Владимир Егоров - Падение Арконы

Неожиданно раздалось что-то не менее близкое, интимное, неспешное, средневековое…

— Эльфы! Эльфы идут! Приветствуем вас, сыны Зеленолесья!

Тому, для кого все открыты пути, Не стоит земным рисковать.

Работай, играй, путешествуй, шути, Учись свое счастье ковать.

Но если спиною ты чувствуешь Рок, И боль причиняешь, любя, Знай, это тебе преподносят урок — То Магия ищет тебя!

Игорь вздрогнул. К горлу подступил комок. С горы по склону вниз спускались еще люди в серо-зеленых плащах. Но его взор был прикован лишь к одному из них, широкоплечему скальду с гитарой в руках. Он выглядел лет на сорок, может и больше.

В нем было нечто загадочное, даже таинственное, одновременно и притягательное, и отталкивающее. Может, немигающие голубые глаза на бледном мужественном лице? Или этот заметный шрам, что лег на щеку.

Волнистые светлые волосы предводителя «эльфов» стягивал серебристый венец.

Мокрые полы «эльфийского» плаща сбивали капельки холодной влаги с коричневой от сырости травы. Хлопали о щиколотки. Снова ломали слабые стебли…

— Инегельд! — вдруг обратился к вожаку один из «перворожденных» с деревянной катаной в ножнах. — А про Альфедра вспомнишь?

Он кивнул. А затем, подняв глаза на Игоря, улыбнулся ему как-то по-детски. Несомненно, это был Инегельд — скальд Рутении, Верховный жрец погибшей Арконы. И тут же в памяти Игоря возникли смутные очертания дымящегося Храма Световита. Три воина, застывших над телом убитой нелюдем княжны среди трупов друзей и врагов. Умирающий волхв и его более молодой наследник с магическим жезлом Власти в руке.

В пору было бы удивиться, а разве сам он не прошел невредимым сквозь тьму веков? Разве он сам не переплыл на лодке Велеса реку Времени, не успев состариться даже на год?

Как к доброму другу Игорь шагнул навстречу скальду. Но тут за его спиной послышалось мерзкое хихиканье. Ему даже не надо было оборачиваться, чтобы посмотреть, кто там стоит. Хмурое лицо Инегельда подтвердило его мысль. Но Игорь обернулся, потому что это была бы вполне адекватная реакция на неожиданный смешок. Он знал кого там увидит, знал и не ошибся.

На противоположном склоне оврага, где собирались почитатели Толкиена, стояло одиннадцать или двенадцать крепких коротко стриженных парней лет двадцати пяти в черных кожаных куртках с металлическими бляшками. Большей частью это были не то кавказцы, не то какие-то другие азиаты, коими кишела Москва. Впрочем, попадались молодчики и с вполне рязанской наружностью. Но это не прибавляло их физиономиям ни толику интеллекта.

Кто-то покуривал сигаретку, кто-то постоянно сплевывал под ноги. Среди этой шпаны Игорь моментально выделил главаря с серьгой в ухе, изображавшего из себя невесть что, он сосал пиво из банки. Не вызывало сомнений острое желание чужаков поразмять кости на вшивой интеллигенции. Теперь уже не только Игорь, но и все остальные участники сборища всей кожей ощутили витавшую в воздухе агрессию.

Эльфийские песни разом смолкли, когда щелкнула кнопка магнитофона и блатной голос начал что-то про «хрупкую девчоночку», которую снимают на ночь.

«Да здравствует интернационал всех люберов мира!» — подумал Игорь. Он понимал, что мало кто из здравомыслящих «эльфов и хоббитов» способен сейчас дать отпор, а драка была неминуема. Он управился бы и один, если бы все лишние покинули овраг. Но входило ли это в планы «кожаных курток».

— Эй, телки! Пошли с нами! Ваши хлюпики только языком лялякают.

Толкиенисты, не склонные к полемике, стали собирать вещи и покидать обжитое место.

— А то, может, помахаемся чуток? А, пацаны! Ну, мужики вы или нет? усмехнулся главарь, поглаживая перчатку с кастетом.

— Можно и помахаться! — сказал Инегельд, вставая рядом с Игорем. Бородатый, что пел под Высоцкого, присоединился к ним. Троицу тут же окружили.

— Ладно, мужики. Чешите отсюда. И чтоб через минуту ни вас, ни ваших телок здесь не было! — глянув на холодное лицо Инегельда сказал кто-то, и добавил такое изощренное ругательство, что на душе стало гадко.

— Отчего же. Ведь, обещали чем-то помахать? — Игорь двинулся на главаря.

— Червь? Атдай его мнэ! — попросил черный скуластый азиат, пробуя лезвие пальцем.

— Он твой, Кадыр. Это твоя территория, делай с ними что хочешь.

— Вэшайся, пацан!

— Не надо, мальчики! — истерично закричала сверху маленькая тонкая девушка с нелепой косичкой. Два «хоббита» держали ее, не давая вернуться, сами они испуганно поглядывали вниз. «Эльфы» застыли там же.

Игорь поймал руку с ножом на выпаде.

Кадыр беспомощно запрыгал рядом.

— Милосердие говорите? Будет вам милосердие! — он вырвал из грязных пальцев противника финку и отшвырнул ее. Лезвие засело в березе. Не выпуская кисти Игорь неожиданно очутился у азиата за спиной и, с хрустом переломив Кадыру руку, пинком послал его в грязь.

— Следующий!

— Зарэжу! — соплеменник Кадыра рухнул в мокрую от снега траву, сжимая пах.

Ватага, как по команде, бросилась на троицу. Бородач встретил первого смачным ударом в зубы, потом под дых, но дрался он неумело, наверное не практиковался со школы, сзади на него навалились еще двое, скрутили, повалили, и стали остервенело избивать ногами. Помочь ему ни Инегельд, ни Игорь не успели.

Работенка выдалась не из приятных.

Инегельд ушел от одного, уклонился от второго, третий пролетел мимо, но четвертому повезло меньше. Кулак скальда свернул ему челюсть, а заодно и нос, поднявшегося третьего Инегельд сразил локтем в солнечное сплетение. Тяжело дыша, оставшиеся отступили.

В этот момент Игорь схлестнулся с Червем, подходящее прозвище для падали. Наверное, главарь что-то когда-то изучал, но все его каратэистские движения на взгляд Игоря были не быстрее, чем бег черепахи. «Ярая сеча» Червя ошеломила, но он понимал — отступать поздно.

Перехватив ступню врага в толстом вонючем кроссовке у своего уха, Игорь почти было вывернул ему ногу.

Червя спасло лишь то, что рядом мешались два его подручных. Один из которых вскоре получил «по салазкам» и решил убраться подальше.

Теперь их оставалось двое против шестерых, не считая «однорукого» Кадыра. Бородач лежал без движений.

— Слушай, зема! Оставь нам поговорить этого парня! — главарь указал на Игоря. — Мы к тебе больше вопросов не имеем!

А Инегельд даже не усмехнулся. Его невозмутимое холодное лицо озадачило «кожаные» куртки. Инегельд даже не ответил им! Молчание длилось не долго. Понукаемые главарем, они кинулись к Игорю, но первый натолкнулся на «соколика» и присел передохнуть. Инегельд подсек второго. В это время Кадыр, неуклюже прислонившись к дереву, выстрелил из переделанного под боевой, Игорь знал даже это, вороненого пистолета. Затем еще раз… При третьем выстреле дуло разворотило розочкой.