Ольга и Сергей Бузиновские - Тайна Воланда

Делания: адепт («Птица») устремляется в пролом Микрокосма и становится

сверхчеловеком.

А вот как освобождается из тюрьмы летающий человек Грина: «…Друд, закрыв голову руками, пробил стеклянный свод замка, и освещенная крыша

его понеслась вниз, угасая и суживаясь по мере того, как он овладевал

высотой. Осколки стекол, порхая в озаренную глубину пролета, со звоном

раздробились внизу…».

Нечто

похожее

наблюдает

булгаковский

профессор

Кузьмин:

таинственный воробушек «…взлетел вверх, повис в воздухе, потом с размаху

будто стальным клювом клюнул в стекло фотографии, изображающей полный

университетский выпуск 94-го года, разбил стекло вдребезги и затем уже

улетел в окно».

А почему, собственно — «94-й год»?.. Может быть, Булгаков знал о

каком-то важном событии, которое произойдет в 1994-м году? Этy догадку

подтверждают Стругацкие: в 94-м году начинается цепочка происшествий, которая привела к «Большому Откровению 99-го года» («Волны гасят

ветер»). Напомним. что в этой повести расследуется влияние таинственной и

могущественной силы, названной Монокосмом (единство микро— и

макрокосмов?). Монокосм занят поиском людей особого рода и пробуждением

у них фантастических способностей, а отбор производится по наличию

«Т-зубца в ментограмме». Т — истинная форма распятия. Обратите внимание

и на условное название следственного дела — «Визит старой дамы». Пьеса

Дюрренматта выбрана по созвучию: древнееврейское слово «дам» —

«кровь».

Значит,

настоящий

критерий

отбора — генетический?

«Перепроверим» у Кржижановского: «Я думал, что путаные медитации мои

об аристотелевских большом и малом человеке распутали теперь для меня

все свои узлы; теперь я, микрочеловек, познал макрочеловека до конца: мы

соприкоснулись не кожей о кожу, а кровью о кровь. И то, мыслил я, что

отняла у меня пролитая алая кровь, то вернут мне, влившись в меня, алые

капли третьей склянки».

Кровь за кровь? Буква V — алхимический символ вина — раскрывает

секрет «двойного вэ» у Булгакова и Кржижановского: мистическое

кровообращение. Черная кровь шпиона Майгеля — «нижняя» — на наших

глазах пресуществляется в кровь «верхнюю» — в то вино, которое пьет

Маргарита, чтобы увеличиться и вернуться в привычный мир: «В спальне

Воланда все оказалось, как было до бала».

Трехмерное пространство «коллапсировало» в точку, — вместе с

трехмерным временем, которое сжалось в узкую щель — в те несколько

мгновений, пока Маргарита стояла в темноте перед дверью и видела полоску

света.

26. МИКРОКОСМОНАВТИКА

«Исключительно для вас, сыновья познания и мудрости, мы создали сей

труд, — писал маг и алхимик Агриппа Неттесгеймский. — Исследуйте книгу, сосредоточьтесь на том замысле, который мы рассыпали по многим

страницам; то, что мы скрыли в одном месте, проявили в другом, чтобы ваша

мудрость смогла это постичь».

Самый надежный способ «скрыть» и «проявить» — выдать магическую

технологию за художественную литературу. Почему, к примеру, пушкинский

Гвидон непременно уменьшался, отправляясь в царство своего отца? И

почему Свифт сделал своего Лемюэля Гулливера сначала хирургом, а только

потом — «капитаном нескольких кораблей»? Хирург — это врач,

«путешествующий» внутрь человека: он лилипут внутри Макрокосма и

великан в своем Микрокосме. Повесть о микроскопическом герое, идущем

путями крови, показывает, что замысел Свифта Кржижановский уяснил

верно. Именно по его сценарию снят первый совечский художественный

мультфильм «Новый Гулливер». Там есть очень многозначительная сценка: юный пионер засыпает, видит себя Гулливером и при этом наблюдает, как

перед лилипутами выступает ансамбль тамошних карликов — совсем

крошечных человечков. Бесконечная градация миров. То же самое

подсказывает

Булгаков:

он

дает

взаимоисключающие

приметы

«иностранного туриста» — «маленького роста» и «роста громадного».

Великан и лилипут? В рукописи тридцать восьмого года Воланд бросает

директора театра «Варьете» не в Ялту, а во Владикавказ. Очнувшись, тог

видит перед собой директора театра лилипутов по имени Пульс. (Пульс

крови?)

«Отметились» у Свифта и советские «сатирики» Ильф и Петров: вечный

странник О.Бендер — с докторским саквояжем и в фуражке со значком

яхт-клуба: «хирург» и «капитан». Он называет себя командором

(военно-морское звание), а Гулливер, как это явствует из заглавия, впоследствии становится «капитаном нескольких кораблей». «Клуб четырех

коней» — намек на страну гуигнгнмов: если помните, Гулливер стремился во

всем походить на этих благородных лошадей, особенно на своего

великодушного хозяина и собеседника — серого в яблоках. Соответственно, и мечта О.Бендера — «дивный, в серых яблоках, костюм»!.. Даже машину

Козлевича командор называет «Антилопой», — как и судно, на котором

Гулливер отправился в первое из своих необыкновенных путешествий. К

тому же в двух книгах бендерианы присутствует множество великанских

предметов: гигантские охотничьи сапоги, громадный карандаш в витрине и

перьевая ручка, упавшая на великого комбинатора в редакции «Станка», а

также письменный стол, на котором Большой театр может показаться

чернильницей.

Попробуйте раскрыть страницу наугад — наверняка наткнетесь на

какую-нибудь гипертрофированную вещицу вроде этой: «…зубило, перевезенное на двух фургонах, бессмысленно и дико ржавело во дворе

юбилейного учреждения». Здесь же мы видим приметы Лилипутии — «очень

маленькую, величиной в кошку, модель паровоза» и «макет обелиска, который город собирался построить на главной площади».

О шифре Свифта знал и Бартини. В предисловии ко второму изданию

«Тайн готических соборов» (1957) говорится, что Фулканелли отыскал

«утерянный ключ к Веселой науке, Языку Богов или Птиц — тому. на котором

Джонатан Свифт, необыкновенный дуайен из Сен-Патрика, изъяснялся с

необычным знанием и виртуозностью». Этими словами заканчивается

предисловие, написанное Э.Канселье — учеником Адепта.

Значит. Свифт занимался алхимией и путешествовал по планетам? Таких

свидетельств нет, — кроме тех, что скрываются в тексте «Гулливера».

Перечитайте, к примеру, описание антигравитационного острова Лапута: для

начала XVIII века — очень даже смело! А откуда Свифт мог узнать про два

спутника Марса, открытых сто тридцать два года спустя после его смерти? В

тогдашние телескопы разглядеть их было просто невозможно.

27. «ЕДИНСТВЕННО МЫСЛИМАЯ БЕСКОНЕЧНОСТЬ»