Стивен Кинг - Длинный путь

Небо немного прояснилось, но оставалось облачным. Дорога под дождем превратилась в черное зеркало, и Гэррети почти видел в ней искаженное отражение собственного лица. Он прижал руку ко лбу - лоб пылал. Джен, о Джен... Знала бы ты... Парень с болью в боку, Клингерман, начал кричать. Гэррети вспомнил тот Длинный путь, который он видел - как раз во Фрипорте, - и участника, который монотонно твердил: "не могу, не могу, не могу". "Клингерман, заткнись!" - взмолился он про себя.

Но Клингерман все шел, продолжая стонать и вскрикивать, прижав руки к боку, а часы Гэррети продолжали идти. 8.15. "Где ты, Джен? Я не знаю уже, что ты для меня, но я еще жив и хочу, чтобы ты была там. Очень хочу". 8.30.

- Мы уже близко к этому чертову городу? - спросил Паркер.

- А тебе-то что? - спросил Макфрис. - Нас-то там никто не ждет.

- Меня ждут девушки повсюду, - сказал Паркер. - Только посмотрят, так и сразу писают в штанишки, - его лицо осунулось и вытянулось, оставив от прежнего Паркера только тень.

8.45.

- Помедленнее, приятель, - сказал Макфрис. - Оставь силы до вечера. - Не могу, - отозвался Гэррети. - Стеббинс сказал, что ее там не будет, я должен убедиться, что она там. Я должен...

- Не бери в голову. Стеббинс, чтобы выиграть, напоит собственную мамашу лизолом. Она будет там.

- Но...

- Никаких "но", Рэй. Успокойся и жди.

- Иди ты со своими погаными утешениями! - выкрикнул Гэррети и потер горящий лоб ладонью - Извини... Это так вырвалось. Стеббинс еще сказал, что на самом деле я хочу увидеть только свою мать.

- А ты не хочешь?

- Черт, конечно, хочу! Что ты думаешь... Не знаю. Когда-то у меня был друг, и мы с ним... Сняли одежду... И тогда она...

- Гэррети - Макфрис положил руку ему на плечо. Клингерман все стонал, и какой-то толстяк из толпы спросил, не нужен ли ему "Алка-Зельцер". Шутка вызвала общий смех. - Ты теряешь контроль. Успокойся. Ты...

- Не тронь мою спину! - заорал Гэррети и, сунув в рот кулак, больно, до крови, укусил его. Потом добавил. - И вообще не тронь меня.

- Ладно, - Макфрис отошел.

Было девять часов - уже в четвертый раз. Их оставалось двадцать четыре, и они входили во Фрипорт. Впереди был кинотеатр, где они с Джен часто бывали. Свернув направо, они оказались на дороге № 1 - последней своей дороге. Дождь не переставал, но толпа все так же стояла вокруг. Кто-то включил пожарную сирену, и ее вой сливался со стонами Клингермана. Волнение наполнило вены Гэррети. Он слышал, как гулко бухает его сердце. Снова кричали его имя (Рэй Рэй - иди скорей!}, но знакомых лиц пока не было видно.

К нему тянулись руки, и одна из них, тощая и коричневая, чуть задела его. Он отскочил, будто его затягивало в молотилку. Никаких признаков матери и Джен. Стеббинс был прав... А если они и здесь, как он разглядит их в этой людской массе?

Стон вырвался из его груди. Он споткнулся и едва не упал. Стеббинс был прав. Ему хотелось упасть прямо здесь, не идти дальше. Зачем теперь идти? Сирена выла, толпа вопила, Клингерман стонал, а его собственная измученная душа колотилась о стенки черепа в поисках выхода.

Я не могу идти. Не могу, не могу, не могу.

Где я? Джен? Джен?.. ДЖЕН!

Он увидел ее. Она махала голубым шарфом, что он подарил ей на день рождения, и дождь блестел на ее волосах, как жемчуг. Рядом стояла его мать в своем черном пальто. Толпа сдавила их, и они беспомощно покачивались взад-вперед. Над плечом Джен идиотски стрекотала телекамера.

Чья-то рука потянула его назад. Макфрис. Солдат бесцветным голосом вынес им обоим предупреждение.

- Не ходи туда! - кричал Макфрис прямо в ухо. Острый ланцет боли вонзился в голову Гэррети.

- Пусти!

- Не допущу, чтобы ты убил себя, Рэй!

- Пустиииии!

- Ты хочешь умереть у нее на руках?

Джен плакала. Он видел слезы на ее щеках. Он вырвался от Макфриса и опять пошел к ней. Он плакал. Он любил ее.

Рэй, я тебя люблю.

Он видел эти слова на ее губах.

Макфрис снова поймал его за руку. Краем глаза он увидел свой класс под школьным знаменем и среди них самого себя, кусок прошлогодней фотографии, и он улыбался и махал самому себе.

Второе предупреждение.

Джен!

Она потянулась к нему. Их руки встретились.

В одной руке он сжимал холодную руку Джен, в другой руку матери. Он дошел до них. Дошел.

И тут рука Макфриса рванула его назад. О жестокий Макфрис!

- Пусти! Пусти!

- Идиот, ты ненавидишь ее? Ты что, хочешь, чтобы тебя застрелили у нее на глазах? Чтобы она запачкалась твоей кровью? Пошли скорее!

Он сопротивлялся, но Макфрис был сильнее. В глазах Джен появилась тревога, и ее губы беззвучно шептали:

"Иди! Иди же!"

"Конечно, надо идти, - подумал от тупо. - Я же их гордость". В эту минуту он и правда ненавидел ее.

Третье предупреждение. Теперь на лицах матери и Джен была паника.

Рука матери закрыла лицо, и он вспомнил, как руки Барковича протянулись к горлу и начали его раздирать.

- Если ты собрался сделать это, то сделай за углом, идиот паршивый! крикнул Макфрис. Макфрис ударил его, ударил сильно.

- Ладно, - Гэррети пошел. - Ладно, все, видишь, я иду, пусти меня, - он плакал.

Макфрис шел следом, готовый опять поймать его.

У поворота Гэррети оглянулся, но они уже потерялись в толпе. Он подумал, что никогда не забудет этого выражения паники на их лицах. Все, что ему удалось увидеть, - мелькнувший над головами голубой шарф.

Он повернулся и пошел прочь.

Глава 16

"Пролилась кровь! Листон спотыкается! Клэй изматывает его комбинациями! Клэй его убивает! Клэй его убивает! Леди и джентльмены, Листон падает! Сонни Листон упал! Клэй прыгает... Кричит... О, леди и джентльмены, я просто не знаю, как описать эту сцену!"

Комментатор на втором поединке Клэя и Листона

Таббинс сошел с ума.

Таббинс был коротышка в очках и с лицом, усыпанным веснушками. Он постоянно подтягивал джинсы и мало говорил, на, в общем, был вполне терпим, пока не спятил.

- Блудница! - орал он дождю, запрокинув лицо вверх, и струйки воды текли ему в рот и глаза. - Блудница Вавилонская пришла к нам! Она легла на улицах и раскинула ноги свои на камнях мостовых! Скверна! Скверна! Бегите от нее! На устах ее мед, но в сердце ее гниль и нечистота!

- Господи, хоть бы он заткнулся, - устало сказал Колли Паркер. -Он хуже Клингермана.

- Бегите от блудницы! Скверна! Нечистота!

- Черт! - пробормотал Паркер, трясущимися руками поднося ко рту фляжку. Я сейчас убью его! - из глаз его покатились бессильные слезы. Было три часа дня. Позади остался Портленд. Совсем недавно они миновали указатель, извещавший, что до границы Нью-Хэмпшира осталось всего 44 мили.

Всего. Всего - что за идиотское слово!

Гэррети шел рядом с Макфрисом, но тот с самого Фрипорта молчал. Да Гэррети и не решался говорить с ним. Он опять был в долгу и стыдился этого потому, что знал - он сам не сможет спасти Макфриса. Джен с матерью исчезли, исчезли навсегда. Если только он не выиграет. А сейчас он очень хотел выиграть.