Джулиан Мэй - Джек Бестелесный

– Поле полностью пропускает газы, – сказала Анна, – и опасность задохнуться нам не угрожает. – Она сняла руки с консоли и откинулась с внезапным облегчением. – Как видишь, в отличие от более ранних экранов он тоже пропускает свет. Так что клаустрофобических ощущений можно не опасаться. – Она протянула руку и постучала костяшкой пальца по поверхности. – Но ни жидкости, ни твердых тел не пропускает и отражает зондирование, даже если ведет Великий Магистр вроде тебя. Хочешь убедиться? Вот на столе, в углу, кофеварка. Проверь, сможешь ли ты телекинетически ее включить? Постарайся, милый. Я с удовольствием выпью чашечку.

Адриен послушно пустил в ход свою телекинетическую метафункцию, которую очень ценили дети, но интеллектуалы как Содружества, так и человечества не одобряли ее использование. Взрослого – особенно с мощными метаспособностями – вздумай он телекинезировать направо и налево, могли счесть впавшим в детство. Тем не менее этот метафокус иной раз оказывался очень полезным.

Но, бесспорно, не внутри новооткрытого сигма-поля Анны.

– Отлично! – признал Адриен. – Я попытался нажать на кнопочку госпожи Кофеварки всеми эргами, какие сумел собрать, – и все без толку. Этот экран и есть твое великое научное достижение?

– Господи, конечно нет! – Она смотрела на него со странным выражением, в котором смешались страх и надежда. – Существование новой сигма-техники хорошо известно всем, кто работает в этой области, хотя широкая публика о нем и не осведомлена. Нет, наше действительно кардинальное открытие – нечто совсем другое и официально с ИИДП не связано. Я тебе расскажу… покажу, после того, как мы обсудим причину, почему я вызвала тебя сюда, в Англию.

Адриен героически совладал со своим нетерпением.

– Как хочешь.

Руки Анны лежали теперь у нее на коленях – пальцы без единого кольца, с коротко остриженными ногтями были крепко переплетены. Уставившись на них, она заговорила:

– Полагаю, я относительно важная личность: внесла кое-что новое в физику динамических полей и приобрела кое-какое профессиональное и общественное влияние, которое произвело впечатление на экзотиков, а то почему бы они стали выдвигать мою кандидатуру в Магнаты? Тем не менее, умри я завтра, потеря будет невелика. В нашем институте минимум пятеро вполне заслуживают той же чести, которую Содружество сочло нужным оказать мне.

Она подняла на него глаза и продолжала негромко:

– Милый Адриен, я скорее наложу на себя руки, чем раскрою секрет, которым намерена поделиться с тобой сейчас. Потому что я всем сердцем верю, что могу положиться на тебя, и только на тебя, и ты не сделаешь ничего, что могло бы повредить мне, как-то скомпрометировать меня. Но если ты предашь, у меня останется только один выход – смерть. Я говорю тебе это, чтобы ты понял, какие нерушимые я взяла на себя обязательства. Обязательства… которые, думаю, ты захочешь разделить.

Адриена охватила тревога. Куда она клонит, черт возьми? Ее метабарьеры внезапно исчезли, и за этой полосой пассивности затаилось что-то необыкновенное и очень опасное, словно требуя: «Загляни сюда!» Но он не мог. В чем бы ни заключалась великая тайна, открыть ее должна сама Анна.

– Нет, Аннушка. Тебе придется сказать. Зондировать я не стану.

– Хорошо. – Она кивнула. – Давным-давно ты был на вечеринке. Все много пили, и мысли, которые обычно надежно прячут, метались по комнате, как пресловутые адские нетопыри. Главным образом эти мысли воплощали возмущение Симбиарским Попечительством, доминированием экзотиков на Земле, пусть даже мы, люди, в принципе согласились вытерпеть все, что требуется, для получения гражданства в Галактическом Содружестве. Ты был пьян, как все, и с большой настойчивостью проецировал мысль, что мы, возможно, совершаем огромную ошибку, приняв ограничения, налагаемые цивилизацией экзотиков. В частности, ты сказал, что нам все еще неизвестна суть Содружества – то неопределимое Единство, которое столь ценят другие цивилизации, но противное человеческой натуре, нашим святым понятиям о неприкосновенности личности.

– Да, я это говорил, – признал Адриен. – И по-прежнему сохраняю эти сомнения. Но в последнее время я был так занят другими делами, что мне было не до них. Ну, и работы некоторых наших ксенологов и философов убедили меня, что Единство на деле может оказаться вовсе не таким пугалом, каким мерещилось. Но…

Анна подняла ладонь, останавливая его.

– Что бы ты сказал, если бы я сообщила тебе, что небольшая группа высокопоставленных оперантов, включая меня, убеждена, что будущие интересы человечества лежат вне Галактического Содружества?

– Думаю, я мог бы согласиться с тобой, – тихо сказал Адриен. – В настоящее время мы крайне нуждаемся в экзотиках. Но в перспективе… почему бы нам не остаться независимыми? И особенно – не зависеть от этого непонятного Единства! Готов признать, что оно отчаянно меня пугает, хотя я не имею о нем ни малейшего представления. Оно как будто оказывает разное воздействие на разные расы, и оно, безусловно, что-то куда более тонкое, чем аналогия с ульевым сознанием, которого так опасаются неоперантные алармисты… Я американец, Аннушка, – мы ценим свою свободу превыше всего на свете. Любая угроза этой свободе возмущает наш национальный дух, вот почему наши люди доставляли столько хлопот Симбиарскому Попечительству. То, как эти экзотики подгоняли нас под общий шаблон, было чистой воды деспотизмом – пусть и диктуемым наилучшими побуждениями. И я не мог не задаться вопросом, а не окажется ли Единство тиранией еще похуже – чем-то, в чем мы даже не видим покушения на свободу: рабством, которое мы будем приветствовать, которое сделает нас очень миролюбивыми и всем довольными, преобразит наше человеческое сознание в нечто нечеловеческое. А мы даже не осознаем, что с нами сотворили, потому что уже угодили в приятный капкан. Навсегда.

Анна взяла его руки в свои. Да, это все еще ее маленький Андриаша, с умом, острым как бритва, вечно задающий вопросы, никогда ничего не принимающий на веру. Ветер растрепал его волосы в темную копну, некрасивое лицо с усиками стало бледным и напряженным. Ему еще только сорок. Любящий муж и отец, необычайно одаренный ученый. Впереди у него долгая жизнь бескорыстного служения обществу. Есть ли у нее право втягивать его в заговор против организации, открывшей человечеству путь к звездам?

Но их маленькая группа так в нем нуждается! Особенно теперь, накануне принятия человечества в число сограждан Галактического Содружества. Он, безусловно, войдет в правящий круг Конфедерации Землян, в ее оперантную элиту. Ему будет легче всего определить, действительно ли Содружество и его Единство опасны так, как подсказывает ее интуиция.