Михаил Ахманов - Зов из бездны

– Не сомневаюсь, – откликнулся Феспий и метнул секиру в древесный ствол – точь‑в‑точь над теменем князя. Тот ухватил рукоять топора, попытался выдернуть, но не получилось.

– Хороший бросок для козлины-наемника, – пробурчал Бедер и заговорил на неведомом мне языке – очевидно, то был филистимский, одно из наречий народов моря. Феспий ответил, и некоторое время они обменивались непонятными фразами. Похоже, продолжали оскорблять друг друга, поминая Зевса и других своих богов, делая неприличные жесты и хватаясь то за кинжал, то за рукоять меча.

Танец холодных лягушек на моей спине прекратился, ноги перестали дрожать. Солнце-Ра согрело мои кости, я был спокоен, и было мне понятно, что наблюдаю я не смертельную ссору, а некий ритуал, который лишь в самом крайнем случае мог завершиться пролитием крови. Здесь, в этом убогом дворце, встретились соплеменники, князь Бедер и Феспий, но не тот Феспий, что воспринял в Танисе приличные манеры, а Феспий из Лакедемона, где, по словам писца Тхути, мужчин обучали только дракам с самого младенческого возраста. Встретились братцы-разбойники и теперь грозят друг другу кулаками и оружием, пробуют на зуб, покусывают, ибо таков у них обычай. Дикий и странный, но что тут сделаешь! В пустыне не поучают ливийцев, детей песка.

Наконец Бедер ухмыльнулся, почесал спину острием кинжала и спросил на языке Та-Кем:

– Вина хочешь, сын Алфея?

– Давай, – промолвил Феспий и выдрал свою секиру из древесного ствола.

Князь приподнялся, заглянул в кувшины, бормоча: «Что‑то еще оставалось… не мог я все вылакать… не мог, яйцами Зевса клянусь…» Обнаружив еще не пустой кувшин, он протянул его Феспию. Тот капнул вина на землю, глотнул, поморщился, но все же допил до конца.

– Кислое у тебя вино, Дорион… кислое, как блевотина Анубиса… Ну ладно! С паршивой овцы хоть шерсти клок… – Феспий опустил кувшин на землю. – Так что там у нас с поисками вора и сокровищ? Что нашел, пресветлый князь?

– Все обыскали, все дороги, хлева и виноградники, – промолвил Бедер с печальным вздохом. – Ни сокровищ, ни вора! Утек! Должно быть, ловкий малый… Ничего не нашли, зато я могу дать совет.

Пришла пора вмешаться.

– Советы не звенят, – заметил я. – Не похожи советы на серебро и золото, так что…

– Молчи, египтянин! Как тебя?.. Ун-Амун?.. Молчи и слушай мои слова! – рявкнул правитель Дора. Он поднял руку с вытянутым пальцем и покачал ею из стороны в сторону. – Не простой совет тебе дам, а княжеский! Хочешь вернуть то, что у тебя украли, делай так, как я говорю! Выбери другой корабль, судно с богатыми торговцами, и отправляйся с ними в путь. А в море ты захватишь их достояние, все серебро и золото, что есть у них, и скажешь: буду держать ваше у себя, пока не найдете мое! Пусть те торговцы отыщут вора и вернут тебе золотой сосуд и четыре серебряных, а если ты потратишь их богатства, пусть оставят сосуды себе. Ну, а не отыщут, окажутся в убытке. Но это их дело, а не твое!

От этого совета пришел я в полное изумление, ведь не княжеский он был, а разбойничий. И, поразмыслив недолгое время, произнес:

– Ты предлагаешь мне ограбить чужих торговцев?

– Именно чужих, – сказал Бедер. – Вряд ли правитель Таниса обрадуется, если ты выберешь его корабль. Но есть и другие, из Тира, Сидона, Библа и Арада. Их тут как пчел на кувшине с медом! Выбирай!

– Однако грабеж – плохое деяние! – возразил я. – Не богоугодное!

Князь хищно усмехнулся:

– Плохое, если желаешь обогатиться и набить свою казну. Но твои сокровища принадлежали Амону, и ради него ты отнимешь богатства торговцев. Для святого дела отнимешь! Думаю, те торговцы будут просто счастливы, а если начнут возражать, ты им напомни, что тяжела длань Амона и дотянется она до каждого, до похитителя и до тех, кто не желает вора искать. А тебя бог простит. Ясно?

«Совсем не ясно, – подумал я, – то ли князь издевается надо мной, то ли говорит всерьез». Я бросил взгляд на Феспия, но увидел лишь плотно сжатые губы, крепкий подбородок и блестящие глаза; остальное скрывала бронза шлема. Мой спутник молчал, и я не мог понять, как он относится к княжеским советам.

– Ты сказал: отнять богатства у торговцев… А вдруг не устрашит их гнев Амона? И как тогда мне это сделать? Чем пригрозить? – Я простер руки к солнечной ладье Ра и воскликнул: – Видит Амон, нет у меня оружия, и во все дни не сжимали пальцы мои меч и секиру! Возьму я чужое серебро, а торговцы и корабельщики схватят меня и сбросят в море!

– Не сбросят, – нарушил молчание Феспий. И грохнул обухом секиры о бронзовую пластину пояса.

Князь Дора расхохотался. А отсмеявшись, вытянул к Феспию руку и сказал:

– Вот, египтянин, твой меч, вот твоя секира! Могу еще и копье подарить! Дабы трусливые торговцы и их корабельщики слова поперек не вякнули! А кто вякнет, станет кормом для рыб. Так, сын Алфея?

– Так, – прогудело из‑под шлема.

– Тогда идите и делайте, как я сказал. Только не с кораблем, что стоит в моей гавани или выйдет из нее в море. Мне худая слава не нужна! Да и вряд ли найдется здесь подходящее судно – кораблей в Доре немного и товары на них бедные. А вот Тир – другое дело!

С тем мы и ушли.

Посреди извилистой улицы, что вела к воротам, копались в груде помоев собаки и свиньи. Обогнув их, Феспий остановился, снял высокий шлем, вытер со лба испарину и произнес:

– Хороший совет дал Бедер. Правильный! Ради Амона не грех распотрошить торговцев. Только ты, Ун-Амун, в Тире не ошибись, найди корабль с богатым грузом. В этом я тебе не помощник.

– Почему в Тире? – спросил я. – Почему князь так сказал, а ты повторяешь?

– Потому, что в Тире больше кораблей и торговля богаче, а князю это не нравится. Завидует он и желает, чтобы не про него худая слава шла, а про Тир. – Феспий задумчиво уставился на свиней и псов. – Мог бы, так утопил бы этот Тир в свином дерьме! А заодно Библ, Сидон и Арад… Тогда возвысился бы Дор, торговал бы с Танисом и с купцами из северных земель, что называют у вас Сати. Другой был бы дворец у этого бурдюка с вином и другой город!

Феспий смолк и плюнул на кучу помоев, будто весь Дор оплевал, ничтожный и грязный.

Мы зашагали к воротам, выбрались из города и вскоре были у причалов. Наше судно охраняли пятеро гребцов под командой Элисара. Мангабат расположился в харчевне, в тени крытого пальмовым листом сарая, ел лепешку с жареной рыбой и запивал пивом. Брюхо дремал под кормовым настилом, обхватив обеими руками корзину с кедровым ящичком. Элисар и его гребцы метали кости; ничего ценного у них не было, а потому проигравшему отвешивали пару оплеух.

– Созывай людей, поднимай парус, плывем в Тир, – сказал я Мангабату. – Князь не нашел вора, зато Амон по‑прежнему с нами во всей своей силе и могуществе. Значит, путь наш будет благополучен.