Вольдемар Грилелави - Игла

— Да этого просто не может быть? — воскликнула весело и радостно Людмила, сама пораженная такой сногсшибательной новостью. — Да я бы на твоем месте иконку в уголок повесила и молилась на твою суженную с утра до вечера.

— Люда, как-нибудь я задумаюсь над твоими словами, когда до меня, наконец, дойдет смысл всего происшедшего, — согласился с ней Саша. — Но сейчас мне не до приятных ассоциаций. Видишь, какая беда приключилась? Дите нуждается в срочном спасении. Притом при всем, просто экстренно. Самой же для собственного спокойствия лучше уж посодействуй. Иначе полет испортим.

Людмила при виде перепуганной Анфисы сама уж поняла, что вмешательство требуется просто незамедлительное. И в ее голове уже созревал план спасений.

— Анфиса, ты чего такая вся паническая? — усмехаясь, спрашивал Саша ребенка. — Будто первый раз самолет увидела. И вовсе он не такой уж и страшный. Даже интересно. Сам, когда первый раз летел, так от окошка не отрывался.

— Нет, ну ты вот, как скажешь! — обиделась Анфиска на Сашину насмешку. — Видела, даже раз сто, только в небе и высоко. А они там такие маленькие, потешненькие и совсем не страшные. Я не то, что на самолете, на городском автобусе за всю жизнь два раза, ну три от силы проехала. У меня весь маршрут от школы до дому. Ну, когда жарко, так еще с девчонками на арык бегали. А он мне тут про самолеты рассказывает. Я в самом аэропорту первый раз в жизни оказалась.

— Ой, ну темнота, ну необразованность дремучая! — в том же тоне продолжал насмехаться над Анфиской Саша, понимая, что этим отвлекает ребенка от ее страхов перед таким страшным чудищем, как самолет по кличке Ту-154М. — Как из глухого аула. А ведь все девять лет прожила в областном центре. Как-никак, а цивилизация. Я тебя потом на своем вертолете еще покатаю.

— Дай мне этот перелет пережить, а потом уже про вертолет поговорим. Слышишь, Саша, а до твоей мамы можно еще чем-нибудь добраться? — жалобно поинтересовалась Анфиса.

— Во-первых, мы уже сидим на месте, и обратной дороги нет. А если можно, то только поездом. Но этот червяк будет ползти до Москвы, аж все семьдесят два часа. Оно тебе надо? От стука колес голова опухнет. И потом, мы еще и на поезде поедем. Так что, всего хватит сполна: и поезда, и автобуса, а еще на трамвае.

— А это еще что за зверь такой? — Анфиса настороженно и с легким испугом спросила Сашу.

— Автобус на рельсах с железными колесами.

Анфиса недоверчиво посмотрела на своего друга, предполагая его очередную шутку.

— Да нет же, честное слово! — смеялся Саша от радости и веселья. Ему нравилось делать открытия своей названной сестренке, учить новому и неведомому.

Анфиска вдруг погрустнела и испуганным голосом спросила, боясь откровенного ответа:

— Саша, а мы вправду совсем уже не вернемся сюда? Мне совсем не хотелось бы.

— Нет, ребенок, уезжаем из этого города навсегда. Здесь мы с тобой никому не нужны. От меня жена сбежала к другому дядьке, а у тебя и не было любимых. Твоя бабка сказала, что ты ей даром не нужна. Забирай, говорит, насовсем. А папка промычал и два раза икнул. Это одно и то же, что бабка сказала, — печально констатировал такой прискорбный факт Саша. — Нет, ну мне, конечно, придется на пару дней вернуться сюда, чтобы оформить перевод и получить окончательный расчет. Но это не считается. Я скоренько туда-сюда слетаю, и все. А ты еще не поверила?

— Знаешь, Саша, немного тоскливо. Я все-таки всю жизнь прожила здесь в этом городе. И подружки мои здесь, и знакомые закоулки. К каждому домику привыкла. Только, если я здесь никому не нужна, так какой смысл оставаться с этими неживыми друзьями. Я вот с тобой всего-то несколько дней знакома, а ты мне стал самым родным и любимым братиком. Я уже и минуты без тебя жизни не смыслю. И супчик ты классно готовишь. В жизни не пробовало ничего подобного. Саша, а тебе Айку не жалко? Мне показалось, что она хорошая. И даже всплакнула, когда прощалась с тобой, по-настоящему.

— А тебе жалко?

— Ага. Я к ней немного привыкла.

— Хорошая, говоришь? Но чужая. У нее есть муж и трое детей. Нельзя у детей отца отнимать. Они его любят. А Айка пусть свои проблемы научиться самостоятельно решать.

— Ой, мамочки! — воскликнула Анфиска и закрыла лицо руками. — Мы уже взлетаем, ужас, какой! Саша, держи меня крепче, а то я от страха сейчас сбегу.

Саша спешно развернул леденец барбариску и сунул ребенку конфетку в рот.

— Соси и слюну глотай. Так ушам легче будет, а то сейчас закладывать начнет.

Анфиска позволила себе руки от лица отнять, когда стюардесса по микрофону объявила о наборе высоты, и разрешила отстегнуть привязные ремни. Самолет летел плавно и устойчиво. Такое ощущение, что этот стальной гигант, словно воздушный шар, завис над землей. И лишь облака пролетали мимо, словно это они, а не железный лайнер пронизывал их пушистые бока.

— А почему мы не летим? — испуганно спросила Анфиса, вслушиваясь в монотонный гул самолета.

— Ты в окно глянь. Очень даже летим. Просто тихо и аккуратно, чтобы пассажиров не распугивать. Мы ведь с тобой все равно никуда не торопимся, так что, спешка без надобности.

— Не буду я в окно смотреть. Страшно. Достаточно того, что я здесь внутри сижу.

— Ну и зря. А в окошке очень даже красиво и страшно интересно. Глянь, какие они все маленькие и смешные, как коротышки в мультике. Обхохочешься.

Анфиска с настороженностью приблизилась к окошку и аккуратно бросила свой испуганный взор в иллюминатор. Но неожиданно расхохоталась, словно увидела нечто анекдотичное.

— Какие все смешные, как на картинках! А оно все всамделишнее, или нарисованное?

— Нет, просто с той стороны некий художник стекла разрисовал для веселья всеобщего.

— А почему тогда все двигается? Так не бывает, чтобы картинки шевелились. Тихо, но едем.

— Да? — искренне удивился Саша и сам глянул в иллюминатор. — Правда, как живое, значит настоящее.

Анфиска тщательно всматривалась в Сашино лицо, выискивая в его выражении подвох. Но, поскольку он сам не сумел долго выдержать маску серьезного выражения, то она скоро поняла, что он ее разыгрывает. Однако обижаться не стала, а весело посмеялась вместе с ним. И страха уже никакого не было.

— Анфиса, а ты маму хорошо помнишь? — уже серьезно спросил Саша.

Они за эти дни о многом успели поговорить. Но, во-первых, Саша не стал сразу начинать устраивать ребенку допрос с биографическими подробностями, напоминая ей о сложностях и трудностях положения. А во-вторых, эти дни пролетели в суете и сборах, а так же в оформлении добывании нужных справок, чтобы в его родном городе с Анфиской не было проблем, как в школе, так и в поликлинике и с пропиской в ЖЭУ. А он решил с самыми серьезными намерениями забрать ее к себе и привезти к маме этого ребенка. Так удачно встретились два одиночества, а теперь летят к третьему. С этого момента у них всех троих начинается совершенно иная жизнь. Как у настоящей семьи.