Андрей Круз - Лучший гарпунщик

Я глянул за борт, всмотрелся в голубую поверхность моря под голубым небом. Ка-то чисто все здесь выглядит. И все грани видны, не сливаются с грязью.

- Интересно, мне купаться когда можно будет?

- Купаться всегда можно, я думаю, - сказал Василь. - Морская вода раны целит, это даже дети знают.

К вечеру на борт плавучего лазарета доставили еще полтора десятка раненых, в том числе и двоих тяжелых, которых с нами верхами отправить не могли, несли носилками. Судно снялось с якоря и пошло в сторону города, медленно проматывая назад причудливую панораму зеленого берега.

Дошли до места часам к десяти утра, вошли в порт, обогнув гранитную стену, и я сразу взволнованно заозирался, силясь разглядеть «Лейлу», проверить, не делась ли она куда-нибудь? Нет, не делась. Яхта стояла у «казенного» причала рядом с церковным пактеботом, по пирсу прохаживался часовой, один из городских объездчиков. Наше судно прижалось к соседнему пирсу, на который сразу начали загонять повозки, принимающие лежачих раненых. Меня отпустили своим ходом, только пожилой врач, похожий на доктора Айболита в своей маленькой белой шапочке, напутствовал словами:

- Вам пока покой нужен, как минимум неделю, а то швы разойдутся. Гулять соберетесь - извозчика берите, или ходите недалеко. И вот вам палочка, опирайтесь, - оп выдал мне довольно аккуратно выточенную трость с резиновым наконечником.

- Спасибо, доктор, - поблагодарил я его, примериваясь к тросточке. - Когда вообще в норму приду?

- Месяц, я думаю, - ответил он. - Я вам очень большую дырку там проковырял, так что шрам тоже будет внушительным.

- Это не страшно, - отмахнулся я.

- Страшно то, что шрамом мог не отделаться, - его указательный палец уставился мне в лицо. - Некроз тканей развивается не только вширь, но и вглубь. Еще немного - и были бы задеты крупные сосуды и основные нервы. И ты остался бы калекой. Хорошо, что хоть как-то успели, больших проблем теперь не ожидаю. Так или иначе, но швы придется снимать. Или здесь, или… откуда ты?

- С Большого Ската.

- Ну, значит там снимешь. И ногу пока береги, понял?

- Понял. А как вообще в таком случае поступать? Если такая бородатая укусит, а от врача далеко?

- Не повезло тогда, - усмехнулся он. - Сыворотку хорошо бы иметь всегда, если в таких местах бродишь. А так надо резать, на всю глубину проникновения ядовитых зубов. Отсасывать кровь, а потом все равно к врачу. До конца так можно от всей дряни не избавиться, все равно оперировать придется.

- Мерзкая гадина, - честно сказал я все, что думал про неведомую бородатую гадюку.

- Не то слово, - согласился со мной врач.

Ко мне подошел Василь, спросил:

- Ты сейчас куда?

- На «Чайку» бы зашел, переоделся и все лишнее сбросил, потом к брату Иоанну.

- Нетерплячка? - уточнил он, усмехнувшись.

- А сам как думаешь?

Да я места себе не нахожу. Нет, верю «особисту», что все будет как надо, но верить - это одно, а убедиться окончательно - совсем другое. Не говоря о том, что вступить в права владения - и вовсе третье. А уже хочется… Хотя при этом понимаю, что вот не было бабе забот, так купила порося. Мне, с моим судовладельческим «опытом» еще с этой яхтой не раз небо в овчинку покажется. Ну да и ладно.

- Давай, дотащить помогу, - предложил Василь.

- Нет, это не надо, - отказался я. - Тут рукой подать, вон, через два причала «Чайка» стоит.

- Тогда на коляске заеду! - решительно предложил он. - Не против?

- Да что мне против-то быть? - даже удивился я. - Заезжай, как человека покатаюсь.

На том и расстались. И я похромал по набережной, таща за плечом свой ранец и винтовку, попутно перехватывая любопытные взгляды. С «Чайки» меня заметили, Вера, Иван-моторист и мой помощник Федька встретили меня на половине пути, решительно отобрав все тяжелое.

- Ну, как? - спросила Вера, заглядывая мне в глаза.

У остальных вид тоже был такой… словно плохого ждут. Ну да, они же еще не в курсе. Отряд пока маршем идет, лазарет в город прибыл первым, так что все в волнениях.

- Племени нет больше, отомстили за отца твоего, - сказал я Вере. - Хорошо отомстили, по-настоящему. Марьяна ранило и Прокоп-плотник погиб.

- Вечная память, - произнесли все хором, сняв шляпы.

- А с тобой что? - спросил Иван.

- Змея укусила, вот, порезали теперь, - ответил я.

Потребовали подробностей, пришлось рассказать. Тут Иван оживился, остановил меня, схватив за плечо, развернул лицом к стоящей у причала «Лейле»:

- Видал? Узнаешь? Прихватили их где-то, со «Смелым» под конвоем сюда пришла. Как, а?

- Радуешься? - спросил я его.

- Отлились кошке мышкины слезки, - засмеялся Иван. - Вилась веревочка, да конец пришел.

- Это ты еще всего не знаешь, - преисполняясь гордостью от своего великого подвига, заявил я, хотел было похвастаться, но потом спохватился, подождать решил - а как вдруг передумают и не отдадут? А я уже наболтал, нехорошо получится.

На судне уже все окружили, посыпались вопросы. Как-то отболтался, ответил наскоро, уковылял вниз, где привел себя в порядок, переоделся, морщась и шипя от боли в изрезанной ноге, потом похромал на палубу и оттуда обратно на причал.

- Ты куда? - подхватилась Вера. - Давай я с тобой, а?

- Да я к инквизиторам вашим иду, - усмехнулся я.

- Кому? - не поняла она.

- К брату Иоанну, что из особого отдела церковной канцелярии, - пояснил я.

- И что, мне нельзя?

Я подумал, и решил, что Вера точно не помешает. Во-первых даже соскучился по ней, а во-вторых… а пусть будет рядом. И ей полезно, и мне поможет, случись чего. Так и пошли вдвоем. Прямо на пирсе столкнулись с торговцем орехами, который толкал перед собой тележку под зонтиком, и купили у него два кулька лесных, убрав из Вере в сумку. Василь ждал меня на двуколке, запряженной коренастой серой кобылкой, у самого въезда на пирс. Увидев Веру не удивился, лишь шляпу приподнял и поздоровался вежливо:

- Здравствуйте, барышня.

- И вам здравствовать, - ответила девочка, втискиваясь третьей на двухместное сидение.

Василь разобрал вожжи, слегка хлопнул ими лошадь по крупу, закрутились колеса. В порту было шумно, из знакомой закусочной на пирсе, той самой, в которой мы с Верой ели тогда, когда вдвоем пришли в город из джунглей, тянуло жареной рыбой и все та же крупная тетка вываливала на деревянные дощечки порции зажаренной картошки. Ничего здесь не изменилось. Ни с моего последнего визита, ни за последние лет сто. Или даже двести. С другой стороны это даже радует, знаешь чего ожидать.

Дорога выбралась с набережной на не крутой подъем, потянулась к форту, сейчас покинутому ополчением и снова выглядящим чуть ли не брошенным. Хотя нет, у ворот на этот раз двое часовых с винтовками, все показатель повышенной боеготовности. У дверей открытых сейчас казарм стояли под грибками дневальные, так что тоже намек на то, что война продолжается. Коляска въехала в ворота, остановилась. Вера дернулась было мне помочь, но я увернулся, сказав: