Конни Уиллис - Вихри Мраморной арки

— А-а, я было подумала, у тебя парень появился, — осторожно пояснила я.

И тут она снова психанула. Мария-сына-своего-Иисуса! Это флоут меня подвел… Что же я такое ляпнула?

Зибет отпрянула, словно уворачиваясь от нападения, и прижала конспект к груди.

— Почему ты так решила?

Да что решила-то? Мразь господня, надо было с самого начала рассказать ей про последствия флоута. А теперь придется отвечать так, словно у нас тут нормальный разговор, а не метания крысы, в которую тычут палкой. Ладно, может, позже объясню.

— Не знаю почему. Просто ты выглядишь…

— Значит, это правда. — Она жутко напряглась и снова начала то краснеть, то бледнеть.

— Что именно? — Я гадала, во что флоут превратил мое невинное замечание.

— У меня раньше были косы — как у тебя. Ты, наверное, удивлялась, глядя на мои волосы…

Мразь господня, я брякнула что-то про ее уродскую стрижку!

— Мой отец… — Она вцепилась в конспект точно так же, как цеплялась тем вечером за стену, — словно за последнюю опору в жизни. — Отец их обрезал.

Зибет признавалась в чем-то ужасном — и я понятия не имела в чем.

— Зачем?

— Сказал, что я… косами соблазняю мужчин. Что… вызываю у них нехорошие мысли. Что я сама во всем виновата. И обрезал мне волосы.

До меня дошло, что я действительно спросила, появился ли у нее парень.

— Ты тоже так считаешь? — умоляюще спросила она. Она что, издевается? Да ей не соблазнить даже Брауна в

самом что ни на есть «сунь-вынь» настроении. Сказать об этом я не могла — но и ответить утвердительно тоже, иначе она заблюет всю спальню. Жалко ее, конечно, — скотина отец застращал бедную девочку, наговорил гадостей и обрезал косы. Неудивительно, что она так психовала, когда только-только здесь оказалась.

— Ты так считаешь? — настойчиво переспросила Зибет.

— Хочешь знать, что я считаю? — Я нетвердо поднялась на ноги. — Все отцы — дерьмо. — Я вспомнила о бурых животных размером с руку и словах Брауна: «Отец тебя защищает». — Даже хуже, чем дерьмо. Все без исключения.

Зибет смотрела на меня, вжимаясь в стену. Похоже, ей очень хотелось в это верить.

— Слушай, что выкинул мой отец, — продолжала я. — Нет, он не обрезал мне волосы — он выдумал кое-что получше. Ты слышала про особое попечение? — Зибет помотала головой. — Ну так вот — мой родитель возжелал продолжить свой драгоценный род, но так, чтобы никаких проблем. Что он делает? Оформляет особое попечение, платит кучу денег, вжихает сперму в баночку и — оп-па! — он уже счастливый отец, а вся грязная работа достается юристам, которые заботятся обо мне, обеспечивают здоровый отдых на каникулах и оплачивают обучение в этом занюханном заведении. А еще цепляют на меня вот это. — Я показала ей уродливый браслет на запястье. — Он меня никогда не видел. Он даже не знает, кто я. Поверь, я все знаю, о сволочных папашах.

— Если бы… — Зибет умолкла и раскрыла тетрадку. Я опустилась на кровать, чувствуя приближение обычной после флоута головной боли. Тут Зибет принялась лить слезы на свой драгоценный конспект. Вжихнутый Иисус, опять я все испортила. В этом чокнутом месте остается надеяться только на одно: что мальчики к середине семестра наиграются в своих тварей, а мне удастся нормально сдать экзамены.

К середине семестра система циркуляции окончательно вышла из строя. Вся территория колледжа была по колено завалена листвой и пухом, и ходить по ней было практически невозможно. Я с трудом пробиралась на занятия, по сторонам не глядела и едва не врезалась в Брауна. На руке у него сидела зверюшка.

— Познакомься, это доченька Энни. Доченька Энни, это Тавви.

— Пошел на хер. — Я попыталась пройти, но он схватил меня за руку и больно сжал, вдавливая в кожу охранный браслет.

— Это невежливо, Тавви. Доченька Энни хочет с тобой познакомиться. Правда ведь, солнышко? — Он сунул зверька мне под нос. Арабел была права — на редкость мерзкая тварь, с острой мордочкой, мутными глазами и крошечным розовым ротиком. Тельце, покрытое жестким бурым мехом, безвольно свисало с руки Брауна, а на шее была повязана ленточка.

— Абсолютно твой типаж, Браун. Страшная как смерть — и дырка такая большая, что даже ты не промахнешься.

Он сжал мне запястье еще сильнее.

— Не смей говорить в таком тоне о моей…

— Привет, — раздалось позади меня. Зибет! Только ее здесь не хватало!

— Привет, — ответила я, высвобождая руку. — Браун, познакомься — моя соседка-первокурсница. Зибет, это Браун.

— А это — доченька Энни. — Браун приподнял тварь повыше. Нежный розовый рот тесселй был глупо приоткрыт, а под задранным хвостом виднелось еще одно нежное розовое отверстие. И Арабел не догоняет, в чем заключается их привлекательность?

— Приятно познакомиться, соседка-первокурсница, — буркнул Браун, развернулся, прижал к себе зверька и замурлыкал: — Иди к папуле.

Я потерла ноющее запястье. Ох, Зибет, только не спрашивай, для чего мальчишкам эти тесселй! На объяснение целке мерзких повадок Брауна меня уже не хватит.

Однако же я недооценила Зибет.

Она передернулась и стиснула конспекты.

— Бедная зверюшка.

— Что ты знаешь о грехе? — спросила меня Зибет перед сном. На этот раз она сообразила щелкнуть выключателем — уже прогресс.

— Многое. Иначе не заполучила бы этот браслет.

— Ну вот когда делаешь что-то очень плохое, причиняешь вред другому, чтобы спасти себя. — Она замолчала.

Я не ответила. Долгое время в комнате царила тишина, пока Зибет вновь ее не нарушила:

— Я в курсе насчет администратора.

Вот это да! Заори старикан Молтон через селектор: «Благословляю тебя, дочь моя» — я и то удивилась бы меньше.

— Ты хорошая, я это точно знаю. — В голосе Зибет сквозила мечтательность — будь на ее месте другая, я бы подумала, что она мастурбирует. — Есть вещи, на которые ты никогда не пойдешь, даже под угрозой смерти.

— А ты у нас, значит, особо опасный преступник.

— Есть вещи, на которые ты никогда не пойдешь, — сонно повторила она, а потом вдруг ляпнула невпопад: — Ко мне на Рождество сестра приезжает.

Вжих-перевжих, да она сегодня полна сюрпризов!

— Ты что, не поедешь домой на Рождество?

— Я никогда не вернусь домой.

— Тавви! — завопила Арабел через весь двор. — Привет! «Неужели мальчишкам надоели их твари?» — подумала я.

Вот только как избавиться от чертова браслета? Накатило такое облегчение, что я чуть не разревелась.

— Тавви! — повторила Арабел. — Сто лет тебя не видела!

— Что случилось? — Странно, что она не выбалтывает с ходу новости про мальчишек.

— В смысле? — Арабел вытаращила глаза, и я сообразила, что дело не в мальчишках. Они все еще возятся со своими тес-селями — и Септ, и Браун, и все остальные. «Это просто твари, — яростно сказала я себе. — Просто твари, и не надо так сходить с ума. Как же, отец хочет для тебя самого лучшего. Иди к папуле».