остались ли на планете кроме него, Войэра, здравомыслящие люди? А вдруг он просто немного рассеялся, и его концентрация уменьшилась, а вредное действие осталось, но всего на всего замедлилось? И теперь Войэр сам медленно и постепенно заражается. Время работает против него, но как суметь определить начало этого заболевания?

Им намного легче пришлось пережить такое нашествие, проще воспринять этот космический дьявольский дар. Даже оставшиеся в живых, но пораженные газом кометы, уже перестали быть людьми. Их мозг преобразился и теперь выдает единственную команду — убить. Любого, кто попадется у него на пути. Неосознанно, жестоко, но обязательно, ибо никто кроме него самого существовать в этом мире не имеет прав. Уговоры и попытки разжалобить не работают.

А Войэр пока человек, осознающий и ожидающий такое будущее. Но скоро ли случится и с ним такая метаморфоза, долго ли еще придется бродить среди трупов, пока сам не превратишься в безмозглое жестокое и бессердечное создание. Или еще раньше при встрече с одним из монстров в неравной схватке скорее сам станешь трупом, так и не успев совладать и не успев избежать решающего боя. Вечная война, пожизненное наказание за свою скорость мышления, когда один из первых понял опасность ядовитого хвоста кометы.

Ярче из всех встреч за это долгое время скитаний по мертвой планете ему запомнилась первая встреча. Пять человек. Две женщины и трое мужчин. Незнакомые Войэру и неизвестные. Они все были покрыты многочисленными ранами, струями стекала с них кровь. Войэру сразу захотелось бежать от них подальше. Но они увидели его раньше, чем он успел сообразить и предпринять попытку к бегству. В отчаянии ожидал приближения зверя в облике людей.

По ним видно было, что перед этим они сражались уже долго и не на жизнь. Об этом свидетельствовали многочисленные раны на теле и злые яростные лица. В этой группе не было разделения на противоборствующих. Все пятеро были против друг друга, против всех одновременно. Поняв, что с бегством запоздал, Войэр схватил валявшийся под ногами железный прут и замер в ожидании врага. Враг хоть и был изнеможен и обессилен, но настроен решительно и враждебно. В их мозгу почему-то проскочила молнией мысль справиться в первую очередь с ним, прежде чем продолжить междоусобицу.

Войэру легко было справиться с обессилевшим противником. Правда поначалу он попытался взывать к их рассудку, выслушать и объясниться. Но быстро понял, что перед ним нет разумных слышащих созданий. Это были обыкновенные безмозглые и бесчувственные твари, которых просто даже по разумным соображениям нельзя оставлять в живых. Здесь вопрос стоял жестко — или ты, или тебя. Вариантов иных не допускалось. Даже бегство спасало на время. Потому что эти зомби будут идти по следу и выискивать тебя всюду.

И Войэр вынуждено принял решение в свою пользу. А они, даже умирая, пытались ползти в его сторону, чтобы ухватить когтями или зубами. И при прикосновении друг к другу, понимая свое бессилие против Войэра, они перегрызали глотки сопернику, душили остатками сил за горло. У него уже не хватало душевных сил добивать умирающих, но жаждущих смерти другим. Так и покинул их, истекающих кровью, стараясь скорее покинуть и не видеть это ужасное место.

Неужели вся планета поражена этим ядовитым газом, и на ее просторах не осталось ни единого разумного существа, человека в том смысле, который и вкладывался в это гордое слово. Поскольку пораженные переставали им быть с моменты вдыхания метеоритного дыма. Неужели никто другой так и не успел понять и принять меры предосторожности, как Войэр, чтобы спастись, спрятаться, укрыться и защитить себя от его воздействия. И надолго ли хватит его самого.

Он пока еще ощущал в себе человеческие остатки разума и души, но все чаще и чаще во встречах с зомби-убийцами начинал приписывать и себя к их числу. Вполне допустимо, что его заражение коснулось слегка, как насморк в легкой форме. Но, вынужденный во имя собственного спасения убивать, Войэр вдруг ощутил эту ненависть и ярость ко всему живому в этом мире. Он медленно превращался в зомби.

— Понимаешь, Саша, — говорила Галина Сергеевна, заведующая медсанчастью аэропорта. — Ты по всем статьям здоров. Даже без ограничений. Все тщетные поиски каких-то отклонений дали нулевой результат. Признаюсь, что желание найти в твоем организме хотя бы маленький изъян, не покидало нас на протяжении всего обследования. Однако, как говорят про исправный вертолет, все системы и оборудование работают исправно, мотор стучит и гоняет по организму чистую и правильную кровь, а приборы показывают норму.

— Ха! — удивился Саша. — И зачем это вам понадобился такой настойчивый поиск дефектов? По-моему, такое положение дел должно лишь радовать.

— И я очень рада за тебя, — печально согласилась Галина Сергеевна. — Но после случившегося, ни у кого хватает смелости подписать твое освидетельствование.

— Вы мне предлагаете самому списаться по состоянию здоровья? — скривил губы в плач Саша, словно доктор предложил нечто кошмарно скверное и ругающее. Для молодого юноши, только что начавшего летную карьеру, даже сам намек на такую перспективу казался приговором суда на максимальный срок заключения.

— Нет, Саша, списываться тебе не стоит, но и для нас такая проблема весьма затруднительная. Просто с таким явлением наша местная медицина столкнулась впервые. Может история и знала нечто подобное, но мы не слыхали.

— Это получается, что я первый в такой интересной ситуации? Вроде, как уникум?

— Уником, да еще какой! Не то слово. Единственный в своем роде. Нам было бы намного легче, если бы ты при падении, хотя немного ушибся. Это оправдать и объяснить, можно было бы. У нас и после серьезных аварий и поломок восстанавливаются, продолжая летать, хотя под серьезным наблюдением и максимальными ограничениями. Просто приписываем им принудительное ежегодное санитарное курортное лечение. А по твоим показателям, ты и на такой приговор не тянешь.

— А я против курорта ничего не имею, — обрадовался Саша таким радужным перспективам.

— Нет в твоем организме такого изъяна, чтобы вот так, отправить в санаторий. Тут такая загадка, что сами в затруднении: что с тобой случилось, и от чего лечить?

— Как это? — удивился Саша. — Я чувствую себя полностью здоровым, претензий у врачей ко мне нет, а почему в вашем голосе столько много сомнений?