Стивен Кинг - Знаете, они классно играют

Он открыл дверь, сильно поддав плечом, потому что дверь слегка перекосило.

- Бежим, - ответил он.

- Какой смысл?

- Ты их видела. Хочешь быть такой?

Страх немного рассеялся. Мэри отстегнула ремень и открыла дверцу. Кларк обошел вокруг "Принцессы" и взял ее за руку. Когда они обернулись к Волшебному Автобусу, он больно сжал ей руку, заметив, кто выходит оттуда, - высокий мужчина в белой рубашке с отложным воротником, темных брюках и громадных солнечных очках, густые, иссиня-черные волосы были зачесаны от висков назад, напоминая утиную гузку. Он был немыслимо, невообразимо красив - даже темные очки не могли его испортить. Полные губы приоткрылись в еле заметной, чуть ироничной улыбке.

Из-за поворота вылетел сине-белый патрульный автомобиль с надписью "ПОЛИЦИЯ РОК-Н-РОЛЛ-РАЯ" на борту и затормозил почти у самого бампера "Принцессы". Человек за рулем был черный, но совсем не похожий на Джимми Хендрикса. Мэри не была уверена, но ей показалось, что представителем закона был Отис Реддинг.

Мужчина в солнечных очках и темных джинсах теперь стоял прямо перед ними, засунув большие пальцы в петли на поясе; его бледные руки свисали, как мертвые пауки.

- Как поживаете? - Несомненно, тот самый протяжный мемфийский акцент. - Хотел бы приветствовать вас в нашем городе. Надеюсь, вы останетесь с нами на некоторое время. Городок наш небольшой, но мы гостеприимны и можем позаботиться о себе сами. - Он протянул руку, на которой сверкали три неимоверно громадных перстня. - Я мэр в здешних местах. Звать меня Элвис Пресли.

...Сумерки летнего вечера.

По дороге вы мэрию Мэри снова вспомнила концерты на которых бывала ребенком в Элмайре, и тоска по безвозвратно утраченному на мгновение пробила оболочку ужаса, окутывающую ее, так похоже... и в то же время так не похоже. Никаких детей, размахивающих бенгальскими огнями: здесь было всего с десяток мальчишек, сбившихся в кучку подальше от эстрады, настороженными бледными личиками. Были среди них и те, кого они с Кларком видели возле школы, когда пытались вырваться в горы.

И никакого эксцентричного духового оркестра, который вот-вот заиграет - а по всей эстраде (которая Мэри показалась не меньше Голливудской Чаши) рассеяны инструменты и принадлежности, видимо, самого большого в мире - и самого громкого, судя по усилителям - рок-ансамбля, апокалипсического сборища музыкантов бибопа, от звуков которого, когда оно врубит все децибелы, должны сотрясаться окна на десять километров вокруг. Она насчитала дюжину гитар и бросила. Четыре полные ударные установки... бонги... конги... ритм-группа... круглые подставки для хора... стальной лес микрофонов.

Амфитеатр был уставлен складными стульчиками - по оценке Мэри, от семисот до тысячи, но она считала, что зрителей будет самое большее человек пятьдесят. Она видела механика, теперь в чистых джинсах и шерстяной рубашке; рядом с ним сидела бледная, некогда красивая женщина, очевидно, жена. Медсестра сидела одна в середине длинного пустого ряда. Задрав голову, она рассматривала первые появляющиеся на небе звезды. Мэри отвернулась, чувствуя, что если она и дальше будет смотреть на это грустное, вытянувшееся лицо, у нее разорвется сердце.

Более знаменитые горожане пока еще не появлялись. Конечно - завершив дневные труды, они скопились за сценой, прихорашиваясь и репетируя свои реплики. Готовились к классному представлению.

Кларк молчал, пока они шли по заросшему травой центральному проходу, вечерний ветерок ерошил ему волосы, и Мэри они показались сухими, как солома. На лбу и в уголках рта у Кларка прорезались морщинки, которых она прежде не видела. Выглядел он так, словно после ленча в Окридже похудел на пятнадцать килограммов, никаких следов Нашпигованного Гормонами Мальчишки, и Мэри решила, что он исчез навсегда. И еще решила, что ей это безразлично.

"Кстати, лапочка, а ты-то сама как выглядишь?"

- Где мы сядем? - спросил Кларк. Голос его был слабым и равнодушным голос человека, которому кажется, что все происходящее вокруг - это сон.

Мэри высмотрела официантку с лихорадкой на губе. Она сидела четырьмя рядами ниже, теперь одетая в светло-серую блузку и хлопчатобумажную юбку, на плечи был наброшен свитер.

- Там, - сказала Мэри, - рядом с ней. - Кларк, ни слова не говоря, повел ее туда.

Официантка подняла глаза на Мэри с Кларком, и Мэри заметила, что глаза у нее уже не бегают - все-таки облегчение. И тут же поняла, в чем дело: она явно находилась в ступоре. Мэри опустила глаза, избегая этого пустого взгляда, и заметила, что левая рука у официантки почти вся перевязана бинтом. Мэри с ужасом осознала, что у нее не хватает одного пальца, а может, и двух.

- Привет, - произнесла девушка. - Я Сисси Томас.

- Привет, Сисси. Я Мэри Уиллнгем. А это мой муж, Кларк.

- Очень приятно, - ответила официантка.

- Ваша рука... - Мэри запнулась, не зная, как продолжить.

- Это Фрэнки. - Сисси говорила с глубоким равнодушием человека, который едет на розовой кобыле по бульвару Мечты. - Фрэнки Лаймон. Все говорят, что живым он был замечательный парень, а испортился, когда попал сюда. Он был их первых... из пионеров, можно сказать. Я не знаю_ То есть не знаю, был ли он когда-то хорошим. Я только знаю, что сейчас он самая гнусная сволочь. А мне наплевать. Если бы только вам удалось уйти, и я сделаю это снова. И вообще, Кристалл обо мне заботиться.

Сисси кивком показала на медсестру, которая перестала изучать звезды и теперь смотрела на них.

- Кристалл очень хорошо заботится. Она вам устроит, если хотите, вам не нужно терять пальцы, чтобы застрять в этом городе.

- Мы с женой не употребляем наркотиков, - несколько напыщенно заявил Кларк.

Сисси молча рассматривала его. Потом сказала:

- Так будете.

- Когда начнется представление? - Мэри почувствовала, что окутавшая ее оболочка ужаса начинает рассеиваться, и это ее мало беспокоило.

- Скоро.

- А долго будет продолжаться?

Сисси не отвечала почти минуту, и Мэри готова была повторить вопрос, думая, что девушка не расслышала или не поняла, но та сказала:

- Долго. То есть представление закончится в полночь, такое есть постановление, но... они тянут долго. Потому что время здесь другое. Оно может тянуться... ну, не знаю... думаю, если парни разойдутся, то может быть и год, и больше.

Смертельный холод охватил руки и спину Мэри. Она попыталась представить, как можно высидеть год на рок-концерте, и не смогла. "Это сон, и сейчас ты проснешься", - сказала она себе, но эта мысль, достаточно убедительная, когда они слушали Элвиса Пресли, стоя на солнце перед Волшебным Автобусом, здесь утрачивала силу и доказательность.

- По этой дороге вы никуда не выедете, - говорил им Элвис Пресли. Она ведет прямо в болото Умпква. Никаких дорог здесь нет, только лесные тропки. И зыбучие пески. - Он помолчал; стекла его темных очков на ярком солнце отблескивали, как печные топки. - И вообще...