Сергей Палий - Плазмоиды

Никто даже не успел обернуться.

Плазмоид средней величины мелькнул в темном небе свирепым оранжевым болидом. В следующий миг он чиркнул жгутом псевдоподии по несущему винту «Вьюнка» и зигзагами ушел вверх, растворившись в тучах.

Вертолет мгновенно потерял управление и, завалившись на борт, по спирали пошел вниз. Грохнулся он не на шоссе, а метрах в пятнадцати правее. Рвануло так, что Пимкин на некоторое время оглох и широко открыл рот.

Ночь сменилась днем с резкими перепадами теней, пляшущих на затлевшем придорожном кустарнике и телеграфных столбах. Спустя несколько секунд заискрили и порвались провода, хлобыстнув по снегу извивающимися медными розгами. Юзом ушла в кювет неосторожная легковушка.

Опешившему сержанту Берцу и двум его пассажирам повезло: расстояние, отделявшее остановившийся грузовик и взорвавшийся «Вьюнок», ослабило ударную волну. Огненный ливень из керосина тоже не долетел до них.

Все произошло настолько неожиданно и скоротечно, что с полминуты все тупо молчали.

– Твою мать, – наконец смог произнести Буранов дрожащим голосом. – А я все думал, отчего зарница погасла. Они там аэродром подчистую, видимо, разнесли. И дальше двинулись.

– Чего ждем? – почему-то шепотом пробормотал Пимкин, глядя на пожар. И потом рявкнул так, что Берц аж подскочил: – Сержант, газуй, япона бабушка! Что есть мочи! Валим отсюда! Ослеп, что ль? Или контузило твои недоученные мозги?!

Берц вдавил сапог в педаль, взревел движок, и грузовик рванулся вперед, словно только что заклейменный буйвол. По правую сторону мелькнули горящие остатки вертолета. Машина пролетела сквозь облако черного дыма, и в кабине запахло гарью.

– А где этот-то? – крутя башкой, крикнул Берц. – Гад-то где этот?

Пимкин так круто срифмовал ответ, что у сержанта махом отпала всякая охота паниковать.

Разогнав дребезжащий ГАЗ-66 до ста километров в час, он все так же упорно не отпускал педаль акселератора, хотя мотор выл на пределе, и скорость не увеличивалась. Отсветы пожара остались далеко позади, изредка мелькая желтой искоркой в зеркалах заднего вида. Редкие встречные машины пугливо жались к обочине, завидев несущийся во весь опор грузовик, предупредительно мигающий фарами.

– Спасателей бы вызвать, – сказал Пимкин. Он был чернее тучи. Лоб распорола глубокая вертикальная морщина.

– Как их вызовешь? – Берц расширенными от ужаса глазами смотрел на дорогу. – Связи нет, а до Апрелевки еще километров семь.

– Вы что, совсем ополоумели? – истерично усмехнулся Буранов. – Каких, на фиг, спасателей? Там микробов-то живых не осталось!

– Микробов, может, не осталось, а люди все одно – живучей, – грубо отрезал генерал. – Володя, ты, когда в Апрелевку въедем, все ж у ментовки ближайшей стопани. Сообщим. На всякий случай.

Впереди показались огни придорожных кафе.

– Неужто кто-нибудь теперь торгует? – искренне удивился Буранов.

– Это развилка, – откликнулся сержант, не сбрасывая скорости. – В фургонах бандюганы Жоры Динамина. Могут по нам пальнуть. А чтоб повернуть, все равно притормозить придется… Что делать будем, товарищ генерал?

Перекресток приближался.

Пимкин с силой потер глаза и по привычке надел очки с треснувшими линзами. Тут же выругался и снял их.

– Оружия у тебя никакого нет, сержант?

– Табельный «макар». Ворон только пугать!

– Да уж. Дела-а… У меня именной «вальтер», но он тоже – еще та пукалка.

Впереди на трассу выехала фура, недвусмысленно перегораживая путь.

– Этого только не хватало! – в сердцах воскликнул Берц, постепенно сбрасывая газ и доставая из кармана бушлата пистолет. – Блин, страшно-то как…

– Мазуты, – процедил генерал, глядя на фуру. – Штафирки, мать их, штатские.

До развилки оставалось метров сто, не больше.

Плазмоид упал почти вертикально из облаков. Его курс в проекции явно пересекался с траекторией движения грузовика, но, не долетев до земли метров пятидесяти, шар вдруг резко бросился в сторону. Стал темнее и как будто плотнее.

Пимкин даже не успел подумать, что они только что были в долях секунды от гибели, как над кабиной пронеслось что-то большое и очень громкое. Оставило за собой двойной белесый след. Ветхий брезент на кузове грузовика затлел.

Берц заматерился, как последний стройбатовец, получивший по башке черенком лопаты, выронил пистолет и инстинктивно пригнулся к баранке, скосив глаза вверх. Но уже через мгновение он резко изменился в лице и торжествующе заорал:

– «Кузнечики»!!!

Буранов с Пимкиным практически синхронно выдохнули что-то нечленораздельное, среднелингвистическое между «ура» и «бля»…

Грузовик, свистнув тормозами, остановился как вкопанный.

Если бы кто-нибудь посторонний видел в этот момент действо, происходившее в кабине ГАЗ-66, то этот бедняга непременно бы решил, что у троих присутствующих людей наступило скоропостижное коллективное помешательство. Разве мог гипотетический наблюдатель знать, что «кузнечики» на военном жаргоне – это не что иное, как стелс-истребители «Иван Кузнецов».

Звено самолетов, миновав развилку, взмыло вверх и разошлось по радиусу, оставив рисунок наподобие гигантской лилии. Теперь каждая грозная машина заходила на атаку по своей траектории. Из вертикального полета они сразу упали на крыло и по глиссаде сомкнулись тройными клещами вокруг заметавшегося плазмоида.

Проклятый желто-малиновый шар рефлекторно бросился навстречу одному из истребителей, виляя из стороны в сторону и вибрируя, как эпилептик, но «кузнечик» нырнул в пике, выйдя из него лишь в опасной близости от земли. На подплавленном снегу, кажется, даже осталась черная полоса от его выхлопа. Два оставшихся истребителя взяли на миг растерявшегося плазмоида в коробочку.

Пилоты синхронно нажали на гашетки…

Выстрел из придуманной Бурановым чудо-пушки не слышен – в самом деле, как услышать пронзающие пространство U-резонансы? – но его направление можно угадать. Поток частиц настолько плотный и мощный, что немного реагирует даже с нейтральной окружающей средой, и «луч» заметен в воздухе невооруженным глазом. Хотя в условиях плохой освещенности такую полуэфемерную «стрелу» получается скорее интуитивно ощутить, чем разглядеть визуально.

А еще выстрел из резонансной пушки виден, когда крохотные элементарные крупицы вещества, разогнанные магнитным полем практически до релятивистских скоростей, достигают цели.

Дело в том, что не заметить процесс гибели плазмоида, потерявшего внутреннюю квазинейтральность очень трудно.

Для этого нужно быть слепым, глухим и лишенным тактильных ощущений…

Над развилкой, куда бандиты нагло выкатили фуру, полыхнуло миниатюрное солнце, испустив из себя волну неведомой энергии и схлопнувшись в стремительно гаснущую точку.