Герберт Циргибель - Иной мир

Анне внимательно прислушивалась к словам инженера, который рассказывал о научной программе и предполагаемой траектории полета в направлении Марса.

— В среднем все семьсот восемьдесят дней дают возможность для такого полета, объяснял он в этот момент. — При этом космический корабль приблизится к Марсу касательным эллипсом и пролетит мимо планеты на расстоянии примерно в триста пятьдесят километров. Это примерно соответствует расстоянию между Землей и Луной.

— Если бы он знал, — пробормотал Седрик. — Сейчас они совещаются по поводу тезиса Шагана. Старик удивится. Нанга могла бы воздержаться от путешествия.

Он отделился от группы.

— Пойдем, Анне, больше они все равно не покажут, а мне недостает покоя для такой экскурсии.

Когда они хотели уйти, к ним подошел человек, и по его мимике они поняли, что он что-то хотел от них. Он был полноват, лет около сорока, и его лицо обрамляли темные бакенбарды. Они уже встречали его раньше среди посетителей, когда он усердно делал пометки. Он шел к ним неспеша, засунув правую руку в карман пиджака, доверительно улыбнулся и сказал: «Вы очевидно чувствуете себя так же, как я, мне тоже не нравятся подобные публичные экскурсии. Чувствуешь себя как в музее…

Он начал тихо подражать голосу главного инженера: «А здесь, дамы и господа, вы видите портрет Архимеда. Он сидит в палисаднике своего дома и интенсивно думает о том, как можно вычислить квадратуру эллипса [8] знаменитая задача древности о построении квадрата, равновеликого данному кругу. Попытки решить квадратуру круга с помощью циркуля и линейки (односторонней, без делений) успеха не имели, так как задача сводится к построению отрезка, что, как было доказано в 19 в., невозможно. Задача становится разрешимой, если для построения привлечь другие средства.) (прим. пер.) . Ха-ха! Вы уже смотреть на это не можете, как я вижу?

— Да, — сказал Седрик. — Вы представитель прессы?

— Нет.

— Но Вы точно из газеты, — сказала Анне.

— Нечто подобное, — ответил Бородатый, — я занимаюсь литературой. Я пишу книгу об этой проблеме. Конечно же, не о «Кеплере». Я осматриваюсь здесь лишь для того, чтобы получить определенные впечатления — вы понимаете. Нет, моя тема затрагивает в какой-то мере внуков команды «Кеплера».

— Значит утопический роман, — сказала Анне.

Тот повесил голову.

— Ну да, это можно и так назвать, но что в наши дни еще является утопией? «Кеплер» летит к Марсу; пройдет немного времени, затем на очереди Альфа Центавра, а затем путешествие к туманности Андромеды или к другие галактикам — прогресс быстрее нашей фантазии.

— Мы никогда не долетим до другой солнечной системы, — сказал Седрик.

— Откуда Вы можете это знать, молодой человек? — спросил Бородатый.

— Потому что есть границы, и эти границы проведены уже сегодня. Значительно больше, чем «Кеплер» будущее не принесет.

— Это я называю скромностью. — Бородатый слегка поклонился. — Меня, кстати, зовут Гонорè Р. Я написал несколько книг, ничего такого, что потрясло бы мир — ну, да, это не упущение, если кто-то не читал мои труды.

Ни Седрик ни Анне не могли вспомнить, слышали ли они когда-нибудь это имя, но Седрику теперь вынужден был заметить, что тот тоже начал бормотать его имя. У него не было ни малейшего желания болтать с этим литератором. Тем более, Гонорè Р заторжествовал.

— Какой счастливый случай! — радостно воскликнул он, — Стюарт, Роджер Стюарт, Ваш отец был первым или вторым бортинженером «Дарвина» — я прав?

Когда Седрик молча кивнул, тот продолжал распинаться: «Знаете, эта катастрофа меня тогда страшно взволновала. Я очень долго думал о том, не могла бы эта катастрофа послужить предметом для моего романа. Но я оставил ее в покое. Мне не удаются трагедии. Ну, другие попытались и потерпели при этом неудачу. Вы знаете, наверное, книгу Анфониуса дель Мерлина „Они не вернулись обратно“. Как Вы ее находите?»

Идиотской, — сказал Седрик и подумал: Что он от меня хочет? Он говорит, словно водопад. Ему было неприятно, что именно сейчас ему напомнили о катастрофе. Он хотел было вернуться обратно, но Гонорè Р было не остановить. Он невозмутимо продолжал.

— В принципе космонавтика мало интересна современности. Приключенской она становится только в том случае, если заглянешь на несколько тысячелетий вперед. Представьте себе, нам вдруг нанесут визит другие существа. Но они такие огромные, что могут увидеть нас только через увеличительное стекло. Это было бы крайне неприятно. Они вероятно приняли бы нас за возбудителей инфекции и прежде продезинфицировали бы Землю. Ха-ха-ха! Впрочем также интересно, если вернешься во времени на две с половиной тысячи лет. Вы внимательно прочли Иезекиля [9] Иезекиль, еврейский пророк, жил в эпоху вавилонского пленения. Его пророчества и проповедь чистой веры изложены в книге его имени. ?

— Я не знаю никакого Иезекиля, — недовольно проворчал Седрик.

— Вам следует прочесть его! — с пафосом воскликнул Гонорè Р. и процитировал: «И я видел, и вот, бурный ветер шел от севера, великое облако и клубящийся огонь, и сияние вокруг него, а из средины его как бы свет пламени из средины огня…» Замечаете что-нибудь? И из средины его видно было подобие четырех животных, и таков был вид их: облик их был, как у человека. и крылья их сверху были разделены… А теперь сам свидетель: «И когда они шли, я слышал шум крыльев их, как бы шум многих вод. Когда они останавливались, опускали крылья свои…» Ну, послушайте, если это не описание вертолетов, тогда я ничего не знаю. Здесь идет речь о колесах, которые назывались “круговоротом“, о прожекторах и что-то в этом роде. Вы должны прочесть Иезекиля, я уверен, что нашей Земля однажды нанесли визит.

Седрик нетерпеливо посмотрел на часы. Черт побери его с его Иезекилем. Может быть Нанга уже вернулась. Гонорè Р. непоколебимо продолжил: «Кстати, Вы можете найти подтверждение показаний Иезекиля так у Иесайи и Иоганна. Если существа с других планет могут прилететь к нам, то и с нашей стороны тоже возможно проникнуть в глубины космоса. Меня бы интересовали ваше мнение по поводу этих проблем. Разве Вы не верите в то, что мы однажды сможем путешествовать со скоростью света? Вы же были в космосе. Как там в действительности обстоит дело с одиночеством? Об много чешут языки, а официальные отчеты малоинтересны. Как можно вынести одиночество? Какими чувствами движимы космонавты, когда они забираются в эти консервные банки?»

Седрик огляделся в поисках подмоги, но Анне эти вопросы казались совершенно естественными. Против воли он ответил: «В специальной литературе Вы найдете ответы на такие вопросы. Я уже дал понять Вам, что думаю на сей счет. Немыслимо даже то, что мы будем двигаться со скоростью, близкой к скорости света — это можно доказать математически —, это как если бы Вы заранее отправили подметально-уборочная технику во Вселенную. Что касается одиночества, то оно являет собой проблему. Я ничего не могу сказать об этом, потому что у меня еще нет продолжительной практики. Что еще? Чувства космонавтов? В любом случае, у них нет страха. Ими движет любопытство, это все».