Амброз Бирс - Обнаженное солнце (сборник)

— Хочешь, чтобы я перевез этот гроб с музыкой? — спросил он.

— Я приехал чуть раньше намеченного времени. Меня зовут Флойд Джейнвей, — сказал Джолсон.

Бородач выбрал из кучки камней, лежавшей рядом, плоский голыш и запустил его. Камень запрыгал по воде.

— У нас здесь ничего, кроме холодильника для замороженных, нет, мистер.

— Я журналист Флойд Джейнвей, — сказал Джолсон. — Передай Пурвьянсу, что я здесь.

Мужчина встал, рассыпая грубыми сапогами плоские камушки.

— Стойте, где стоите, мистер. Медленно достаньте документы и бросьте их мне. Прямо на ваш зад сейчас нацелено три лазера, а еще два готовы подрумянить вам щеки.

Джолсон кинул ему пакет с документами.

— Что это у вас на руке, татуировка?

Бородач промолчал и подошел к Джолсону ближе.

— Поднимите большой палец правой руки, мистер.

Он перевел взгляд с документов на большой палец Джолсона. Хлопая крыльями, на левое плечо мужчины опустился голубь. Татуированной рукой бородач раскрыл птице грудь, и оттуда выскочил маленький микрофончик.

— Он тот, за кого себя выдает. Высылайте катер.

Джолсон ждал недолго. С дома с колоннами поднялся алый катер, подлетел к пристани и завис над ним…

Кресло-качалка было усеяно орлами. Черные, с распростертыми крыльями, переплетаясь в сложном резном узоре, они покрывали всю его поверхность. В кресле, медленно покачиваясь, сидел человек с плотно сжатым ртом. На нем были матерчатые штаны, свитер и широкополая шляпа с пером. Квадратными гладкими пальцами он держал трубку с желтым чубуком. Это был крупный, с широким лицом мужчина, который, даже расслабившись, держался прямо.

— Я, конечно, не хочу вас обидеть, — сказал он, — но мне кажется, что вы родились не на Земле. Я прав?

Джолсон сел поудобнее в мягком кресле напротив Максвелла Пурвьянса. (Джейнвей родился на Барнуме).

— Да, — подтвердил он.

Небольшая комната была буквально закутана в материю, на полу лежали цветастые ковры, стены занавешивали тяжелые гардины. Прямо за головой у Пурвьянса висел вышитый символ “Земля превыше всего”.

— Я определяю это безошибочно, — ноздри его расширились. — Такие вещи прямо чую.

— А может, вы это чуете дохлую кошку у себя под стулом? — поинтересовался Джолсон, показывая туда мыском башмака.

— Нет, эта свежая, — ответил Пурвьянс. — Я на них проверяю еду. Видимо, завтрак был отравлен. Индивидуальную попытку отравления гораздо легче обнаружить, чем отравление, организованное властями. Водопроводная вода отравлена девятнадцатью различными ядами. Десять смертельных на случай, если вы измените политические убеждения, пять других доводят человека до упаднического образа жизни и нестандартных па в танцах, а четыре яда заставляют голосовать за кандидатов с социалистическим прошлым. Никогда не пью воды.

— А что же тогда?

Пурвьянс постучал кольцом с печаткой по кувшину на ближайшем столике.

— Яблочный сидр. Старинный земной напиток. С других планет я ничего не ем и не пью, мистер Джейнвей. Земные продукты, и только их.

— С Землей ничто не сравнится, — сказал Джолсон. — А каковы ваши планы в отношении других систем, мистер Пурвьянс?

— До моей победы или после?

— Расскажите сначала до.

— Видите ли, мирами предначертано управлять Земле. К несчастью, в течение двадцати тысяч лет на Земле был так называемый умственный застой, чем воспользовались власти других планетных систем. Я верю, мистер Джейнвей, в права Земли, равно как и в то, что она снова станет центром вселенной.

— Я считал, — сказал Джолсон, глядя на раскачивающегося в кресле руководителя “Группы А”, — что вы своего рода пацифист, борец против войн.

— Да, я против войны, если ее начал не я! — воскликнул Пурвьянс, поправляя упавшую на широкий лоб прядь прямых волос. — Скажу вам, — только это между нами, мистер Джейнвей, — в настоящее время я набираю большую группу военных советников. Кроме того, с Земли, из местечка под названием Париж, мне телепортировали одного очень известного модельера. Чтобы разработать форму для членов “Группы А”. Чертовски трудно было найти подходящего человека, так как я приказал своим лейтенантам подобрать не какого-нибудь гнома, а крепкого, мужественного парня.

— И удалось найти такого?

— Откровенно говоря, он не совсем из Парижа. Он родом из Небраски, а в Париже проводил отпуск. Там мы его и схватили. Посмотрели бы вы его, какие он делает эполеты.

— Сколько здесь с вами живет народу?

Пурвьянс с отсутствующим видом опустил руку и потрогал дохлую кошку.

— Хочется сидра, а испытать его не на ком. Вы не?..

— Нет, вернемся к военным советникам. И модельерам.

— Так вот. Они у меня здесь, — сообщил Пурвьянс. — Я держу их на льду.

— Замороженными?

— Это мой хлеб. Морозильник мне достался в наследство от покойного отца. Мы его тоже поместили в морозильник, но он безвозвратно мертв. “Наш Основатель” — висит под ним маленькая табличка. И еще скажу конфиденциально: не люблю покойников. Даже замороженных. У меня от них мурашки. Но наш бюджет пока ограничен, а здесь я свободен от арендной платы и имею небольшой доход, не облагаемый налогом.

Джолсон потер подбородок на лице Джейнвея.

— А здесь можно было бы посмотреть ваше предприятие?

— Не все, только незасекреченные секции, — сказал Пурвьянс, поднимаясь с качалки. — Не забывайте, что вы под постоянным наблюдением. Лишнее движение грозит вам мгновенной дезинтеграцией.

— А сколько у вас здесь сотрудников “Группы А”?

Пурвьянс направился к двери.

— Это закрытая цифра, мистер Джейнвей. Могу вам только сказать, что много.

Следуя за ним, Джолсон вышел в холодный коридор.

В павильоне было холодно. Джолсон внимательно оглядел высокую, затянутую туманом комнату.

— А где же парни, которые целят в нас из своих пушек?

— О, их не увидишь. Для этого они слишком хорошо замаскированы.

Джолсон потихоньку подбирался поближе к руководителю “Группы А”. И вдруг неожиданным прыжком втиснулся между Пурвьянсом и стеной, обхватил рукой его шею, развернул Пурвьянса к себе спиной, прикрываясь им, как щитом. Затем он выбрал свободный от дверей угол и рванул туда Пурвьянса, принимая такую форму, чтобы полностью укрыться за шефом “Группы А”.

— Мне нужна девушка, Дженнифер Харк, и люди из Военного Бюро. Прикажите их разморозить и привести сюда или я буду сжимать шею, пока вы не задохнетесь.

— Странные у вас, знаменитых журналистов, методы, мистер Джейнвей, — едва выговорил Пурвьянс. — Прекратите меня душить или вас испепелят.

— Вместе с вами.

— Именно.

Джолсон сжал руку.

— Ну, девушку и остальных. Велите вашим людям войти и сложить оружие.

— Всем моим людям?