Стивен Кинг - Длинный путь

- Кем? - спросил Абрахам.

- Могильщиком.

- Здорово, - без интереса отозвался Абрахам.

- Когда я был маленьким, я всегда удивлялся - кто его похоронит, когда он умрет? - Бейкер глядел на Гэррети, отсутствующе улыбаясь. - Как эта загадка, помните? Кто стрижет городского парикмахера?

- Ну и кто его похоронил? - спросил Макфрис. - Если, конечно, он умер.

- Умер, - сказал Бейкер. - Шесть лет назад, от рака легких.

- Он что, курил? - спросил Абрахам и помахал семье из четырех человек и персидского кота. Кот был на поводке, и все происходящее явно не вызывало у него энтузиазма.

- Нет, - сказал Бейкер. - Всю жизнь страшно боялся рака.

- Так кто его похоронил? Скажи, чтобы мы могли перейти к чему-нибудь более интересному, скажем, к контролю над рождаемостью.

- А что, это интересно, - начал Гэррети. - У меня подружка католичка и...

- Так кто похоронил твоего деда, Бейкер?

- Не деда, а дядю. Дед у меня был адвокатом в Шревпорте. Он...

- Хрен с ним, с дедом, - перебил Макфрис. - Даже три хрена.

Кто похоронил твоего дядю? Скажи, и покончим с этим.

- Никто. Его кремировали.

- Во те раз! - воскликнул Абрахам и засмеялся.

- Тетя собрала его пепел в вазу и держала у себя дома, в Батон-Руж.

Она пыталась продолжить его бизнес, но у нее ничего не вышло.

- Это твой дядя поднасрал, - заметил Макфрис.

- Почему это?

- Плохая реклама для такого бизнеса.

- Что, смерть?

- Да нет, кремация.

Скрамм опять шумно высморкался и сказал:

- Ничего, он тебя там встретит.

- Надеюсь, - сказал Бейкер, не обидевшись.

- Твой дядя... - начал Абрахам, но тут Олсон начал умолять солдат, чтобы ему дали отдохнуть.

Он не останавливался и не замедлял шаг, но продолжал свои мольбы тягучим, полностью безжизненным голосом, вызывающим у Гэррети раздражение.

Разговор смолк. Все уставились на Олсона. Гэррети изо всех сил желал, чтобы его поскорее пристрелили. Чтобы он больше не мучился и не унижался. Солдаты смотрели на Олсона с теми же каменными, абсолютно безучастными лицами.

Впрочем, ему вынесли еще одно предупреждение.

Было без четверти восемь, и прошел слух, что им осталось пройти только шесть миль до ста. Гэррети помнил, что до ста миль доходили, самое большое, шестьдесят три участника. Они могли побить рекорд - их все еще оставалось шестьдесят девять.

Слева от Гэррети продолжали раздаваться мольбы Олсона.

Некоторые кричали ему, чтобы он заткнулся, но без всякого результата.

Они перешли деревянный мост, вокруг которого с щебетанием проносились ласточки, свившие гнезда под опорами. От речки пахнуло прохладой, и жара на другом берегу показалась еще более невыносимой. "Подожди, - сказал Гэррети себе. - Если ты думаешь, что сейчас жарко, подожди до полудня. Тогда сам увидишь".

Он крикнул, чтобы ему дали фляжку. Солдат молча принес ее и потрусил назад к вездеходу. Ему уже хотелось и есть, но с этим придется ждать.

Бейкер внезапно круто свернул к обочине, осмотрелся в поисках зрителей и, не найдя никого, быстро спустил штаны. Гэррети прошел мимо и услышал сзади, как Бейкеру выносится предупреждение. Потом еще одно. Секунд через двадцать он нагнал товарищей, запыхавшийся, но довольный.

- Никто в жизни так быстро не срал! - сообщил он.

- Можешь улучшить результат, - сказал Макфрис.

- Говорят, некоторые срут раз в неделю. А я обязательно должен раз в день посрать, иначе приходится принимать слабительное.

- Если будешь это делать слишком часто, они тебе выпишут такое слабительное, что второго не понадобится, - сказал Пирсон.

Макфрис откинул голову назад и засмеялся. Абрахам повернулся и вступил в разговор:

- Мой дед никогда не принимал слабительного, а он прожил...

- А доказательства где? - перебил Пирсон.

- Ты что, не веришь моему деду?..

- Поглядите, - тихо сказал Гэррети. Не склоняясь ни на одну из сторон в споре о слабительном, он рассеянно наблюдал за Перси-как-там-егофамилия.

Он с трудом верил своим глазам. Перси подходил все ближе и ближе к краю дороги и шагал теперь по обочине. То и дело он бросал испуганные взгляды то на солдат в вездеходе, то вправо - в сторону леса, до которого было не больше футов. - Похоже, он хочет смыться, - сказал Гэррети.

- Они его пристрелят, - голос Бейкера вдруг упал до шепота.

- Вроде никто на него не смотрит, - неуверенно заметил Пирсон.

- Так не привлекайте к нему внимание! - раздраженно бросил Макфрис. - Что за олухи!

В следующие десять минут никто из них не сказал ничего вразумительного. Они имитировали разговор и напряженно следили за тем, как Перси все ближе и ближе подбирается к спасительному лесу.

- Он просто трусит, - буркнул наконец Пирсон, и тут, будто услышав его слова, Перси спокойно, медленно направился к лесу, два шага - и он будет там. Его ноги в джинсах двигались неторопливо, и весь он, со своими светлыми волосами и мальчишеским лицом, походил на скаута, пришедшего в лес наблюдать птиц.

Предупреждений не было. Он лишился права на них, как только его нога сошла в траву, окаймлявшую дорогу. Солдаты прекрасно знали это. Старина Перси-как-там-его-фамилия не мог их надуть. Последовала быстрая команда, и Гэррети перевел взгляд с Перси на солдата, стоящего на броне вездехода.

Солдат казался высеченным из камня; приклад карабина был прижат к его плечу.

Потом он снова поглядел на Перси. Тот стоял у опушки леса, так же похожий на скульптуру, как стреляющий в него солдат. "Они могли бы послужить моделью для Микеланджело", - подумал Гэррети. Одна рука Перси была прижата к груди, будто он читал стихи. В глазах застыл немой экстаз. Между его пальцев заструилась кровь, блеснув на солнце. Старик Перси.

"Эй, Перси!" - кричала его мать.

Перси с его дурацким именем преобразился в прекрасного, залитого солнцем Адониса, пораженного стрелой безжалостного охотника. Одна, вторая, третья капли крови упали на черные, запыленные туфли Перси, и все это случилось за какие-нибудь три секунды. Гэррети не успел сделать даже двух полных шагов, а Перси был уже мертв. Он смог шагнуть вперед и издать непонятный звук, похожий на кряхтение.

Потом упал, перевернулся, и его неподвижное лицо, начинающее обретать застывший покой смерти, уставилось в небо.

- Пусть земля эта покроется солью, - быстро заговорил вдруг Макфрис. - Да не прорастет на ней ни злак, ни побег. Прокляты пусть будут дети этой земли и потомство от чресел их. И прокляты будут их бедра и голени. Святая Мария, разрази эту землю громом по милости своей.

Он начал хохотать.

- Заткнись, - хрипло сказал Абрахам. - Не говори так.

- Это Божьи слова, - Макфрис истерически хихикнул. - Мы идем ради Господа, и мухи летают тоже ради Господа, это уж точно, так благословен будь плод чрева твоего Перси. Аминь! Отче наш, иже еси на помойке, да позорится имя твое.