Сергей Палий - Плазмоиды

– Слушайте, хватит уже! – вскакивая, возопил Юрка. – Имейте совесть, фарисеи!

Герасимов примирительно выставил вперед ладони.

– Каюсь. Это был последний раз.

Стемнело. Палубу осветили фонари на невысоких столбиках, там и тут ютящихся возле лавочек.

Джаз сменила легкая ненавязчивая попса. Несколько подвыпивших парочек стали танцевать, не выпуская из рук бокалов с коктейлями.

– Все-таки человек – поразительное создание, – покачал чернокудрой головой Торик. – Вы только посмотрите на них. Пляшут. Едут посетить священные места перед концом света и пляшут.

– Да ладно, Слав. Брось, – усмехнулся Максим. – Неужели вот прямо сейчас тебе думается о всяком дерьме?

– А тебе, Долгов?

– Мне – нет.

– Значит, ты повзрослел.

– Ну, отрочество точно уже осталось в прошлом.

Друзья помолчали, вдыхая остывающий воздух, пропитанный солью.

– Прогуляемся? – предложил Долгов, расплачиваясь за пакет с чипсами. – Чего стоять-то.

Они неспешно двинулись по палубе.

– Слушай, Торик, я давно хотел спросить, – проговорил Юрка. – Ты почему бросил заниматься астрономией? Это же твоя специальность вроде. Призвание.

Святослав ответил не сразу. Он сунул руки в карманы брюк и довольно долго шел вдоль бортика молча.

– Раньше я смотрел вовне, – обронил он наконец. – А с некоторых пор научился различать кое-что внутри себя. Как ни странно – это оказалось интереснее.

– Ты только смотри… снова не шизанись.

Максим улыбнулся. Захрустел ароматными чипсами со вкусом паприки. Он почувствовал, как нечто незримое, теплое возникло между ними четверыми в этот момент. Будто пробежал легкий электрический заряд. Идут вот так они по палубе, перебрасываются малозначащими фразами, смотрят на стремительно темнеющую стрелу горизонта. Думают каждый о своем. А может – и о чем-то общем…

Интересно, приходит ли кому-нибудь в голову жуткая мысль, что, возможно, все это происходит в последний раз?

– Я вовсе не педик, – вдруг сообщил Герасимов. – А иногда пытался вас ввести в заблуждение только ради прикола. Я еще со школы так со знакомыми пацанами шутил.

– А то мы не знали, – хмыкнул Егоров. – Кстати, абсолютно несмешная шутка.

– Правда? – Фрунзик повернулся к Максиму.

– Ага.

– Вот черт.

Юрка стал театрально пританцовывать.

– Твоя очередь, – обратился он к Долгову.

– Не понял…

– Чего ты не понял? Каждый из нас поделился самым сокровенным. Кроме тебя.

Максим остановился и непонимающе уставился на Егорова. Тот перестал танцевать и без обыкновенной иронии в глазах тоже посмотрел на него в упор.

– Давай колись.

Долгову стало не по себе. Он внезапно почувствовал, как остыл морской воздух. Как ветерок холодным щупальцем толкнул его в спину и забрался под рубашку.

По спине пробежал озноб.

А что самое сокровенное есть у него в душе? Чего он всегда боялся? Что он ненавидел в себе больше всего в жизни, тщетно стараясь сломать, уничтожить, распылить без остатка?

Кто он такой?

Ребята стояли рядом, выжидательно молчали.

– Я… – Максим помедлил. – Я усредненный человек.

– Эва… нашел, чем удивить, – легкомысленно отмахнулся Егоров, начисто развевая пафос момента.

– Ну ни фига ж себе! – возмутился Герасимов. – Я тут перед ним сердце наизнанку вывернул! Многолетнюю легенду о якобы нарушенной сексуальной ориентации развалил! А он? Усредненный… Все мы такие… усредненные.

Лишь Торик ничего не ответил. Он коротко взглянул на Максима своими большими темными глазами и отвернулся.

Они разминулись с веселой группой матросов и двинулись дальше вдоль палубы, освещенной желтыми лампами фонарей.

Стемнело окончательно. Море напоминало о своем присутствии теперь только негромким плеском волн где-то далеко внизу.

– Как вы думаете, что за артефакт мы ищем? – Егоров ловко сплюнул за борт. – Оружие какое-нибудь?

– Юра, ты можешь хотя бы три дня не вспоминать об артефактах и прочих прелестях бытия? – раздраженно сказал Максим. Его немного обидело то, как друзья отреагировали на его заповедное признание об «усредненности».

– Оба-на! – шепотом произнес Юрка, резко притормозив перед плавным поворотом прогулочной палубы. – Вы гляньте, что наши военные чины творят! Прямо-таки межведомственная моногамия!

Метрах в пятнадцати стояли, обнявшись, Пимкин с Волковой. Они о чем-то вполголоса смеялись и не замечали ребят. Генерал выглядел счастливым донжуаном, то и дело элегантно поправляя свои очки, а полковник была просто очаровательна в свободной летней блузке, джинсах и кроссовках.

– Пернатые на жердочке, – снова прокомментировал Юрка, гнусно ощерившись. – Хотя в погонах на голое тело они смотрелись бы еще импозантней.

– Егоров, ты всегда был легким на словцо, – негромко сказал Долгов. – Но откуда столько цинизма?

– Я начал несколько иначе смотреть на жизнь довольно давно, – с деланной важностью изрек Юрка. – После того, как вы меня во время полета к Марсу вытащили из отсека, пробитого метеоритом, и тем самым спасли мои внутренности от неизбежного оледенения и вспучивания.

– От декомпрессии, – машинально поправил Торик.

– Во-во, – согласился Егоров, – от декомпрессии, от нее, родимой. Плазмоиды Москву разбомбили опять же… Потом еще старина Хэнк мне прилично нервы потрепал, пока я их со своей ненаглядной скво перевозил в деревню к татарской родне. В общем, множественные душевные травмы и нешуточное переутомление истощили мой и без того хилый организм, заставив сработать скрытые защитные механизмы и стать более бесстыжим. Душенька моя огрубела…

– Заткнись ты, паяц! – не выдержал наконец Фрунзик.

Пимкин и Волкова резко обернулись и немедленно отстранились друг от друга.

Ребята подошли к ним и поздоровались.

– И давно вы здесь… ошиваетесь? – поинтересовался генерал, стараясь, чтобы его голос звучал непринужденно.

– Не-ет! – крайне неубедительно соврал Егоров. – Мы в ресторан собрались перекусить и просто мимо проходили, Николай Сергеевич.

– Вот и проходите, – райским голосом посоветовал Пимкин. После чего императивно гаркнул: – Наполняйте свои пещеристые тела бромистой кровью и валите отседова! Разрешаю даже слегка напиться!

– Слегка напиться? – Юрка удивленно поднял брови. – Это как?

Пимкин очень выразительно посмотрел на него.

– Ухожу, – быстро кивнул Юрка. – Ребят, пойдемте, и правда, по пивку, а?

Волкова снова взяла генерала под руку, когда четверка скрылась за поворотом палубы, похихикивая над обильно жестикулирующим Егоровым.

– Ты и впрямь так хорошо к ним относишься? – спросила она. – Или это профессиональные привычки бывшего разведчика?

– Разведчики не бывают бывшими, Нина, – нахмурился генерал. – Тебе ли этого не знать.