Йэн Бэнкс - По ту сторону тьмы

Модуль достал из-под панциря что-то вроде толстой тряпки около полуметра шириной, неуклюже обмотал ее вокруг титановой колонны и послал лазерный импульс, проделав в металле тонкую прорезь. От титановой трубы оторвался кусок метровой длины, взору машины открылся целехонький хрустальный купол с ожерельем внутри — словно косточка разрезанного пополам плода.

Из открывшегося в боку Модуля отверстия появилась рука и потянулась к хрустальному куполу. На конце веретенообразной конечности жужжал сверхзвуковой резец. Машина сделала на куполе надрез, осторожно сняла его и отложила в сторону.

Три многосуставчатых пальца приблизились к ожерелью, сгибаясь и разгибаясь, точно не зная, как лучше его взять.

Вдруг они замедлили движение и остановились.

Модуль со скрежетом вздохнул и словно бы осел на своих гусеницах. Тянувшаяся к ожерелью конечность дрогнула, накренилась; ее металлопластиковые пальцы застыли в нескольких сантиметрах от цели. Затем пальцы задрожали, в последний раз судорожно согнулись и повисли.

Из панциря машины повалил дым. Поверженный Модуль застонал и стих.

Минула четверть часа, прежде чем заработавшие аварийные моторы сумели повернуть хранилище вокруг своей оси таким образом, чтобы дверца и входное отверстие склада совместились. Центральная камера остывала и проветривалась от газа.

Надев защитные маски и перешагивая через раскаленные обломки, Либмеллин, начальник службы безопасности и охранники вошли в камеру. Они обнаружили Модуль там, где тот остановился. Тонкий металлический манипулятор тянулся к ожерелью. Охранники с опаской взирали на машину. Их начальник с яростью обводил глазами разрушенную камеру, словно не веря собственным глазам.

Либмеллин, подобрав свои одежды, осторожно переступил через отпиленный кусок титановой трубы.

— Может быть, нам следует переименовать корабль в «Опустошенный», а, шеф? — Он глухо хихикнул из-под маски.

Начальник службы безопасности слабо улыбнулся. Либмеллин подошел к ожерелью, внимательно поглядел на него, но дотрагиваться не стал.

— Поосторожнее, сэр, — сказал начальник. — Неизвестно, может, эта штука еще работает.

— Хм, — произнес Либмеллин. Оглядевшись вокруг, он кивнул начальнику, и тот выставил охранников из камеры.

Двое мужчин подошли к застекленному металлическому шкафчику с пожарным рукавом, прикрепленному к стене, и по очереди повернули в скрытой под обыкновенной ручкой замочной скважине маленький ключик. Оплавленный шкафчик распахнулся. Либмеллин просунул руку под остатки брезентового рукава и достал тонкий пакет, завернутый в чистую тряпицу.

Размотав тряпки, Либмеллин извлек оттуда то, что в действительности являлось Дополнением к Звездной Короне. Оно было слишком ценным, поэтому под хрустальным куполом лежал его дубликат. Либмеллин с начальником вытащили из карманов увеличительные стекла и стали рассматривать ожерелье. Они одновременно вздохнули.

— Ну что ж, шеф. — Либмеллин свободной рукой потер грудь. — Оно здесь. Правда, нам предстоит заполнить невероятное количество документов…

В этот момент Модуль издал звук, похожий на выстрел, дернулся на своих гусеницах и опять умолк. Начальник в испуге повернулся, его глаза округлились, в горле застрял крик.

— Наверное, остывает, — выдавил он из себя, неуверенно и пристыжено улыбаясь.

Либмеллин, казалось, не удивился.

— Вы правы, шеф.

Он положил ожерелье в тряпку и спрятал обратно в стенной шкафчик с брандспойтом. Вместе с начальником они закрыли дверцу.

Либмеллин кивком указал на машину.

— Пусть ваши люди заберут эту штуку и передадут подразделениям, находящимся под кораблем. Они увезут ее. Мы же не хотим, чтобы она самоуничтожилась или еще что-нибудь похуже, не так ли?

— Нет, сэр. — Начальник страдальчески посмотрел на него. — Но это может случиться, если мы попытаемся сдвинуть ее с места.

Либмеллин бросил многозначительный взгляд на стенной шкафчик.

— Только Главный Наблюдатель и пятеро членов городского совета вправе прикасаться к тому, что там лежит. Но сейчас другого выхода у нас нет. Вышвырните эту чертову машину в дыру, которую она проделала, и убедитесь, что место происшествия оцеплено.

— Да, сэр.

— Теперь идемте отсюда. Воняет отвратительно. Я чувствую, мои волосы еще долго будут смердеть. Впустите охранников.

— Да, сэр.

На специально заказанной железобетонной барже, спроектированной по образу и подобию старинных нефтеперерабатывающих платформ, ожерелье, едва не похищенное Модулем, перевезли во вторую твердыню Джама — отделение Первого Международного Банка.

Либмеллин, два вице-президента банка и полсотни морских пехотинцев сопровождали это бесценное сокровище.

Затем на служебном СВП Либмеллин со своими помощниками покинул банк. Его вызвал с «Опустошителя» начальник службы безопасности: Модуль передвинули с помощью рычага и благополучно выбросили из хранилища. Теперь его оттаскивал морской краулер.

— Прекрасно, — ответил Либмеллин, глядя вверх сквозь пластик кабины на освещенные хламным светом тучи. Он улыбнулся связистке и секретарю, гадая при этом, кто из них служит Годзикаме. Скорее всего оба.

Он сделал глубокий вдох, прижав ладонь к груди, словно ему не хватало воздуха, и вновь умиротворенно улыбнулся.

— Помнится, мистер Годзикама собирался устроить после приема неофициальную вечеринку. Давайте сходим посмотрим. Хорошо? Вам нет необходимости оставаться там, потом вы можете отправиться спать.

— Да, сэр.

Вечеринка, устроенная Мицем Годзикамой на старом грузопассажирском пароме, подходила к концу. Верхняя палуба парома служила танцзалом; нижняя, грузовая, — несла на себе полдесятка пассажирских вагонов, переоборудованных под уютные бары. Паром, недавнее приобретение Мица, был пришвартован на окраине Лог-Джама и глядел на песчаные отмели лагуны и море за ней. С остальными кораблями его соединяли обычные сходни. С помощью стабилизаторов паром мог самостоятельно покачиваться из стороны в сторону, имитируя морскую качку. Все гости, кроме разве что самых слабонервных, находили это забавным.

Не обращая внимания на сворачивающуюся вечеринку, Либмеллин взобрался на мостик старого парома, попутно кивая верзилам из команды телохранителей Годзикамы. Во рту у него пересохло; внезапно он понял, что дрожит всем телом — запоздалая реакция на то, что произошло, плюс ожидание того, что вот-вот должно произойти.

Они все стояли на залитом красным светом широком мостике: аристократка, Годзикама, Фрэнк. Все одеты по-дорожному. Аристократка несла на плече небольшой рюкзак. Либмеллин кивнул Годзикаме — тот, расслабившись, потягивал из бокала коктейль — и направился к ярко освещенному столу, на котором стоял поднос с напитками и сверкали хрустальные кубки.