Сергей Васильев - Цвет

— Не снимали мы вашу защиту!! Мы просто хотели войти — и всё!

Разумный осуждающе посмотрел на меня, покачал головой, дескать, какой молодой и невыдержанный, и сказал:

— Не знаю, что привело вас к нам, и как вы сюда попали, но входите.

Он небрежно махнул внутрь дома, посторонился, пропуская нас с Шандар, и закрыл дверь, оставляя туман вне жилища. Теперь его можно было разглядеть лучше. Кроме светло-зеленого цвета кожи, от человека он отличался непривычным строением ушей и огромными темно-синими глазами без радужки и зрачков. Наверно, я ему тоже казался необычным, да еще и взбалмошным. А ведь действительно, что на меня нашло? Надо быть спокойнее. Тогда проще общаться с любым разумным, что бы он собой не представлял.

— Как вас представить хозяевам дома?

Мы переглянулись. Как ни называйся, всё равно будет далеко от истины. Только если самое простое и несомненное.

— Шандар. Зель.

— Илья. Человек.

— Я понял. Что ж. Проходите. Вы можете подождать хозяина в библиотеке. По зеленому указателю, пожалуйста.

Сразу же в воздухе вспыхнула зеленая стрелка, показывая направление и дрожа в нетерпении, ожидая нас. Не смея ее задерживать, мы побрели за ней вглубь старинного дома.

Я никогда не бывал в старинных замках на Земле. Но этот дом был очень похож на то, как я эти замки представлял. Каменный пол и стены, узкие проходы, неожиданно изгибающиеся под прямым углом, редкое освещение мерцающими светильниками.

Впечатление изменилось, когда мы это всё прошли и оказались наверху лестницы, спускающейся в громадный зал с высокими оконными проемами с двух сторон. Окна были забраны разноцветными витражами, блики от которых лежали на черном каменном полу. Изображения в насыщенных красных тонах нечетко просматривались от входа, словно края витражей дрожали.

К середине зала были смещены стеллажи с тонкими коричневыми футлярами одинаковой высоты и толщины, так что свободный проход по залу был возможен только вдоль стен, ну, и поперек.

Нерешительно мы с Шандар спустились вниз: уж слишком торжественно там было. Сначала остановились у первого стеллажа, постояли, привыкая к неподвижной тишине, осваиваясь и дожидаясь хозяина дома. Но он всё не подходил, и, ради любопытства, я заглянул во второй ряд, за ним в третий и неторопливо зашагал вдоль стены. Не утерпев, вытащил крайний футляр и раскрыл.

Шандар тут же пристроилась у меня за плечом, чтобы не пропустить момента раскрытия. Футляр щелкнул и распахнулся на две половинки. Внутри лежали скрепленные листки с отпечатанными на неизвестном алфавите строчками и стандартный кристалл мнемо-носителя в защитной оболочке.

— Аннотация, наверно, — сказала Шандар, указывая на текст.

— Прочитать можешь?

— Не-а. Зачем? Можно кристалл послушать — всё станет понятным.

— А мне удобнее читать, — отрубил я.

— Так задай распечатку на привычном языке — дел-то всего ничего.

— Как-то не хочется…

— Ну, как знаешь, — Шандар недоуменно приподняла брови, явно не понимая, почему я противоречу сам себе.

Вот такой я противоречивый. На самом деле мне просто не хотелось делать лишних усилий. Придет хозяин и всё разъяснит, если захочет. А если не захочет, нам знать не надобно. Библиотека успокаивала, а к большему я пока и не стремился. Отдыхал, рассматривал витражи, каждый раз затрудняясь определить сюжет, и не торопился…

— О, смотри — здесь не только книги и записи! — Шандар дернула меня за плечо, разворачивая в нужную сторону.

Напротив стола, в простенке между витражами, выходящими на теневую сторону, висела картина. Я неосознанно сделал несколько шагов к ней, чтобы лучше разглядеть, и вздрогнул, когда незнакомый голос заинтересованно спросил:

— Ты хочешь услышать историю портрета?

Я повернулся на голос и обомлел. Норан подошел совсем неслышно. И это он был нарисован на картине, которую я разглядывал.

— Это началось здесь, в Доме клана Даров…

О, как прекрасна ты!

Эти острые мелкие коготки на восьми пальчиках. Рассыпанные по плечам белые волосы, с воткнутой в них желтой кувшинкой. Левое ушко с кисточкой на конце кокетливо выглядывает из-под тонких прядей. Огромные фиолетовые глаза с вертикальным зрачком нежно и весело смотрят на меня. Острые треугольные зубки чуть видны между приоткрытых губ естественного лазуритового оттенка. Капельки морской воды, так и не скатившиеся с ее нефритовой кожи, радужно поблескивают, намекая на сладкие мгновения счастья…

— Хороша?!

Ответа не требуется. И я знаю это, и мой брат, что стоит за спиной и насмешливо смотрит на меня. Я знаю — по-другому он смотреть не станет. Слишком много времени я провожу в комнате реликвий. Фамильных реликвий клана Даров.

— Неужели ты забыл историю? Ты хочешь повторить путь Эйдара? Отступника, сошедшего с Золотого Пути?

— Не было такого, — я поворачиваюсь к брату, встречая его ухмылку спокойно и надменно, — он всего лишь остановился…

— На сколько лет? — подхватил брат. — Кто развязал войну с кланом Эрк? По чьей вине Властителей стало так мало, что в Галактике забыли не только о нашей власти, но и вообще о норанах?!

Да, это больная тема. Но зачем же так кричать? Всё это случилось без нас — четыре тысячи лет тому назад. И уже никак не поправишь. Можно лишь кричать и бессмысленно возмущаться прошлым, либо принять его таким, каким оно было.

— Остынь. Я просто смотрю. Красота вечна. Жизнь преходяща.

Брат сникает. Да, Властители уже не те, что были во времена Эйдара. Когда позор смывали чужой кровью, стоя на Золотом Пути.

Я не знаю, что разумные сделали с золотыми плитами, уложенными на каждой планете, хозяевами которых мы были. По ним могли ходить только мы — нораны. Ну, и наши слуги. Наверно, выковыряли из земли и отправили на переплавку. Только отсталые расы могут использовать чистый металл для иных нужд, чем того требует кодекс Властителей.

— Скажи, Нейдар, почему ты смотришь именно на это? — брат никак не может оставить тему. — Есть же объёмные снимки, есть визуализаторы, где Изабель предстает такой, какой была на самом деле. Взгляни на них.

— Там — изображения. Здесь — она живая, — мой ответ короток, но точен. К чему объяснять понятное?

— Ты веришь в это? — брат удивлен.

— Вера — другое. Можно верить в Золотой Путь, в Избранность норанов, в собственные силы, пока не найдется тот, кто сильнее тебя. Я вижу и знаю.

Я делаю шаг назад по полированному диабазу, пропуская брата, и показываю ему, чтоб он встал на мое место. Он недовольно морщится, но встает.

— Смотри.

Брат смотрит. Разумеется, он ничего не видит — это приходит не сразу. Я чувствую, что вот-вот, и он возмущенно обернется, крича и ругаясь. Тогда я говорю: