Хуберт Хорстман - Загадка серебряной луны

Когда на горизонте появился космический корабль, Бронстайн начал формулировать свои первые распоряжения: «Веккер, после посадки Вы немедленно доставите вертолет в бокс и закроете заслонки! Вестинг, Вы сразу же направитесь в машинное отделение, во-первых, запустите двигатели в килевой части — разумеется, на холостой ход — во-вторых, позаботитесь о том, чтобы гидравлические амортизаторы оттаяли, и ждите дальнейших указаний… Не снимать ни шлемы ни скафандры…!

Вестинг озадаченно посмотрел на него. «Приготовления к старту основываясь на чистом подозрении?

— Будем надеяться, подозрение окажется необоснованным. В любом случае, решать буду я. Маневры тоже не помешают.

Не заботясь о спутниках, Бронстайн поспешил после посадки в шлюзовую камеру, немного откинул назад — еще на лестнице, которая вела на мостик — забрало гермошлема и начал звать громким голосом Анне и Далберга. Когда он ступил на мостик, он внезапно затих. Врач лежала, сжав ноги и закрыв глаза, на полу перед рацией; в нескольких шагах от нее лежал Далберг.

Они дышали. Но пульс был очень слабым. Бронстайн поспешил на кухню и вернулся с полным ведром воды. Далберг застонал, когда холодный поток попал ему на лицо. Он немного выпрямился, но сразу же снова бессильно опустился вниз. Анне вообще не реагировала. Даже когда комендант снял с нее скафандр, расстегнул блузку и бюстгальтер и начал интенсивно делать массаж в области сердца, она не двинулась.

Бронстайн поднялся и уставился на свои руки. Они словно налились свинцом и больше не желали слушаться его. Перед его глазами плясали круги. Ему стоило больших усилий затащить Анне на кресло и подложить подушку под голову пилота.

— Где Вы, Веккер?

— Уже в пути.

Геолог как раз, приковылял к двери. При виде Анне зевок застыл у него меж челюстей. Он побледнел. «Ранена?»

— Крепко спит. Позаботьтесь о ней. Массаж сердца, искусственное дыхание!

Веккер кивнул, споткнулся, но смог поймать себя.

— Хотел бы я знать, что здесь делают проклятые динамитные шашки!

Бронстайн навострил уши.

— Динамит?

— Там! — Геолог показал на взрывчатку, о которую он оступился. — Там лежит еще одна. А там… эй, это же пропавший передатчик!

Бронстайн прищурил глаза. Он совершенно четко увидел перед собой передатчик, но ему не удавалось охватить мысленно то, что он видел. Не только руки, но и ноги и голова сейчас словно налились свинцом.

— Потом, Веккер, потом, — пробормотал он. Он едва мог держаться на ногах. — Сначала позаботимся об Анне и Далберге. — Вестинг! Двигатели в киле, черт возьми! — взревел он в внезапном приступе злости. Свалятся ли они все вместе с смертельную летаргию и постепенно превратятся в мумии?

— Не готово…! — заплетался голос астрохимика в наушниках. — Нет энергии для старта!

Бронстайн выругался. Подняв массивный подбородок, растрепав кончики усов, он пошатнулся к посту управления, оперся тяжелой рукой о панель приборов и положил правую руку на главный включатель системы энергообеспечения. Щелк, щелк…

Стрелки индикаторов не двигались. Ни один электронная трубка не загорелась. Компьютеры оставались в нерабочем состоянии.

Массивный подбородок коменданта упал на грудь. Сильный храп гулко разнесся по мостике. Немного позже к нему присоединилось робкое сопение Фрола Веккера.

Бронстайн пробудился от глубокого сна без всякого перехода. Он сразу же был в курсе всех деталей странного происшествия. Его первый взгляд упал на спутников. Веккер тоже, очевидно, не смог избежать сильнейшей потребности во сне. Он сидел перед Анне на полу, использовал ее ноги как спинку, а колени в качестве подушки и тихо храпел себе под нос. Анне и Далберг тем временем не сдвинулись ни с места. Но они выглядели бодрыми и отдохнувшими, их щеки были свежи; грудная клетка Далберга равномерно поднималась и опускалась.

Попробовать ли ему еще разбудить ее? Бронстайн обернулся. Сначала он должен был найти источник неисправности в системе энергообеспечения. Пока «Пацифика» была неспособна совершить маневр, не было надежной защиты от коварства равнины.

Дефект реактора было практически исключен. Чтобы повредить его каким-либо образом, понадобилось бы грубейшее и преднамеренное применение силы. Поступление энергии и ее распределение, напротив, управлялось относительно чувствительными электронными приборами, которые черпали свою собственную потребляемую энергию из автономных источников. Вероятность дефекта в этой части была больше.

Руки Бронстайн играючи пробежали по приборам, пока он сообразил, о каком приборе скорее всего могла идти речь. Вот, главный включатель энергообеспечения! Щелк, щелк…

Отклонения стрелок…

Акустические сигналы…

Жужжание, из центрального компьютера…

— Молодцом, старушка! Снова великолепно реагирует.

— Кому там снова мешает скрытый период реагирования в пять часов?

Веккер втиснулся на пост управления.

— Пробный пуск, шеф?

Бронстайн кивнул ему мимолетом.

— Немедленно и для всех агрегатов!

Через десять минут все опасения были устранены. Ничто не мешало беспрепятственному старту.

— Эй, Бронстайн! — Голос Вестинга из машинного отделения. — Энергообеспечение снова работает… — Астрохимик кашлянул. — Прошу прощения. Должно быть приступ слабости. Нужно ли включить килевые …?

— Больше не надо. Я жду Вас на мостике. — Впрочем, — Бронстайн повернулся к геологу, — как Вам пришел в голову скрытый период реагирования в пять часов?

Они поднялись из кресел.

— В восемнадцать часов Вы в первый раз привели в действие включатель. Я знаю это так точно, потому что как раз в этот момент я посмотрел на свои наручные часы. Хотел измерить пульс Анне. Сейчас…

Комендант фыркнул. «Пять часов без защиты! «Пацифика» без присмотра! Это, к ……»

Веккер положил ладонь ему на руку.

— Анне просыпается! Расстегнутая блузка…

— Отделение, поворот! — прорычал Бронстайн, не теряя присутствия духа. — Давайте, поворачивайтесь же Вы, недоумок!

Прошло несколько мгновений, затем за ними раздался сдержанный смешок.

— Надеюсь, вы были движимы чисто научным интересом, господа… Секундочку, Веккер! Так, теперь можете.

Анне с насмешкой посмотрела в глаза товарищам.

— Итак, как все было?

— Я посчитал, я думал… — Бронстайн вытянул тяжелую правую руку. — Когда Вы совсем не шевелились, я попытался сделать массаж сердца.

— И я немножко, — признался Веккер. — К сожалению, я заснул за этим.

Смех, который теперь разнесся по мостику, был избавительным, выражение снятого напряжения после чрезмерной нервной нагрузки прошедшего дня. И Далберг, который пробудился ото сна, громогласно подхватил его, несмотря на то, что он совсем не знал причины, и даже Вестинг, которой только что появился на пороге, исполнил сухое блеяние.