Гайворонский Борисович - Незваные...

– Я читала про зыбучие пески. В конце семнадцатого века на Ямайке ушли в песок несколько кварталов города Порт-Ройала, погибли тысячи людей. А всё началось с шестиминутного землетрясения. Ты знаешь про зыбучие пески?

– Слышал что-то.

– Их загадку толком так и не разгадали. Представляешь, по каким-то причинам – обычно это связывают с водой, пропитывающей песок, – он становится текучим и засасывает всё, что находится сверху. Так и в Порт-Ройале случилось. Многие жители города мгновенно проваливались с головой под землю, а других засасывало по пояс или по колено. Никто не мог их вытащить. Песок мгновенно изменил свойства и превратился в плотную, как раствор цемента, массу. Бедняги, оставшиеся снаружи, были словно замурованы в бетон. Кто задохнулся, а кто так и остался стоять, пока не умер от голода. А потом их обгладывали дикие звери и одичавшие собаки. Жуть. До 1907 года в том месте торчали из песка остатки стен погибшего города, пока новое землетрясение полностью не поглотило последние следы порт-ройальской катастрофы.

– Спасибо за лекцию. Думаешь, тут тоже нечто похожее было? А откуда плиты?

– Не знаю. Если это зыбучие пески, значит, вода где-то рядом должна быть. Хотя и в Сахаре такое случается. Не знаю.

– Нет, Мусь, это не природное явление. Это по нашу душу…

Партнёры просто заговаривали друг другу зубы, лишь бы не молчать. Оба испытывали волнение и ожидание дальнейшего развития событий.

Переставшая вроде ныть правая рука Сержа вновь напомнила о себе.

– Начинается, – проговорил он, не меняясь в лице. Спутница вздрогнула, схватилась за плечо партнёра.

– Где? – испуганно озираясь, спросила шёпотом она.

– Рука…

Полеха непроизвольно загородил Марину спиной и согнул руку в локте, словно поднял пистолет, приготовившись к самому неожиданному и малоприятному. Взгляд упал на кисть. Рубец заметно припух и порозовел, бородавка-мозоль на суставе покрылась прозрачной плёнкой, закрывая водянистый пузырек под кожей. Всё внимание теперь было приковано именно к руке.

– Вылезает что ли? – тихо спросил Серж. Марина только сильнее сжала его плечо. – Мариш, осмотри всю пустыню как можно дальше, вообще планету. Может, разберёшь, где мы. Ты по географии как?

Та ничего не ответила, сконцентрировавшись на обзоре окрестностей, ближних и дальних…

– Мы в Африке. Как располагается Сахара, я только приблизительно помню, кажется, во всю северную часть материка. Но мы точно в Африке и чуть выше экватора.

– А точнее?

– Как я могу точнее, Серёж? Я не помню, как проходит экватор, тут нет ни широт, ни меридиан. Они только на глобусе. Иди сам посмотри.

Чтобы ходить куда-то не было необходимости, Полеха мельком взглянул на изображение места с высоты орбитального спутника, быстро угадал контуры Африки и понял, что Марина права: где экватор, определить на глаз не представлялось возможным.

– Что с рукой? – вернулась к реальности Марина.

– Сама смотри.

Полеха теперь уже отвлечён был не на руку, а на другое место. Он смотрел в стереовизор, который представил картину, отличную от реальности. С высоты, куда больше чем птичьего полёта, перед его взором предстала дыра в поверхности земли, на которой они с Мариной сейчас стояли, только ограничивающие её циклопические обломки продолжались выше и образовывали фантомный сигаровидный цилиндр, воткнутый в поверхность земли. Хвост его торчал, возвышаясь на добрых несколько сотен метров. Земная твердь представлялась прозрачной, и под её поверхностью этот цилиндр продолжался, распространяясь далеко вглубь земли. Некая исполинская сигара около 10 километров в длину, а диаметром в те же 300 метров, что и окружность монумента. Визуально представлялось так, что вертикальная внешняя стена «террикона» продолжалась выше, являясь частью контура оболочки «сигары». Под землей проглядывалось её продолжение. Угол, под которым сигарообразный цилиндр пронзал землю, был отличен от девяноста градусов. Это был явно не прямой угол, хотя с земли казалось, что стены отвесные.

В ладони Полехи засвербело. Жук вынырнул только головой. Наблюдать это было жутковато. Кожа расплылась, как пенка охлаждённого киселя. Полеха стоял спокойно, не выражая никаких эмоций, видимо, процедура была абсолютно безболезненной. Поводив головой влево-вправо, жук шевельнул жвалами и выпустил довольно длинные телескопические антенны-усики. Пошевелил ими, словно настраивался на приём известных только ему сигналов, и замер. Замер – мягко сказано, жук пристально «смотрел», судя по направлению его усиков, на пластину неизвестного материала, которая ограничивала поляну с одной стороны.

Полеха почувствовал, что его руку словно дёрнул невидимый канат, к которому она была привязана. Призыв был воспринят подсознательно. На него последовал столь же бессознательный ответ: Серж сдвинул в сторону трёхметровую пластину сталистого оттенка из плотного пакета таких же, освободив в следующей пластине довольно большой проём. Поскольку других знаков не было, стало ясно, куда следует направляться. Это была откровенная дверь, приглашающая, влекущая и не предлагающая альтернатив. Жук подтверждал это, напряжённо держа усики по курсу.

– Мариш…, – хрипло сказал Серж, – как думаешь, туда?

– Туда, это точно.

– Да, без вариантов.

Полеха двинулся вперед, хватая рукой локоть Марины, и без того вцепившейся в его плечо обеими руками.

Довольно толстая стопка «битого стекла», которую пронзал коридор, стояла своеобразным веером: первая пластина – вертикальная, а все последующие радиально заваливались назад, к более толстым плитам. Последняя в стопке лежала под углом в 30 градусов к поверхности земли, опираясь на угловатую двухсантиметровой толщины коричневую «панель». Она, выделяясь цветом во внешнем антураже, примыкала в свою очередь к более толстой плите. Дальше – последовательность всё более утолщающихся плит, прислонённых в конечном итоге к вытянутому по горизонтали «небоскрёбу» с ломаной угловатой верхушкой.

Коридор не имел лестничного марша и не баловал гостей перилами. Если бы гости были обычными людьми. Но то были симбионты. Серж и Марина, не сговариваясь, замкнулись в капсулы и, подчиняясь какому-то внутреннему лоцману, миновали узкий длинный тоннель круглого сечения, проникли в вертикальную шахту и двинулись вниз. То, что они видели в пути, тут же затмилось сознанием, как второстепенное. Перед ними открылось помещение, освещаемое и Мариной, и Сержем. Тоннель опускался дальше.

Это была полая сфера диаметром метров пять, стены которой представляли собой высокопористый материал, словно застывшая пена. Размер большинства пузырьков-пустот был примерно одинаков и соответствовал размеру теннисного мяча или чуть больше. Похоже, что сферическая полость, принявшая людей, тоже являлась одним из многочисленных воздушных пузырьков, только гигантским. Тонкие стенки, разделяющие пустоты, почти просвечивали и казались хрупкими, как скорлупа яйца или вещество старого высохшего осиного гнезда. Некоторые ячейки были закрыты белёсой непрозрачной пленкой.