Гавриил Бирюлин - Море и звезды

Плот был так велик, что Павел не ощущал его движения или хотя бы малейшего дрожания. Скорее эта громадина напоминала иccкуственный айсберг. Вместе с этим сооружение обладало некоторой гибкостью, чем выгодно отличалось от самых больших мopcких металлических cудов. Впрочем, крупнейший корабль в сравнении с этим полимерным гигантом напоминал бы котенка рядом со слоном.

Как ни странно, но вокруг никого не было видно.

Павел направился к "берегу" океана, по пути внимательно рассматривая растения, которые весело зеленели, словно у себя на родине-в Африке.

"Что-то у нас получилось уж очень геометрично, - подумал Павел,-никакого разнообразия". Действительно, увлекшись колоссальным экспериментом, конструкторы не подумали о красоте. Постепенно до Павла все яснее стал доноситься глухой шум океана и, наконец, перед ним открылось блестящее необъятное зеркало воды. Тут же Павел увидел и население острова. В этом месте было сооружено нечто вроде пляжа, а также док для стоянии судов. В плот мог заходить атомоход.

В этом месте борта были заменены шлюзовым устройством, рядам продолговатый бассейн, в дальнем конце которого и был пляж с раздевалкой, беседкой, тенистым парком и прочими сооружениями, обычными для благоустроенного пляжа.

Павел не обратил внимания на работы в этой части плота и теперь был приятно удивлен. На желтом искусственном пеcке, который представлял собой мягкий шелковистый полимерный ковер, разместилось все население. Четыре инженера-атомника: сухой и длинный, подвижной поляк Сигиамунд Страшевокий, толстяк Иван Пантелеев, старый и сгорбленный, но экспансивный Сергей Великанов и Ван Довг, недавний студент Московского университета Дружбы народов,- сидели под грибком и о чем-то беседовали. Таня с увлечением играла в теннис с двумя аcтрономами-индонезийцами. Загорелые тела игроков стремительно двигались по площадке. Напарницей Тани была американка Дженни 0'Нейл - высокая сильная девушка с густой копной светло- золотистых волос и синими глазами. Oнa двигалась так же стремительно, как и агрономы. Движения Тани не были так быстры, но зато ее удары были более точны. И агрономам часто приходилось нагибаться за мячом. Каждый раз при этом Таня заразительно смеялась.

Увидев Павла, она развеселилась еще больше и громко сказала:

- Ага, вот идет толстый лори[Лори - вид южноамериканских обезьян.]. Удивительно, почему он не проспал до вечера.

Ее слова вызвали всеобщее оживление; к Павлу все относились очень хорошо, хотя часто подтрунивали над его солидностью, не свойственной молодости.

В баccейне Павел почувствовал себя великолепно и плескался там целый час, пока не пришло время обедать. Обедали все вместе под лимонными и апельсиновыми деревьями. За столом было весело. Жизнь на острове налаживалась.

Прошло несколько дней. Как-то под вечер Павел и Дженни 0Нейл прогуливались по "берегу" острова.

Был тот час, когда солнце еще не коснулось горизонта, и прозрачный воздух ничего не скрывал от взора. Впереди, далеко-далеко, казалось в самом небе, были разбросаны маленькие серебристые пики и купола Восточного архипелага. Дженни слегка кокетничала с Павлом и занимала его всякими пустяками. С ней Павлу было хорошо, и он охотно отшучивался. Дженни, показав пальчиком на далекий архипелаг, сказала:

- Хотела бы я побывать хоть раз на этом архипелаге. Ведь это живой музей древней дикости. Странные Люди!..

- Почему же странные?-засмеялся Павел.- Ведь там очень много ваших бывших соотечественников.

- А вы знаете, как они живут?

- Знаю, но их жизнь для меня не представляет интереса. Жалкие люди...

- Когда волна социальных преобразований докатилась и до нашей страны,-сказала Дженни,-большинство сказало своим боссам: "Хватит! Мы тоже хотим жить по-новому, нам надоела безработица и все остальные прелести капитализма; давайте-ка все переделаем на свой лад". Ну, боссы всполошились и начали уговаривать граждан: да мы, да вы, у нас народный капитализм, чем вам плохо? И уговаривали довольно долго, пока их все-таки не вытряхнули, но за это время боссы сумели вывезти на архипелаг громадное количество золота, урана, самых совершенных автоматических заводов. Пентагон - это, знаете, когда-то был такой военный штаб-преобразовали в мирный институт и тоже прихватили с собой. Они и о рабочей силе побеспокоились, ведь не боссам же работать... Па говорит, что в свое время многих прельстило золото. Ведь в то время "золото" значило "счастье". Это сейчас оно у нас-обыкновенный металл в специальной технике. Па этих людей называет штрейкбрехерами нового мира. Уж я точно и не помню, что это значит.

Павлу приятно было слушать Дженни и, задумчиво глядя на далекие, как-будто призрачные очертания земли в синем блистании океана и неба, он сказал:

- Было время, когда капиталисты стремились разговаривать с социалистическими странами с позиции силы, бряцали оружием. Теперь, когда от старого мира остались лишь обломки, они уже не прочь голосовать за мирное сосуществование... Они знают, что коммунизм никогда ни на кого не поднимал свой меч, кроме как в обороне. И вот поэтому-то такое ископаемое "государство" продолжает существовать до сих пор.

Назавтра во второй половине дня на лужайку перед коттеджами опустился вертолет, и из него, к изумлению Павла, вышел Штамм.

- Фу,-оказал он,-океан, а тажая жарища. То ли дело у нас, в Сибири. Здравствуйте!

- Здравствуйте! - ответил Павел. - Поистине неожиданность. Кому обязаны вашим визитам?

- Совету старейшин. Интересуются, что у вас тут делается.

- Вам нужно было прибыть сюда после сбора первого урожая.

- Нет, дорогой, мне надо было приехать раньше. Тогда, может быть, ваша затея, так сказать, осуществилась бы в более рациональной форме. Ну, неважно, показывайте ваше хозяйство.

Подошла Таня.

- Ах, как хорошо, что вы прилетели сюда. Павел Сергеевич рассказывал о вас.

- Да?-удивился Штамм.-Странно. Мы с ним знакомы очень мало, - и он решительно зашагал в сторону атомной станции.

Небрежно показав на затертую дверь, он оказал:

- Это излишество. Для ваших нужд достаточно было полупроводникового одиночного коллектора.

- Но он занял бы у нас слишком большую площадь,-возразил Павел.

- Мы должны бережно расходовать уран. Важно,- cоказал Штамм,-чтобы ваша идея стала серьезным делом, а не игрушкой. Для этого необходима экономия. - Затем вырвал зеленую травинку и опросил. - Это что?

- Африканское просо.

Штамм поморщился:

- В вашем проекте пшеница, а не просо. Его никто не ест.

Штамм что-то записывал в свою книжку. Был Штамм и против кофейных деревьев. По его мнению, Бразилия и так производила слишком много кофе.

- Ну вот что, - зло оказал Павел, - это пока еще только начало эксперимента и решаются общие вопросы.