Андрей Шевченко - Археологи

Он говорил, что сумел обмануть лингера и как открыл ловушки остальных, как они вчетвером боролись с лингером и сумели убить его в тот момент, когда он уже пытался оживить всех своих сородичей и оказался беззащитным перед людьми. Представители особого отдела лихорадочно фиксировали эту историю. Через пять минут, после того, как Алексей закончил свой рассказ, в центральный штаб был послан подробный доклад с заключением в конце, что неведомое оружие лингеров наконец-то обнаружено. Ответ пришел немедля: в категоричной форме запрещалось всякое общение с местными племенами, контакты с поверхностью планеты, предписывалось глубокое патрулирование околосистемного пространства с разрешением доступа только правительственным экспертам со спецпропусками первой степени. Двадцати кораблям предписывалось оставаться на охране Рифта до подхода подкреплений. Личному составу всех эскадр была объявлена благодарность с выплатой денежного довольствия в двойном размере. Генералу Шпаку сообщили о присвоении очередного звания.

Археологов разместили на малом десантном корабле и отправили к Земле.

Профессор Афгольц заперся в своей каюте и строчил отчет в Имперскую Академию Наук о работе, которую успела проделать экспедиция и о событиях, имеющих огромную научную ценность: к примеру, музей лингеров. Одновременно он призывал Ассоциацию научных деятелей обратиться в Министерство обороны, чтобы вояки отменили запрет на ведение любых работ на поверхности планеты Рифт. Впрочем, Афгольц особо не обольщался на этот счет: военные, надо отдать им должное, узнав о новом оружии, а особенно о спящих лингерах, уже не оступятся. Слишком велика опасность, слишком много чужих и смертоносных знаний хранит в себе Рифт. Поэтому возмущался он больше для проформы.

Леночка тоже заперлась в своей каюте и пыталась отмокнуть при помощи различных примочек, воды и скудных косметических препаратов, нашедшихся в лазарете корабля. Она стала черной, как головешка, за месяц пребывания под открытым небом Рифта. Теперь она хотела вернуть свой прежний цвет лица и тела, но это ей не удавалось — кожа явно не желала становиться белее. В конце полета студентка решительно плюнула на свой черный загар и решила, что в этом даже есть какой-то шарм — по крайней мере, ни у кого из её подруг и знакомых подобного загара нет. Кроме того, она участвовала в таких событиях, что все её подруги поумирают от зависти столь же черной, как и Леночкин загар.

Ричарда и Алексея поселили в одну каюту. Сначала они блаженствовали и несколько суток отсыпались на мягких матрасах (матрасы были солдатские, следовательно, жесткие, но после камней пустыни они казались пухом). На третий корабельный день пути Ричард, потягиваясь, сказал:

— Мы с тобой неудачники, ты об этом знаешь?

— Это почему?

— Суди сам: профу дали шикарную каюту помощника капитана, Леночке дали каюту поменьше, зато её обслуживает чуть ли не половина экипажа, а нас с тобой поселили рядом с двигателем и забыли про наше существование. Даже телестерео здесь нет! Кто мы после этого?

Алексей хихикнул:

— Во-первых: мы ещё не доросли до профа, чтобы получать подобные каюты. Во-вторых: мы, к счастью, не девушки, чтобы за нами бегала половина экипажа. А в-третьих: с каких это пор тебе стало жарко в корабле, где температура двадцать шесть по Цельсию? Мы месяц живьем жарились на Рифте, а тут вдруг тебе стало жарко. Ты здесь мёрзнуть должен! Я и сам привередливый, но такого, как ты вижу в первый раз. Опять же, зачем тебе телестерео? По рекламе соскучился?

Ричард упер руки в бока.

— Если уж на то пошло, то в нашей каюте не двадцать шесть градусов, а все тридцать шесть, — Ричард со стоном завалился на койку. — Слушай, я так и не пойму, зачем вам с профессором понадобилось врать воякам? Ты вполне мог сказать, что подсунул лингеру жевательную резинку, а потом укокошил его. Или тебя обуяла скромность, что ты решил включить всех нас в ужасающую погоню по лабиринту? Хорошо, что нас не проверили ни на каких детекторах! Кстати, откуда у тебя столь буйная фантазия? Много сказок читал в детстве?

Алексей поморщился.

— Ты помнишь, что говорил мне ещё до того, как мы обнаружили храм Варвара? Когда профессор начал распространяться насчет пищеварения лингеров?

— Ничего не помню. А что, я тогда сказал что-то умное?

— Насколько я помню, это была первая порядочная мысль из той помойки, которую ты зовешь своей головой. Профессор говорил, что лингеры впадают в транс, пока переваривают конфеты. В том смысле, что покуда у лингеров действует процесс переваривания полученной пищи, они находятся в трансе. А ты тогда не согласился с ним и сказал, что лингеры сидят в трансе до тех пор, пока они просто пережевывают свою пищу. Как я понял "старого" лингера, им нужен сахар для стимуляции умственной деятельности. Может быть, он служит им чем-то вроде наркотика, а может, подстегивает нервную систему, не знаю. Думаю, специалисты раскопают это дело, но нам уже про это не узнать. Ну, да и ладно, больше ничего общего не хочу иметь с лингерами! Даже с маленькими и пушистыми! О чём это я? Ах да! Понимаешь, сначала я подсунул лингеру жевательную резинку, потому что реклама трубила, что в ней настоящий сахар! А под рукой у меня конфет не оказалось! И только потом, спустя минут десять, до меня дошло, что лингер слишком долго сидит в своём пищеварительном трансе. Тогда-то я и вспомнил про тот наш разговор.

Ричард туповато уставился на друга.

— Что-то я тебя не пойму.

— Что тут непонятного?! Возьми жевательную резинку и начинай жевать. Давай, давай, жуй! — с этими словами Алексей достал маленький пакетик и насильно затолкал жвачку Ричарду в рот.

— М-ну и что? — спросил Ричард, выплевывая обертку от жвачки.

— Через сколько минут она станет несладкой? Три? Пять? Где-то так, но не больше, правильно? И если бы прав был профессор, что лингеры находятся в трансе, пока переваривают пищу, то лингер очнулся бы через пять минут после того, как высосал бы сахар из жвачки. И мы сейчас с тобой не сидели бы здесь. Но лингер тогда сидел и мерно жевал, словно корова. Следовательно, прав был ты, к счастью для нас всех. Поэтому-то мы с профессором и решили придумать эту нелепую погоню. Наши военные легко могут представить себе, что лингера мы убили в результате длительной драки, сумев перехитрить его. Мы сражались и победили, может быть, нам даже дадут орден. Но вообрази, что было бы, если бы я рассказал правду? Нас бы просто засмеяли. Всё человечество освобождено жевательной резинкой! Курам на смех! Зато рекламщики бы как радовались! Уж на несколько лет эту историю точно растянули бы! Представляешь нас в рекламе, да по всем центральным имперским каналам, а? Да помногу раз в сутки!