Сергей Палий - Плазмоиды

– Сам ты щ-щенок, – прошипела Маринка таким тоном, что служивый даже не решился перечить.

Тем временем подошел офицер, и луч фонаря снова на несколько мгновений ослепил Максима. Когда он погас, солдат вдруг ойкнул и сложился пополам.

– Дебил, – беззлобно изрек офицер, потирая кулак, и обратился к Долгову: – Тебя зовут Долгов Максим Валерьевич? – Да. А в чем…

– Утухни. Это твои жена с дочкой?

– Не смей…

– Я сказал, утухни и отвечай на вопросы, если не хочешь, чтобы я тебе остальные органы в фарш превратил. Это твои жена и дочь? Долгова Марина…

– Да, – быстро перебил Максим. – Это они. Я прошу вас, не…

– Вставайте и следуйте за нами. Живо.

– Моей дочери четыре годика…

– Пяа-а-ать! – не прекращая реветь, завопила Ветка из глубины спальника. – Мне уже пя-а-а-ать!

Суровое лицо офицера на миг оттаяло.

– Поднимайтесь и пойдемте, – сказал он. – У нас приказ доставить вас в Москву.

– Чей? – быстро спросил Долгов.

– Не твое дело! Подъем!

Долгов даже не заметил, как Маринка выскользнула из спальника и, изогнувшись, словно пантера, в мгновение ока очутилась между офицером и ним.

– Вы не получите ни девочку, ни меня, ни мужа, – сипло сказала она, поднимая руки ладонями вверх. Ее лицо посерело и внезапно лишилось всяческой мимики.

В этот момент, наверное, стало жутковато не только Максиму, но и бывалому военному, потому как он машинально отступил на шаг и поднял оружие.

– Маринка, не надо… – прошептал Долгов. Он понял, что происходит, когда на барабанные перепонки вдруг навалилась невидимая тяжесть. – Ты же всех убьешь!

– Не всех, – глухо произнесла Маринка.

Горло сдавил спазм, и Максим почувствовал, как воздух сам со свистом входит в легкие. Он в ужасе схватился за грудь, будто мог вытолкнуть его обратно. Вокруг Маринки образовалось марево, сквозь дрожание которого было видно, как попадали в слякоть и забились в судорогах солдаты вместе с бравым командиром.

Давление в сфере продолжало расти.

«Еще минута и – конец», – с какой-то детской обидой подумал Долгов, корчась на шершавом бетоне. Говорить вслух он уже не мог. Перед глазами поплыла красная муть. В горле что-то противно заклокотало.

– Мама, хватит, – разнесся где-то в невообразимой вышине Веткин голос. Далекий и чистый, как церковный перезвон в поле. – Мама, не надо.

Тяжесть спала так неожиданно, что Максима выгнуло дугой. Он даже не сразу сообразил, где находится. Когда же смог наконец сесть, обнаружил, что из носа у него течет кровь, и весь рот заполнен тягучей слюной.

А в ушах до сих пор стоял этот кристальный голос дочери: «Мама, хватит…»

Долгов высморкался красными соплями, вытерся рукавом куртки и посмотрел на Ветку.

Девочка стояла, обхватив ногу Маринки одной ручонкой, и терла заплаканные глазки кулачком. Словно и не было минуту назад воздушного пресса, чуть не вышибившего дух из матерых спецназовцев.

Солдаты тем временем приходили в себя. Они крутили головами, пытаясь понять, что произошло, и почему вдруг все вокруг померкло и превратилось в вязкий атмосферный кисель. Офицер, пошатываясь, подошел к Маринке и очень громко сказал:

– Скорее, пойдемте! Этот коллектор связан с заводом экспериментальной химии! Видали, как прихлобучило? Они здесь опыты какие-то проводят, даже местных жителей выселяли подальше… В любую минуту может снова долбануть! Пойдемте, нужно торопиться! Мы не причиним ни вам, ни вашим родным вреда!

Из-под каски у него стекали по щекам две струйки крови. Похоже, он погано слышал собственный голос, раз так орал.

А еще капитан – Максим наконец разглядел его погоны – не понял, что виной резкого увеличения давления была вовсе не близость засекреченной химической фабрики.

Виной тому была Маринка – второй привратник Земли, в которой тоже пробилось зерно далеких, неведомых хозяев.

Если Долгов мог создавать фронт сверхнизких температур, то она открыла в себе способность управлять давлением окружающей среды. В ней отразилась непомерная тяжесть чужого неба…

Час от часу не легче…

Максим поднялся на ноги и взял бледную как мел Маринку за трясущуюся руку. Она содрогнулась и стиснула его пальцы до хруста, заставив ойкнуть.

Солдаты уже окончательно оклемались и теперь озлобленно зыркали по сторонам в поисках виновных в их неожиданной контузии. Но кроме стонущих от произошедшего перепада давления меченых, вяло квохчущих кур и бездыханного тела Рубленого, лежавшего возле сточной канавы, в помещении никого не было.

– Марина, – мягко спросил Максим, – ты в порядке?

– Мы никуда не пойдем с этими убийцами, – пролепетала она. И лишилась чувств.

Долгов и капитан едва успели подхватить ее под руки. Ветка, так и не отпуская ноги матери, снова заплакала.

– Бери дочь на руки! – приказал капитан Максиму. – Хер ли вылупился?! Хватай ее и бегом за мной! Или тебя вырубить? Шершень, ну-ка помоги!

Один из солдат забросил карабин за спину и, отпихнув Долгова, подхватил Маринку под мышку с левой стороны.

Вдвоем с капитаном они потащили ее в темноту тоннеля, к выходу из коллектора.

– Папа! – оглушительно завизжала Ветка, когда ее наконец отцепили от Маринки. – Папа! Куда они маму забирают?!

Сопротивляться вооруженному спецназу Долгов не смог бы даже в самых смелых фантазиях. А применить фантастическую способность привратника не получалось – треклятый лед возникал на руках по какой-то собственной прихоти, никоим образом не связанной с сознательными желаниями Максима. Поэтому в сложившейся ситуации самым благоразумным и безопасным было подчиниться капитану. «За» говорил еще и тот факт, что до сего момента, кроме пары болезненных ударов по ребрам, военные не причинили ему никакого вреда. Семье – тоже.

Торик, правда, говорил, чтобы…

К черту! К черту Торика и всех остальных! Хватит думать чужими мозгами и жить навязанными советами!

Все эти мысли промелькнули в голове Долгова за долю секунды.

И он принял единственно верное в тот момент решение: подхватив вопящую и царапающуюся Ветку, быстро зашагал вслед за капитаном.

По бокам тут же пристроились двое спецназовцев. Один освещал фонарем путь, а другой водил карабином из стороны в сторону, заставляя алую точку целеуказателя скакать по головоломной траектории.

– Па-а-ап! – изо всех сил голосила Ветка. – Куда ты меня тащишь? Где мама?! Куда мы идем? Папа, остановись!

– Дочка, не ори! Успокойся! Мама здесь! Ее дяди несут! Совсем-совсем рядом! Вета, перестать сейчас же!.. Эй, капитан! Капитан, слышишь меня? Притормози-ка!

– Утухни. Некогда.

– Я тебе сейчас глаза выгрызу! Стой!

Капитан остановился. Луч фонаря высветил бесцветное лицо Маринки.

– Ма-амочка! – с новой силой завизжала Ветка, свисая с плеча Максима. Вдруг она замолчала и очень тихо спросила: – Она умерла, да?