Конни Уиллис - Вихри Мраморной арки

— Вы из Штатов, да? Понимаете, когда поезд заходит в туннель, за ним обычно следует поток воздуха. Так всегда бывает. Опасаться нечего. — Он многозначительно посмотрел на рукав, в который я вцепился.

— Но там же ледяным холодом дохнуло! — возразил я. — И…

— Ну да, тут река совсем рядом. — Мужчина начал терять терпение. — Позвольте! — Он высвободил рукав. — Приятного отпуска. — С этими словами он скрылся на дальнем конце платформы, просочившись сквозь толпу.

Я не стал догонять. Ничего он не почувствовал. Как же так? Он ведь шел прямо передо мной…

Или меня мучают непонятные галлюцинации, а никакого вихря нет и не было.

— Наконец-то! — Женщина рядом посмотрела в сторону тоннеля, и я увидел, как оттуда вылетает поезд. На ветру затрепетал отклеившийся уголок афиши и взметнулись светлые волосы женщины, стоявшей ближе всего к краю. Она, не обращая внимания, повернула голову к своему спутнику и поправила сумочку на плече.

И снова холодная волна, несущая запах химикатов и разложения, гнилостную вонь.

Я поглядел в дальний конец платформы, думая, что уж в этот-то раз мужчина должен был почувствовать. Однако он как ни в чем не бывало заходил в вагон, окружавшие его туристы тоже в полном неведении переводили взгляд с поезда на развернутую карту-схему.

Неужели никто ничего? Тут мой взгляд наткнулся на пожилого темнокожего пассажира в клетчатом пиджаке, где-то посередине платформы. Вздрогнув под порывом ветра, он втянул седеющую голову в плечи, как черепаха в панцирь.

Вот он точно почувствовал! Я дернулся было туда, но седой уже вошел внутрь, и двери начали закрываться. Даже бегом мне его не догнать.

Я протиснулся в закрывающиеся двери ближайшего вагона и прислонился к ним изнутри, дожидаясь следующей станции. Там я выскочил, придерживая дверь, проверить, не выходит ли тот седой. Он не вышел. И на следующей. И на «Бонд-стрит». Никого.

— «Марбл-Арч»! — объявил лишенный выразительности голос, и за окнами показались выложенные плиткой стены.

Что же там такое на «Марбл-Арч»? Когда мы с Кэт жили в «Королевской плесени», столько народу не было. Такое впечатление, что весь поезд выходит.

А седой? Я высунулся из дверей, пытаясь разглядеть.

В толпе не видно. Но стоило сделать шаг на платформу, как меня тут же оттеснила почти такая же толпа заходящих.

Я пошел вдоль состава, пытаясь, вывернув шею, выловить взглядом клетчатый пиджак в этом людском море.

— Осторожно, двери закрываются! — возвестил голос из динамика, и старик проехал мимо меня в медленно набирающем ход вагоне.

«Куда теперь?» — размышлял я, стоя на опустевшей платформе. Обратно на «Холборн», посмотреть, не подует ли снова, и попробовать отыскать еще одного свидетеля? Такого, который не поспешит заскакивать в поезд?

Здесь-то точно никаких вихрей не будет. Это наша станция, мы садились здесь каждое утро, выходили здесь каждый вечер в наш первый приезд — никаких ветров. В трех кварталах отсюда «Королевская плесень». Держась за руки, мы взбегали по продуваемым насквозь лестницам, и, заливались хохотом, вспоминая, что сказанул Старикан служителю в Кентербери у могилы Томаса Мора…

Старикан! Он точно в курсе, откуда эти вихри, или хотя бы подскажет, как узнать. Он любит загадки. Сам ведь таскал нас в Гринвич, в Британский музей и в усыпальницу собора Святого Павла, пытаясь выяснить, что сталось с потерянной в битве рукой Нельсона. Если такое в принципе возможно, он откроет тайну вихрей.

Он ведь наверняка уже приехал. Я посмотрел на часы. Мама дорогая! Почти час. У схемы метро на стене я стал вычислять, как побыстрее попасть на конференцию. Отсюда до «Ноттинг-Хилл-Гейт», а там по Дистрикт или по Кольцевой. Я взглянул на табло — выяснить, сколько осталось до следующего поезда — и, когда налетел очередной вихрь, даже не успел, по примеру седого, сжаться и отпрянуть. Стоял с вытянутой, как у Томаса Мора на плахе; шеей.

Ветер обрушился на станцию, будто нож гильотины. На этот раз ни трупного смрада, ни жара. Только резкий вихрь, отдающий солью и железом. На меня пахнуло ужасом, кровью, мгновенной смертью.

«Что это? — в отчаянии думал я, цепляясь за кафельную стенку. — Что это за вихри?»

Старикан. Надо срочно отыскать Старикана.

Я доехал до «Южного Кенсингтона» и бегом помчался на конференцию, опасаясь в глубине души не найти его там. Нет, приехал. Я услышал его голос с порога. Как всегда, окружен толпой почитателей. Я двинулся к нему через вестибюль.

Эллиот, отделившись от группы, вышел мне навстречу.

— Мне нужно поговорить со Стариканом! — объяснил я.

Он удержал меня за плечо.

— Том… — С таким же выражением лица Кэт сообщила, что у Сары любовник.

— Что случилось? — спросил я с опаской.

— Ничего. — Эллиот оглянулся на гостиную. — Артур… нет, ничего. — Он выпустил мое плечо. — Он будет страшно рад тебя видеть. Уже спрашивал, где ты.

Старикан, восседая в кресле, как на троне, что-то вещал собравшимся. Ничуть не изменился за двадцать лет: такой же долговязый, волосы так же по-мальчишески падают на лоб.

Видишь, Кэт? Никакой седой бороды. Никакой палочки.

Заметив нас, он тут же прервал речь и поднялся.

— А вот и наш юный отщепенец! — Голос по-прежнему сильный и звонкий. — Том, я все утро жду, уже и не надеялся. Где тебя носит?

— В метро. Там какие-то странности творятся. Я…

— В метро? Ты-то там что забыл? — Я…

— Даже и не суйся туда больше. Тони Блэр его разваливает по кирпичику. Как и все остальное.

— Поехали со мной, пожалуйста. Мне нужно кое-что тебе показать.

— Куда? В метро? Да ни в жизнь! — Он плюхнулся обратно в кресло. — Я туда ни ногой. Грязно, воняет…

Они с Кэт как сговорились.

— Понимаешь… — Эх, если б можно было пообщаться наедине, без лишних ушей. — Вчера на «Чаринг-Кросс» я почувствовал кое-что странное. Помнишь порывы ветра, которые гуляют по переходам, когда на станцию прибывает поезд?

— Не напоминай. Вечный сквознячище!

— Вот-вот, я как раз про сквозняки. Мне надо, чтобы ты сходил со мной. И сам проверил. Они…

— А потом простудился и умер? Благодарю покорно.

— Да нет же! Это не обычные сквозняки. Я хотел пересесть на Северную линию, и тут…

— За обедом расскажешь. — Он повернулся костальным. — Куда пойдем?

Никогда, ни единого раза, сколько я его помню, он не нуждался в советах, куда идти обедать. Я ошарашено заморгал.

— «Бангкок-Хаус»? — предложил Эллиот. Старикан помотал головой.

— Нет, там слишком остро. От изжоги потом загибаться…

— Есть суши-бар в двух шагах, — подал голос кто-то из толпы почитателей.

— Суши! — Его тон отбил охоту развивать тему. Я попытался снова.

— Вчера на «Чаринг-Кросс» меня вдруг сбило с ног порывом ветра, который пах серой. Он…