Александр Шалимов - Тайна Гремящей расщелины (сборник)

— Тем лучше. С безумцем легче договориться. — Пигастер запахнул простыню и принялся потирать руки. — Надеюсь, вы не станете возражать против этого маленького интервью?

Озеров пожал плечами.

— Иди сюда. — Пигастер поманил пальцем старика. — Не хочешь? О-кей!.. Если Магомет не идет к горе, гора может подойти к Магомету.

Американец, прихрамывая, добрался до сидящего на земле старика и сел напротив него.

— Во-первых, скажи, — продолжал он, — ты человек или привидение?.. Молчишь… Почему молчишь? Не знаешь?

Озеров с недоумением взглянул на Батсура.

— Коньяк! — тихо объяснил молодой монгол. — Пришлось дать вместо лекарства.

— Прошу немного помолчать, — сказал вдруг на чистом русском языке Пигастер. — Вы мешаете установить с ним контакт. Не коньяк, а гипноз…

Озеров и Батсур ошеломленно уставились друг на друга, — не ослышались ли они.

— Отвечай, призрак, — повторил по-монгольски Пигастер. — Когда ты последний раз видел в пустыне людей… или призраков, ибо это не меняет дела? Ну говори… Говори… Я жду.

Старик, сидя со скрещенными ногами напротив Пигастера, тихо покачал головой. Глаза его были закрыты.

— Говори, — настаивал Пигастер, — громче.

— Я видел громовых духов пять зим назад, — произнес старик, не открывая глаз. — В день и час их пляски я осмелился приблизиться к их убежищу. Я должен был поступить так. Искал внука… Они покарали. Отняли силы и не вернули мальчика. Я не сразу узнал о каре… Она пришла позже… Старый лама Уэрэн был прав. Он знал правду… Он вел делать зарубки…

Голос старика звучал все тише и наконец умолк.

Озеров замер, напряженно прислушиваясь. Похоже было, что старик находился в полугипнотическом состоянии.

«Если бы американцу удалось заставить его заговорить, — думал Аркадий. — Кажется, он вошел в контакт с сумасшедшим. Как долго контакт сохранится?»

— Вздор, — громко сказал Пигастер. — Ты говоришь не о том. Я не хочу знать, что было пять зим назад. Я хочу знать, что было после последней зимы: весной, этим летом.

— О, — застонал старик, закрывая лицо высохшими руками, — не спрашивай. Я не знаю. Не было сил… Я не видел громовых духов. Я ничего не видел… Ждал смерти… Дай умереть… спокойно…

Из-под его коричневых, похожих на костяные, пальцев по морщинистым серым щекам потекли слезы.

— Довольно, — резко сказал Батсур, — не надо его мучить. Он стар и болен…

— Не мешайте, — обиженно поджал губы Пигастер, — я должен выяснить… Могу я допросить хоть безумца, хоть призрака, если в этой проклятой пустыне нет нормальных, людей? Я хочу знать, не видел ли он весной какую-нибудь… экспедицию.

— Это же сумасшедший; разве вы не убедились?..

— Именно поэтому я и добиваюсь. Он обязательно скажет правду. Не так ли, коллега? — обратился Пигастер к Озерову. — Но, может быть, вы, господа, не заинтересованы в том, чтобы узнать правду?..

— Продолжайте, — сквозь зубы бросил Аркадий.

— О-кей. Слушай меня внимательно, старик. — Пигастер не отрывал пристального взгляда от полузакрытых глаз старого монгола. — Слушай меня внимательно и отвечай. Говори только правду. Помни, боги покарают тебя за ложь. Здесь, в Гоби, были большие машины с военными людьми. Много больших машин, много людей. Пасти больших машин были нацелены туда, смотри, — Пигастер указал костлявой рукой в зенит. — Где и когда ты видел их?.. Говори правду!

Тихий смех, похожий на бульканье, послышался в ответ. Лохмотья дрогнули на полуобнаженных плечах старика.

— Говори, — угрожающе повторил Пигастер.

Старый монгол продолжал тихо смеяться.

— Говори же!

— Ты хочешь воскресить умершую легенду, чужестранец. Спроси ветер Гоби. Он мог бы рассказать тебе. Спроси эти пески. Они помнят. Они метались в пляске огненных вихрей. Спроси лучи красной звезды. Они знают о судьбе пришельцев. Следы больших машин надо искать там где рождается солнце. Много дней пути… Старый лама Уэрэн сказал бы тебе. Он знал прошедшее

и будущее… Но он давно мертв. И Цамбын давно мертв. — Голос старика задрожал и прервался. — Скоро и я пойду их путем… Ты хочешь воскресить умершее предание… Зачем?.. Сосчитай все знаки на стенах подземелья, и ты поймешь. Они не вернутся… Они давно забыли про этот мир. Мы все обмануты… Лама Уэрэн обманул. Бойся гнева громовых духов, чужестранец.

— Но большие машины, — настаивал Пигастер, — где и когда ты видел их?

— Глупец! — яростно закричал вдруг старик. — Глупец и лжец! Ты не знаешь про умершую легенду и не узнаешь никогда. Я не прожил и девяноста зим. Сосчитай, сколько священных знаков вырублено моими дряхлыми руками. Потом сосчитай все знаки… Ты заблудишься в лабиринте тысячелетий. Все, кто знали, давно обратились в прах пустыни. Я — последний… Ты не узнаешь никогда… Ха-ха!..

— Но большие машины были здесь еще раз совсем недавно. Не так ли? — вкрадчиво спросил Пигастер сверля глазами старика.

Голова старого монгола бессильно упала на грудь. Казалось, он впал в забытье.

— Сеанс окончен, — разочарованно пробормотал Пигастер, вставая. — Теперь он уснет.

— Вы удовлетворены? — отрывисто спросил Батсур, не глядя на американца.

— А чем недоволен мой молодой друг? Разве на моем месте он поступил бы иначе?

— Никогда не искал подтверждения своих подозрений в бреду сумасшедшего.

— А я полагаю, что следует использовать все средства для достижения цели.

— Значит, если бы старик подтвердил то, что вы пытались ему подсказать, вы объявили бы его слова доказательством вашей гипотезы? Объявили бы, что спутник уничтожен при испытании нового оружия?

— Почему так нервно, господин Батсур? Я не говорил ничего, подобного.

— Но сам метод поисков любых доказательств любыми средствами…

— Успокойся, Батсур, — тихо сказал Озеров. — Пожалуй, даже к лучшему, что беседа господина Пигастера со стариком-сторожем состоялась. Теперь сомнения господина Пигастера окончательно рассеяны. Последние месяцы и даже годы старик никого не видел. В его памяти сохранились лишь обрывки старинных легенд… Не так ли, господин Пигастер?

— Почти, — поклонился Пигастер, поправляя повязку на голове.

— Пойду сниму шкуру с барса, — объявил Батсур.

Когда он исчез среди камней завала, Пигастер, прихрамывая подошел к Аркадию.

— Мне не хотелось, чтобы у вас возникли ложные представления о моем методе, мистер Озеров. — Американец наклонился к самому лицу Аркадия и даже коснулся тонкими пальцами пуговиц его куртки. — Я не пытался подчинить старика своей воле, лишь хотел заставить его говорить. Он должен был рассказать о том, что знает. А он понес какую-то непонятную чертовщину… Может быть он действительно никого не видел. Поймите меня правильно. Моя роль с самого начала не была легкой, а в сложившейся обстановке стала еще труднее. Официальную версию Госдепартамента приходится считать проигранной. Никто не любит проигрышей, особенно в поитике. Кое-кому в Штатах мой доклад придется не по вкусу. Я вынужден буду оставить лазейку… для предложений. Намекнуть между строк… Вы понимаете? Всей Монглии я не мог осмотреть… Где-нибудь здесь что-то обязательно спрятано. Не так ли?.. А вообще надоело… Надоело наводить тень на плетень, как говорят русские. Все это, конечно, между нами, мистер Озеров. Если бы вы знали, как я завидую вам и господину Тумову! Какое счастье — заниматься тем, к чему стремится сердце, и верить, что твоя работа действительно необходима! Несколько лет назад я проводил исследования атмосферного электричества в Гренландии. Все было бы превосходно, но моего шефа интересовали площадки для строительства аэродромов. Если подсчитать, сколько времени я уделил атмосферному электричеству… — Пигастер развел руками и вздохнул.