Сергей Палий - Плазмоиды

– У нашей тарахтелки покрышки, наверное, расплавились, – наконец сказал Максим, туповато посмотрев на выбритую скулу Михаила. Ему тоже сейчас не хотелось раскладывать произошедшее по полочкам, для этого нужно было немного опомниться, успокоиться. Внутри пульсировало лишь одно желание: поскорее добраться до Маринки и Ветки. – Михаил, послушай… Я думаю, что больше тебе никто не воспрепятствует отправиться своей дорогой. Забирай деньги и дуй обратно в любимое кафе. Спасибо тебе.

Бывший хирург машинально взял портфель с наличкой, осторожно открыл дверцу и глянул на заднее сиденье. Там продолжал спать пьяный украинец, хозяин машины, который, видимо, и бровью не шевельнул во время феерического катаклизма.

– Что с этим будешь делать? – безучастно поинтересовался Михаил.

– Посмотри-ка, покрышки целые?

Михаил бросил взгляд на колеса.

– Странно, но не расплавились.

– Тогда доберусь до ближайшего города и оставлю нашего пьяницу вместе с колымагой где-нибудь в тихом месте. Пусть трезвеет, – сказал Долгов, перелезая на водительское место. – Себе постараюсь найти другую машину.

Михаил открыл портфель, вытащил несколько крупных купюр и положил на приборную панель. После этого собрался захлопнуть дверь, но передумал. Засунул голову в салон и спросил:

– Кто ты такой, Макс?

Долгов слегка улыбнулся, продолжая рассеянно смотреть на пустынную серую трассу, убегающую вперед.

– Я самый обыкновенный человек, – вздохнул он наконец. – Самый-самый усредненный, какого только можно себе вообразить.

– Ага. А я тогда – реинкарнация Склифосовского.

– Поверь, Миша, я гораздо обычней тебя. Просто на дворе двадцать первый век – время, когда дикие крайности, происходящие с миром, порождают самых обыкновенных людей.

И Максим плавно надавил на педаль газа, чувствуя, как боль пронзает правую ногу. Рана напомнила о себе.

Раздолбанная «семерка» тронулась. А озадаченный хирург так и остался стоять посреди выжженного круга с портфелем денег в руке и коловертью в черепушке…

До Алупки Максим добрался примерно через сутки – за это время на пути не попалось больше ни одного плазмоида.

В крошечном курортном городке, расположенном у подножия Крымских гор, он без труда отыскал Маринку с Веткой, остановившихся у родни, и обнял их так, что чуть не переломал кости. Он плакал, не стесняясь ни жены, ни дочери, которые тоже громко ревели. Плакал и думал о том, что теперь вся их жизнь может круто измениться. Прикидывал, что же теперь делать?

Про историю с уничтоженным плазмоидом он решил пока не рассказывать Маринке, чтобы собственными умозаключениями и домыслами лишний раз не расстраивать ее.

Оставаться на месте было нельзя во избежание повторной массированной атаки огненных тварей, поэтому они посоветовались и пришли к выводу, что нужно повидаться с остальными ребятами, как хотел Торик. Но до назначенной Святославом встречи оставался почти месяц, и его нужно было где-то провести, не попадая в зоны конфликтов вооруженных частей и плазмоидов. Домой в Москву возвращаться, бесспорно, было опасно.

– Ты считаешь, что будет война? – спросила тогда Маринка, прижимаясь к Долгову щекой.

– Будет, – не стал он отрицать. – Она уже началась. И сложно наверняка сказать, сколько продлится. Неделю? Или годы?..

Они стояли на балконе шестого этажа и смотрели на хмурые тучи, обволакивающие вершину Ай-Петри. Абрис самой высокой скалы в тот миг напоминал приготовившуюся к решающему броску львицу. Холодный ветер пытался пробиться в щели между застекленными рамами, добраться до тепла жилища и прогнать его. Темные кипарисы и сосны съежились внизу, между унылыми улочками и домами, часть которых была разрушена. Возле подъезда мрачный мужчина рылся в куче обломков. А по правую сторону серело море. Непроглядная муть его сливалась с небом, и стрелы горизонта было не различить. Только маяк на еле видимом мысе ритмично поблескивал, разбивая своей искоркой эту мглу. Раз-два-пауза, раз-два-пауза. И так бесконечно.

Маринка поежилась.

– Пойдем в комнату.

Они тихонько прикрыли за собой дверь и присели на краешек кровати, на которой посапывала Ветка. С кухни доносился негромкий звон посуды – кузина Маринки готовила ужин.

– Нам нельзя долго скитаться с четырехлетней дочерью. Да и почему ты так настаиваешь на встрече с ребятами? – Мне звонил Торик. – Максим помолчал, собираясь с мыслями. – Он считает, что эти существа пока не различают людей, но скоро научатся это делать…

– Ты что-то не договариваешь. – Маринка немного отстранилась от мужа. – Что-то важное. Я же всегда такое чую.

Долгов вздохнул и потер красные от усталости глаза.

– Слава считает, – осторожно сказал он, – будто при вторжении плазмоиды не случайно выбирали цели.

Маринка выжидательно посмотрела на него.

– Он предположил, что они атаковали населенные пункты, где недавно бывали мы. Пятеро.

– Что за вздор? – нахмурилась Маринка.

– Я не знаю, – отводя взгляд, сказал Максим. – Торик думает, это как-то связано с событиями на Марсе.

– Господи, неужели весь тот кошмар до сих пор не закончился! – всплеснула Маринка руками. – Заладил: Торик, Торик! Сколько же можно!.. Постой-ка… – Она вдруг внимательно посмотрела на мужа. – Но как это может быть связано?

– Понятия не имею. Честное слово! Поэтому нам нужно встретиться с ребятами и подумать, что делать дальше. С другой стороны, Слава говорил, будто эти твари как раз и хотят собрать нас в одном месте… Может, они нас все-таки потеряли из виду? Дьявол! Все, я окончательно запутался.

Маринка вздохнула, успокаиваясь, и погладила его по голове. Через минуту произнесла:

– Значит, завтра утром покинем город. Если не получится снять со счета деньги, то у сестры займем. Купим все необходимое для длительного путешествия…

– Маринка, почему ты так быстро согласилась? – настороженно спросил Долгов.

– Разве есть выбор? – Она помолчала. – Они ведь чуют нас, как ищейки? И рано или поздно – выследят. Верно, Максим? По глазам вижу, что верно. Поэтому нельзя оставаться на месте, нужно двигаться. Да и пусть лучше мы будем вместе с ребятами к тому времени, когда они нас догонят.

– Что-то ты противоречишь сама себе. То говоришь, что нельзя скитаться с маленьким ребенком, то хочешь скорее отправиться прочь отсюда.

– У меня предчувствие вдруг возникло, когда ты упомянул про связь всей этой кутерьмы с нашим полетом на Марс. Знаешь, как это бывает… Предчувствие… Нет-нет, а потом – бах! Словно в позвоночник длинную стальную иглу всадили.

– Маринка…

– Да?

– Как-то странно ты на меня смотришь?

– Макс… – Она запнулась на мгновение. – Макс, с тобой за последние дни ничего странного не происходило?..